— Представляешь, Барроса меня только что уволил.

Барроса, который поддержал его изначально, который не менее него самого был заинтересован в расследовании дела о смерти Дробински, который даже нанял кого-то, чтобы раскрутили видеоклипы Альберта — этот Барроса сейчас с должным притворным сожалением заявил, что в услугах Лаккары больше не нуждается. Приехали, что называется.

— Альберт! — Мика всплеснула руками. — Как такое возможно? Господи, мне так жаль...

Лаккара покачал головой:

— Похоже, он испугался скандала... Я зашёл слишком далеко...

Нет, конечно, Альберт был совсем не рад новостям. Хотя в разговоре с Микой он держался небрежно, в душе новоявленный безработный юрист понимал, что жизнь значительно усложнится. Искать работу в Оресте? Кто теперь его наймёт? Значит, придётся уехать в Аппайи, оставить расследование... Оставить всё... Мике Лаккара ничего не сказал, но, когда она засобиралась уходить, предложил подвезти обратно.

— Я не одна, помнишь? И потом, ты болеешь.

— У меня в автомобиле хватит места всем, — Альберт улыбнулся. — И я не собираюсь выходить на улицу, здесь подземная парковка.

— Всё равно, спасибо, не надо, мы дойдём сами.

Упрямство Мики озадачило Альберта. Ему показалось, что в таком поведении не было логики, поэтому, проклиная свой дотошный характер, он всё-таки решил заставить женщину объясниться.

— Ты боишься, что я могу заинтересоваться твоей подругой? Она, скорее всего, блондинка — значит, не в моём вкусе. Нет? Не смейся, я тебя серьёзно спрашиваю. Она не одобряет наше с тобой знакомство, и ты ей вкрутила, что навещаешь пожилую больную бабушку?

Мика подняла глаза к потолку и покачала головой, словно хотела сказать: «Боже, как ты мне надоел», но сделала это с улыбкой, поэтому Альберт решил, что если и надоел, то ещё не окончательно. Развёл руки, жестом отвечая: «Ну же, выкладывай».

Она и выложила. Всю правду в четырёх словах, зная, что больше этой короткой фразы не понадобится:

— Её зовут Джиллиан Уэллс.

Если бы Альберта спросили, что он в себе больше всего ценит, ответ был бы: «Фотографическую память». Поэтому сначала он вспомнил витрину в «Главках», книжку в желтоватой обложке и имя на ней. Потом на память пришёл эпизод, связанный с Авелином и его собственным недавним заданием. Валеран Стюарт служил вместе с Дэвидом Уэллсом...

— У тебя интересные подруги, — пробормотал он.

Мика, похоже, никак не могла решить, довольна она его сдержанной реакцией или напугана внезапно упавшим голосом. Но чтобы она для себя ни решила, Альберту буквально через секунду стало понятно, что тайн больше не будет.

— Я была влюблена в её брата.

— И где ты с ним познакомилась? — Лаккара сжал в кулаки внезапно захолодевшие пальцы.

— В Авелине. В последний год войны.

Наступила пауза, нарушать которую Мике не хотелось. В глазах Альберта она прочла достаточно, чтобы понимать: лучшее, что сейчас можно сделать — уйти. А после этого — никогда не напоминать о себе.

— Ты знаешь, нам удалось отбить Картье у федералов... — Альберт перевёл тему, как Мике показалось, неожиданно, и женщина подумала, что он бредит. — Через несколько дней удалось. Взвод... им командовал Уэллс. Так вот, то, что мы увидели в этом небольшом городке, до сих пор снится мне ночами. Я говорил тебе однажды, что даже война должна вестись по правилам...

Мика пробормотала, что Джиллиан скоро окончательно замёрзнет, и сделала шаг в сторону двери, но Альберт удержал её за руку:

— Как это произошло?

Пальцы Мики вздрогнули, но руку она не выдернула.

— Они оторвались от своих, кажется. Небольшая группа. Мы не собирались их укрывать. И выдавать — тоже. Никому не были нужны проблемы с федералами или ополченцами. Ты хоть понимаешь... — Она замялась, подбирая слова. — Ты хоть понимаешь, что хочется просто жить? Не делить землю, не драться за непонятные идеалы, а просто — жить... В мире.

— Продолжай.

— С ними была девочка-подросток...

— Какая девочка?

— Джиллиан...

— У Уэллса хватило мозгов взять сестру на экскурсию?

