— И?

— И ничего. Мы пересеклись всего на пару минут, на соревнованиях. Она была не одна... Я позвоню ей на днях, чтобы поговорить без свидетелей.

— А она очень хочет, чтобы ты ей позвонил? — осторожно спросил Саймон.

— Не думаю, но попробую, — пожал плечами его друг.

Саймон ощутил себя беспомощным. Внезапно он вспомнил Аппайи, себя и друга на ступенях заброшенного отеля в горах, их жёсткую ссору. Орали друг на друга, подрались. Саймон его ненавидел в тот момент. Не крутит мужик шашни с сестрой лучшего друга, да ещё при таких обстоятельствах. Да ещё с такими последствиями. Тогда Бейтману было очевидно, что Валеран ступил на очень скользкую почву. Было это понятно и Валерану, но ни предупреждения, ни удар в челюсть не остановили его, не удержали на краю пропасти. С чего ему, Саймону, думать, что друг послушает его сегодня? Все давно уже — взрослые люди.

— Я не ожидал увидеть её. Думал, она живёт в старом доме Уэллсов...

— Ты не особо интересовался, что с ней стало после смерти Дэвида.

Валеран откинулся на спинку сиденья и посмотрел на друга с мучительной тоской в глазах.

— Я знал, что с ней всё будет хорошо. Думал, она давно уже вышла замуж. Не хотел думать о ней, не хотел бередить старую рану. Она и была не одна... Парень — муж или жених...

— Она не замужем. Всё, что я знаю — от Мики, с которой столкнулся пару раз, — после смерти Дэвида она отписала свою часть наследства Лине и её маленькому сыну. Представляешь, это-то мелкая Джилли-Бобик, которая всю жизнь не знала, откуда деньги в доме берутся! Но так и заявила, что ей ничего не надо, что она вполне может заработать сама, будет писать книги.

— Ну да, — Стюарт фыркнул, — всегда была фантазёрка...

Но тут же осёкся, прочтя осуждение в глазах старого друга.

— Поселилась где-то в центре города, ведёт жизнь затворницы. — продолжил Саймон. — Я тоже никогда не пытался встретиться с ней после похорон. Да и тогда мы с ней едва перемолвились парой слов — она была совершенно раздавлена смертью Дэвида... Мудак ты! Даже не приехал проститься с ним.

— Саймон, я узнал обо всём только через месяц!

— Да, — в голосе Саймона сильнее проступила горечь и язвительность, — потому что не отвечаешь на телефонные звонки, не проверяешь электронную почту. Что-то мне подсказывает, что ты всех нас в какой-то момент решил вычеркнуть из жизни. Мы все стали живым напоминанием тебе о твоём...

Валеран вскинул голову и посмотрел ему прямо в глаза, заставив осечься на полуслове:

— Моём грехе? Или моём преступлении? Договаривай же!

— О твоём опрометчивом решении, Ларри.

Всегда был слабаком этот Бейтман, подумалось Стюарту. Чуть надави — и пойдёт на попятную.

— Не было никакого опрометчивого решения, — отчеканил Валеран неожиданно жёстко.

— Конечно, не было. Только ты разбил себе жизнь, приятель, да и у Джиллиан сложилось всё не лучшим образом. — Саймон вздохнул и отложил нож. — Знаешь, она сильно болела. Дэвид увёз ее на Варров Остров, потом куда-то на запад. Я общался с психотерапевтом, который с ней работал. Там был полный набор проблем. Три попытки суицида. Депрессия. Посттравматическое стрессовое расстройство. Так что давай, продолжай уверять себя, что всё в порядке, что ты принял единственное верное решение. А я до конца жизни буду жалеть, что ничего в своё время не рассказал Дэвиду — он бы тебе сразу шею свернул, и дело с концом. — Саймон болезненно сморщился. — ...Скотина, какая же ты скотина!

Валеран невольно сжал руки в кулаки и вскочил со стула. Саймон, не дрогнув, стоял перед ним. Они так часто дрались — и мальчишками, и даже позднее, повзрослев, что хорошие тумаки, которые порой отвешивали друг другу, были всего лишь обычным атрибутом их дружбы, длившейся вот уже лет тридцать. Но сейчас всё было иначе — оба испытывали неподдельную ярость.

