– Убил ее. – Эти слова повисли в воздухе, как распыленное отравляющее вещество. – Она сказала мне, что собирается навестить лечащего врача мисс Нил, но я не придал этому значения. Я предупредил ее, чтобы она действовала осторожно, но… – Он помолчал и глубоко вздохнул. – Как можно понять, Кёрс заманил ее в Дорсет, сказав, что там она встретится с вами и вы дадите ей интервью. По всей вероятности, там он и убил ее. Сейчас на побережье ведутся поиски тела, но море могло унести его… – Дэвисон был не в силах продолжать.

Даже представить было страшно невинное юное существо наедине с этим чудовищем.

– Боже, какой злобной тварью он все-таки был! – откликнулась я, гадая в то же время, что именно Дэвисону известно о моих взаимоотношениях с доктором. – Это просто ужасно. – Я подошла к нему и положила руку ему на плечо. – Вы были близки?

– Как брат и сестра – или даже ближе, – выдавил Дэвисон, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. – Простите, я веду себя не по-мужски.

– Напротив, – ответила я. – Я думаю, это говорит скорее о вашей силе, а не о слабости.

Он закусил губу и проглотил комок в горле.

– Но я не могу понять, что за власть он имел над вами.

– Боюсь, я не вполне вас понимаю. Я… У меня было нервное истощение.

– Я верю вам, но убежден, что Кёрс играл какую-то роль в вашем так называемом исчезновении. И Уна, по-видимому, тоже так думала. Ваши поступки – то, что вы бросили машину около Ньюландс-Корнер и словно растаяли в воздухе, – совершенно не соответствуют вашей натуре. Это направило полицию по ложному следу и погубило репутацию одного из лучших сотрудников суррейского управления. Беднягу Кенварда хотят постепенно спровадить на пенсию.

Я ничего не сказала на это.

– Вы же понимаете, что в конце концов мне придется докопаться до истины, – продолжил Дэвисон, откашлявшись. – Но сейчас неподходящий момент, поскольку, полагаю, ваш муж скоро прибудет сюда, – да и место здесь неподходящее. – Посмотрев на часы, он поднялся и достал из внутреннего кармана пиджака еще одну визитную карточку в дополнение к той, что была спрятана в кармашке моей сумочки. – Я уверен, что с нашей помощью вам удастся избежать публичного скандала.

Меня охватила паника.

– Вы хотите сказать, что все детали… того, что произошло, могут стать достоянием прессы?

Если шумиха, поднятая газетами по поводу моего исчезновения, была омерзительна, то что же господа журналисты соорудят из сюжета с участием Кёрса и его жены? Я боялась представить себе последствия.

– Не беспокойтесь. Если вы пойдете нам навстречу и ответите на наши вопросы, мы сумеем предотвратить проникновение информации в газеты.

– Вы уверены в этом? – Спасать мой брак было уже поздно, но ради дочери я должна была воспрепятствовать выставлению этой истории на всеобщее обозрение. – Я не могу допустить еще одного скандала.

– Когда почувствуете, что готовы дать показания, свяжитесь, пожалуйста, с нами. Кроме того, мы не отказались от мысли привлечь вас к работе – разумеется, неофициально.

– Понятно, – сказала я, подумав, что Дэвисон, пожалуй, даже умнее, чем я думала. – Я ужасно сожалею о том, что случилось с мисс Кроу, поверьте.

– Я уж не буду говорить, как я сожалею об этом, – отозвался он, направляясь к двери. Закрыв на миг глаза, он взял себя в руки. – Желаю вам успешного возвращения к нормальной жизни. Вы решили все проблемы с новой книгой?

– Надеюсь, – ответила я не очень уверенно.

Уж кому-кому, а мне-то было известно, как трудно избавиться от проблем с книгой.

К обеду я готовилась дольше, чем обычно. Слегка попудрилась, нарумянила щеки и подкрасила губы. Известие о гибели мисс Кроу потрясло меня и придало лицу напряженно-тревожное выражение. Я решила надеть довольно нескромное вечернее платье из жоржета цвета сомон. Впервые увидев его в магазине «Луис Коуп» в тот дождливый день, я сразу подумала, что когда-нибудь оно мне пригодится. И вот сегодня мне надо было предстать перед Арчи другой, новой для него женщиной.

Спускаясь в холл, я столкнулась с миссис Робсон.

– О! – выдохнула она, посмотрев на меня, и покраснела.

– Что-то не так? – спросила я.

– Нет-нет, все в порядке, – ответила она, стараясь не глядеть на мою фигуру, обтянутую жоржетом. – Вы подготовились к сегодняшнему?

Что она имела в виду? Меня уже разоблачили?

– К чему – сегодняшнему?

– К танцам в отеле «Проспект». Я думаю, там будет весело. Даже Артура это заинтересовало, хотя он не очень-то любит танцевать.

– Ох, простите, я же совсем забыла об этом! – И как мне теперь выкручиваться? – Понимаете, я только что узнала, что сегодня ко мне приедет мой брат. Простите меня, пожалуйста.

– Да ладно, – отмахнулась миссис Робсон и придвинулась ко мне. – Я рада, что вы наконец будете не одна. Вы ведь целую неделю проскучали в одиночестве.

– Да-да, – согласилась я.

– А на танцы сходим вместе в какой-нибудь другой день. По-моему, в четверг они опять будут. Может быть, договоримся на четверг?

– Очень хорошо, давайте в четверг.

Я знала, что, скорее всего, никогда больше не увижу миссис Робсон. Оно и к лучшему: мне не хотелось бы видеть разочарование и обиду на ее добром лице, когда она узнает правду.

– И постарайтесь хорошо провести время с братом – хотя бы ради меня. Вы это заслужили.

– Спасибо, Дженет.

Танцы в большом зале – как раз то, что мне требовалось. Мои нервы завязались узлом где-то в области желудка, и только энергичными физическими усилиями можно было растрясти и распутать этот узел. Я испытывала желание промчаться по гостинице, выкрикивая свое настоящее имя. Это, безусловно, закрепило бы за мной репутацию женщины со странностями. Однако я все же решила воздержаться от этого. Обычно я не употребляю алкоголя, мой любимый напиток – полпинты двойных сливок с молоком, но в данном случае с удовольствием заказала бы спиртного в баре.

Я забрела в зал для игр. Ага! Немножко бильярда тоже будет очень кстати. Активное движение развеет мою тревогу, а зрелище дамы в вечернем платье, распростертой на бильярдном столе и орудующей кием, укрепит мою репутацию эксцентричной особы. Сначала я играла в одиночестве, получая удовольствие от самого процесса и от стука шаров, сталкивавшихся на суконном поле. Затем ко мне присоединился мистер Петлсон, симпатичный лондонский виноторговец с лицом цвета портвейна высшего качества.

– Не пойму, что за чертовщина творится у нас перед отелем, – заявил он, загнав в лузу один из шаров.

– А что там творится? – спросила я, хотя знала ответ.

– Несусветная суматоха. Тьма автомобилей. Снующие типы в штатском. Фотографы. Такое впечатление, что полиция собирается кого-то арестовать.

– Арестовать? – переспросила я дрогнувшим голосом. Неужели они выявили связь между мной и смертью супругов Кёрс? – Вы действительно так думаете?

– Видел однажды такое же возле Олдгейта. Полиция заранее известила прессу. – Пригнувшись для удара, он поднял голову и устремил на меня немигающий взгляд. – Как знать, может, среди нас бродит убийца, нашедший прибежище в отеле. Как вам это понравится…

– Простите, мистер Петлсон, я выйду на несколько минут. Мне надо заглянуть в свой номер.

– Плохо себя почувствовали? Надеюсь, вас не отпугнула моя игра? Бильярдист из меня никакой.

– Нет-нет. Я скоро вернусь.

Я прошла, шагая как можно тверже, через игровой зал и холл и поднялась по лестнице в свой номер. Мои окна находились на стороне фасада, и, чуть сдвинув штору, я увидела перед зданием кучку репортеров и фотографов, державшихся с нарочитой развязностью и высокомерием. Они напомнили мне группу охотников, которую я видела в Южной Африке. Но те охотились на льва, а добычей этих была я сама, и мне было хорошо известно, что они не успокоятся, пока не добудут если не мою шкуру, то хотя бы кусочек моей души.

Один из собравшихся внизу вдруг указал на мое окно. Я тут же выпустила из рук штору и отскочила от окна, как от края бездны. Потом налила стакан воды и села в кресло. С каждым взрывом смеха и неожиданно громким возгласом мое сердце начинало биться сильнее. Затем я с испугом услышала какой-то шум в коридоре. Кто-то подошел к моей двери? Арчи? Или это Дэвисон вернулся? Часы показывали самое начало восьмого. Я не могла больше выносить это и, несмотря на свой страх, решила наконец предстать перед миром не как Тереза Нил из Южной Африки, а как Агата Кристи, пусть даже не в лучшем виде.