Мика через плечо посмотрела в окно. Улица была пустынной, но за витриной кафетерия через дорогу, у стойки, Мика заметила знакомую фигуру. Джиллиан надоело ждать, и она перебралась в тёплое помещение. Скоро начнёт звонить. Значит, разговор пора заканчивать.

— Альберт, какое это имеет значение? Глупенькая девочка сбежала из дома и попала в переплёт. Из страха перед своими можно было бы отказать в убежище взрослым вооруженным мужчинам. Они бы не выжили, их было слишком мало. Но то, что с ними была Джилли, почти ребёнок, многое изменило... Северянам позволили остаться на какое-то время в заброшенном отеле у водопадов.

Мика не стала упоминать, что этот заброшенный отель, бывший ещё сто лет назад монастырём, принадлежал её деду. До войны Авелин был курортным городком — вообще в Аппайях было много таких вот местечек. Самые популярные располагались на западном побережье, но у Авелина перед ними всё же было одно небольшое преимущество. Водопады. Невероятные три брата-близнеца.

Альберт уже не удерживал Мику. Мыслями он вернулся к событиям сегодняшнего утра, к трагедии, в которой был отчасти повинен, к собственному увольнению. Вспомнив о Барросе, Лаккара напрягся. Досье... Стюарт... Если Мика знала Уэллса, она не могла не знать Стюарта. Но сейчас — зачем ему это надо? Пусть Барроса теперь сам разбирается. Всё. Хватит с него.

Чёрт, нет! Наверняка в прошлой жизни Лаккара был охотничьим псом. Он бы так и написал в своём резюме, если бы смог это доказать. Иначе Альберт просто не понимал, почему, однажды взяв след, он с таким упорством продолжает по нему идти.

— А человека по имени Валеран Стюарт ты тоже знала?

Да, и с Ларри она была знакома. А почему Альберта это интересует?

— Он чудный, — Мика пожала плечами и улыбнулась. — Очень добрый и обаятельный. А ты его знаешь?

Альберт честно ей всё рассказал. Даже порадовался, что, говоря о Стюарте, не вспоминает событий прошлой ночи. Кажется, и Мика немного отвлеклась, уже не смотрела на него с жалостью.

— Джиллиан меня убьёт, если я задержусь ещё на пять минут, но её наверняка позабавит, когда я расскажу, какие серьёзные люди заинтересовались её Ларри.

— «Её» Ларри?

— Они как раз в Авелине и влюбились друг в друга. Жалко, разбежались потом — Джилли не любит об этом говорить, но, кажется, он просто измучил её ревностью.

Лаккара нахмурился.

— Погоди... Ты только что сказала «девочка-подросток»?

— Ей было лет пятнадцать тогда...

С тихим стоном Альберт откинулся на спинку дивана и рассмеялся.

— Ему — лет двадцать пять. Наемник — «очень добрый». Взрослый мужик, соблазнивший несовершеннолетнюю девочку, — «обаятельный». Н-да-а... Как ты думаешь, почему существуют определённые законы? — Не дожидаясь ответа, Альберт проговорил, глядя на Мику в упор: — Иногда, в том числе — чтобы защитить тех, кто в силу собственного развития, возраста, положения не может защититься сам.

Мика попыталась запротестовать, но он пресёк возражения жестом. Всё, надоело, устал!

— Изнасилование по статутному праву, Мика, — так это называется. Не «любовь», не «обаятельный и добрый», не «её Ларри», — Лаккара видел, что она побледнела и закусила губу, но всё равно повторил с нажимом: — Изнасилование по статутному праву.

А ведь так хотелось, чтобы его однажды поняли. Видимо, не в этот раз...

После беспорядков Уэллингтон закрыли для демонстрантов. По распоряжению мэрии им разрешили проводить пикеты в парке возле Голубиного Озера. Место, конечно, хорошее. Популярное — начиная с середины апреля. Когда снег сойдёт, и на газонах распустятся тюльпаны, сюда на ланч будут приходить офисные работники из соседнего комплекса по геологическим разработкам, старички, семейные пары. Но это — весной. А в январе здесь просто красота. Безлюдно. Засыпано снегом. Морозы уже кусаются — самое место для правдоискателей. В сугробы, в ели, с глаз долой, подальше от людных улиц. Не было нужды открывать охоту на Лаккару, оказалось достаточно лишить его работы, а назойливых демонстрантов – отправить мёрзнуть у озера. Через несколько дней от них остались только самые упрямые, но и эти долго не продержатся.