Аманда, уложив самого младшего, в этот момент появилась на пороге столовой. Увидела мужчин, напряжённо сверлящих друг друга взглядами, она решила положить конец этим глупостям и воскликнула:

— Дорогой, ты долго собираешься морить нашего гостя голодом?

Обогнув стол и встав за спиной Валерана, мягко положила руку на плечо гостю, после чего тот, обернувшись к ней, тут же расслабил напряжённые мускулы. Рядом с леди следовало быть мягким, нежным и бережным. Не стоило расстраивать Аманду зрелищем их с Саймоном разборок.

— Кстати, Ларри, как поживает Маргарет? Когда вы, наконец-то, вместе нас навестите? — спросила Аманда, накладывая Валерану овощей в тарелку и взглядами подбадривая Саймона в конце концов разрезать уже индейку.

Её вопрос застал Валерана врасплох, а Саймон среагировал почти мгновенно:

— Дорогая, они с Маргарет расстались.

— Боже мой, и давно?

Саймон и Валеран переглянулись: один с немым укором в глазах, второй со смесью возмущения и удивления.

— Несколько часов назад, — сухо проговорил Саймон.

— Придурок ты, и шутки у тебя придурочные... — Стюарт едва сдержался, чтобы не употребить словцо покрепче, но сделал вид, что крайне увлечён содержимым своей тарелки.

Несмотря на старания Аманды разрядить обстановку, напряжение между друзьями сохранялось до конца ужина, после которого Валеран спешно придумал какое-то неотложное дело и ушёл раньше, чем планировал.

— Да что с ним такое сегодня? — спросила Аманда сразу же, как за гостем захлопнулась дверь.

— Старая военная рана тревожит, — сдержанно ответил Саймон.

Как ни любила Джиллиан воду, но самым страшным воспоминанием из её детства стало одно мгновение на берегу океана. Она тогда играла в воде, на мелководье. День выдался ветреный, но в какие дни в Оресте и окрестностях ветра не бывает? Что может быть увлекательнее лет в пять-шесть, чем держать ладошки под водой в момент, когда накатывает волна, а потом резко поднимать их — и видеть, что в горсти оказывается пропасть всего интересного: обломки ракушек, камешки, маленькие существа — не то рачки, не то крохотные креветки, которые пытаются зарыться в крупинки песка, оседающие на кожу. Джиллиан раз за разом размыкала пальцы, выпуская морскую живность на свободу, — только для того, чтобы повторить это со следующей волной. Но в какой-то момент, обернувшись, девочка увидела, что идущий на неё вал слишком высок и что её сейчас накроет с головой. Так и случилось: прибой мягко, но настойчиво обхватил кроху за плечи, толкнул в висок, взбудораженный песок легко обвился вокруг тела, словно сотни нежных рук, и её поволокло от берега. Джиллиан не успела ни вздохнуть, ни крикнуть.

— Я позвоню тебе, если не возражаешь. Поговорим.

И пока Джиллиан пыталась сообразить, возражает она или нет, мужчина склонил голову — таким движением офицеры-северяне приветствовали друг друга — и, развернувшись, направился к трибунам. Клайв, преградивший путь, на мгновенье задержал его, отметив про себя: мужчина явно из того же круга, что и Джиллиан. Едва взглянув на её растерянное и испуганное лицо, он также понял, что они были знакомы в прошлом.

— Осторожней, парень, — спокойно отстранил его незнакомец, и Эванс не нашёл ничего лучше, как сделать шаг назад. И тут же досадливо поморщился — чёрт побери, он же разбирается в лошадиной психологии и знает, что в любом животном социуме подобная уступка означает принятие чужого авторитета. И тем не менее, Клайв отступил.

— А, всё, нашёл! — торжествующе воскликнул волонтёр, сидящий за столиком регистрации. — Джиллиан Уэллс на Горизонте и Клайв Эванс на Беби Блю. Вот ваши карточки. Размяться можно на плацу слева за трибунами, только не привязывайте лошадей к ограде. Все лошади, найденные привязанными, будут проданы с аукциона по окончании игр.

Клайв улыбнулся, показав, что неуклюжая шутка парнишки была замечена, Джиллиан же продолжала стоять неподвижно, с отсутствующим взглядом. Так. Непорядок. Приехать на эти соревнования — идея Джиллиан, но это ещё не значит, что их маленькая команда должна проиграть из-за того, что кто-то выбил её из колеи. Взяв подругу под руку, он повёл её по направлению к стойлам и по дороге негромко спросил: