– Нет, – сказала Уна. – О другом я не стала бы говорить. Так все-таки – есть у вас связи с Лондонским управлением почт и телеграфов?

– Разумеется, есть. Но я не уверен, что они могут оказаться полезными для вас.

– Я тоже не уверена, – ответила она. – В том-то и проблема. Я не знаю, что делать дальше. Есть несколько возможных вариантов. Завтра, как я сказала, еду в Рикмансворт. А что потом? Полиция не проявляет желания помогать мне, повторные посещения домов мисс Нил и полковника Кристи исключены.

– Я наведу справки в почтовом управлении насчет этого письма. Несомненно, там могут сказать, когда оно было франкировано, это не секретная информация.

– Надеюсь, это что-то даст.

– Но, естественно, никому не известно, кто отправил письмо – сама миссис Кристи или ее тайный друг, порожденный вашим извращенным воображением.

– Говоря о тайных друзьях…

– Всё, достаточно! – Дэвисон поднял руку, и его глаза насмешливо блеснули. Было ясно, что исповедь Уны, касающаяся ее нешаблонных методов расследования, не испортила их отношений. – Я же говорил вам, что не стоит затрагивать этот вопрос. Неудивительно, что вас потянуло в журналистику. У вас такой ум… нет, это сравнение нельзя озвучить в приличном обществе.

– Дэвисон!

Оба расхохотались, причем так громко, что даже тонкое стекло любимой люстры Дэвисона в стиле Наполеона III одобрительно задребезжало.

^«Еще немного, и я раскрою это преступление», – думал Кенвард. Если бы можно было надавить на полковника чуть сильнее, он добился бы от него признания. Но нужно было очень точно рассчитать степень психологического давления: при слишком слабом убийца не чувствует необходимости раскрываться, при слишком сильном он замыкается, как моллюск в раковине.

За последние сутки команда Управления полиции Суррея сделала много интересных находок. Двое мальчишек нашли в кустах недалеко от брошенной машины жестянку из-под консервов, в которой находилась странная записка: «Спроси Кендла Ланша. Он знает о Тихом пруде больше, чем…» Подчиненные Кенварда просмотрели все местные адресные книги, но человека с таким именем в ближайших населенных пунктах там не числилось. Кенвард дал записку на экспертизу полицейскому Хьюзу, который славился как заядлый любитель кроссвордов. Может, это какая-нибудь анаграмма?

Просидев часа два над запиской, Хьюз выдвинул навскидку ряд предположений, но Кенвард в конце концов решил, что это всего лишь дурацкий розыгрыш. Он подозревал, что записку сочинили те мальчишки, которые якобы нашли жестянку, – Фредерик Джонс и Стенли Лейн, однако доказать это не мог. Мальчишек надо было допросить, но Кенвард отложил это на будущее, так как его вызвали в Олбери, где была найдена женская туфля.

Обнаружил ее местный житель, гулявший среди холмов, что окружали поселок. «Могла ли туфля принадлежать миссис Кристи? – думал Кенвард, пока один из полицейских вез его в Олбери. – И если да, то, по всей вероятности, рядом можно найти другие предметы ее одежды?» Однако к моменту его прибытия на место уже стало ясно, что туфля не имеет отношения к делу, так как успела основательно прогнить в земле. Вечером, когда Кенвард уже готовился ко сну, раздался стук в дверь. За дверью оказался Хьюз. Кенвард понимал, что тот без особой причины не отправился бы к нему домой на ночь глядя.

– Что там? – нетерпеливо спросил суперинтендент. – Но лучше зайди в дом.

Кенвард провел Хьюза на кухню.

– Поступило сообщение о том, что из Бейзингстокского канала выловили труп женщины.

Наконец-то. Это была удача, которую он так ждал.

– Как она выглядит, не знаешь?

– Трудно сказать, сэр. Сам я не видел тела, но боюсь, что зрелище не из приятных.

– Она была одета?

– Да, сэр, – ответил Хьюз, сверившись с записями в своем блокноте.

– Описать ее одежду можешь?

– Я не специалист по этой части, сэр, но один из свидетелей сказал, что это хорошо одетая леди.

– Тело отвезли в морг?

– Да, сэр.

– Так чего же мы ждем?

Подчиненный молча посмотрел на темно-синий шерстяной халат, трещавший по швам на тучной фигуре суперинтендента, и на его пижаму в бело-зеленую полоску.

– А, ну да, – хмыкнул Кенвард. – Сейчас переоденусь.

В морг их впустил доктор Андерсон, пожилой человек, который, казалось, вот-вот и сам ляжет на один из здешних столов. Его кожа пожелтела и истончилась настолько, что стала похожа на полуистлевший пергамент какого-нибудь древнего манускрипта. Позвоночник же был так искривлен, что тело согнулось едва ли не пополам, и Андерсон с трудом поднимал голову, чтобы посмотреть в глаза вошедшим.

– Заходите. Она там, на плите, – сказал он деловито и повел их по коридору вглубь заведения.

Кенвард и Хьюз оказались в пустом помещении, где была только мраморная плита и деревянная полка с хирургическими инструментами, металлическими подносами и стеклянными сосудами различной величины. Запах формалина висел в воздухе, как некий зловонный призрак.

– «На теле не было найдено ничего, что позволило бы установить личность», – прочитал Андерсон из составленного полицейскими отчета. – И сумочки вроде не было, – добавил он.

Кенвард приблизился к мраморной плите не без внутреннего трепета. Вид трупов, пусть даже основательно разложившихся, давно уже перестал действовать на него, но сейчас суперинтендента волновало, сбудутся ли его ожидания. И все же ему потребовался миг-другой, чтобы собраться и взглянуть в лицо мертвой женщины. Над ее телом висела голая электрическая лампочка, чей яркий холодный свет делал комнату похожей на операционную. Однако Кенварду почему-то вдруг показалось, что лампочка затухает; поле его зрения стало сужаться, словно он попал в темный туннель.

– Кенвард, вам плохо? – произнес кто-то.

Рядом с ним стоял доктор Андерсон. Кенвард повернул голову, и тут комната стала крениться, будто они были на тонущем «Титанике». Кто-то взял его под руку и подвел к стулу. Кенвард сел, опустив голову к коленям. Внутренности его стянуло узлом, сердце защемило. Он несколько раз глубоко вдохнул, и окружающий мир вновь прояснился перед его глазами. Но представшее перед ним зрелище – весь желтый, похожий на черепаху Андерсон, отмеченный печатью смерти, – не внушало ему особой радости.

– Как вы, Кенвард? – спросил доктор, щупая его пульс. – Вы нас испугали.

– Да просто накатило на секунду. Прошу прощения.

– Вы уверены, что надо осматривать тело сейчас? Может быть, вам лучше отдохнуть и прийти утром?

– Нет-нет, я уже пришел в себя, не беспокойтесь, – ответил Кенвард, поднимаясь на ноги. – Мне не терпится убедиться, что эта женщина…

Он осекся и несколько раз моргнул, словно надеялся, что это изменит картину, которую он увидел. Разочарование подействовало на него, как удар по голове; на миг ему показалось, что повторится припадок. Перед ним лежала женщина двадцати с небольшим лет, ростом каких-нибудь пять футов, с длинными черными волосами, облепившими ее тело наподобие водорослей. Кожа ее была бледной и полупрозрачной, на левом виске виднелось переплетение тонких голубых жилок. И без всякого сомнения, она была беременна.

– Черт бы вас всех побрал! – пробормотал Кенвард, адресуя свое проклятие не только несчастной утопленнице, убившей еще не родившегося ребенка, но и полковнику Кристи вместе с его пропавшей женой.

Этой ночью суперинтенденту снились кошмары. Лежавшая на мраморной плите утопленница приняла облик миссис Кристи; снова и снова он наблюдал, как полковник душит жену около Ньюландс-Корнер, отвозит тело на канал и бросает в темную воду. После этого он как ни в чем не бывало возвращается в коттедж друзей около Годалминга и ложится в теплую постель своей любовницы. На это должно было уйти несколько часов – Кенвард прикинул, сколько именно. Между Хертмур-коттеджем и Ньюландс-Корнер было около десяти миль, оттуда примерно двадцать до канала – точная цифра зависела от того, в каком месте полковник избавился от тела. Он мог проделать этот путь и убить жену за три часа. Да, вполне приемлемая версия. Кенвард проснулся на рассвете с чувством, что следствие закончено, но тут же осознал, что это иллюзия: из канала выловили отнюдь не миссис Кристи. За завтраком он был мрачен и раздражителен, с отвращением отпихнул тарелку с тостами и яичницей и огрызался, когда Наоми пыталась подбодрить его.