— Кто это? Старый знакомый, старая любовь?
Джиллиан промолчала. Тогда, на берегу, крутясь в воде, как волчок, она увидела фигуру отца над собой, его руки, хватающие её и вытягивающие из прибоя. Кто её вытащит сейчас?
Эванс, между тем, повторять вопрос не стал. В начале их знакомства он часто пытался понять, что могло случиться с молодой девушкой, которая, во-первых, во время войны была совсем ребёнком, а во-вторых, жила вдали от любых боевых действий. Пока парни вроде него проливали кровь за целостность Федерации, жизнь в Оресте оставалась лёгкой, весёлой и яркой. Богатые семьи из среды Уэллсов не испытывали никаких затруднений, не сталкивались ни с какой явной угрозой для жизни, и такая девушка, как Джиллиан, могла бы жить, вообще не подозревая, какие трагические события происходят в её стране. И всё же... Всё же что-то с ней случилось... Что-то, не связанное со смертью родителей, как подозревал Эванс.
Через неделю после знакомства с Джилли и Дэвидом Эванс пригласил их обоих на барбекю, решив раз и навсегда «покончить с девчоночьими капризами».
Сезон чёрных мошек закончился, можно было расположиться на веранде и наслаждаться вечерней прохладой. Дом у Эванса был небольшой, одноэтажный, обставленный без излишеств, но держался парень с таким достоинством, словно владел дорогим особняком. Однако и Уэллсам надо было отдать должное: брат и сестра нисколько не кичились своим особым положением. Скромные и ровные в обращении, они быстро пришлись по душе не только Клайву, но и старушке Логан.
Клайв с Дэвидом войну старались не вспоминать, разговор крутился в основном вокруг последних событий в спорте. На Джиллиан они почти не обращали внимания. Клайв даже не взглянул на неё, когда в середине разговора о перспективах «Рейнджеров» поставил перед Джилли тарелку с истекающим кровью стейком.
— Спасибо, — пробормотала она, по-прежнему старательно не глядя на него, — я не голодная.
— Отлично, — ответил Клайв, окидывая её оценивающим взглядом, — не ешь. Ты на Горизонте ездить собираешься, когда он подрастёт? Да? Ну, так при таком весе и практически полном отсутствии мышечной массы ты убьёшься. Быстро, в первый же месяц. (Миссис Логан записала жеребёнка Роксаны под именем Горизонт, но Джилли предпочитала называть его Мышонком).
Клайв повернулся к Дэвиду, который вытянулся в гамаке и расслабленно наблюдал за сестрой и новым приятелем.
— Эй, старик, если Джилл убьётся, что ты сделаешь с мышастым после её похорон?
— И похорон ждать не буду, — тут же отозвался Дэвид. — Сразу вышибу ему мозги.
— Вот так. — Клайв опять обратился к Джилли. — Зачем надо было покупать живое творение Божье, чтобы потом наделать глупостей, за которые этот бедняга заплатит своей жизнью? Он сильнее тебя. Ему всего две недели, а он уже намного сильнее тебя... И ты либо начинаешь нормально питаться, либо...
Он не договорил, потому что девушка вздохнула и потянулась к вилке. Соображала она быстро.
— Тебе уже исполнилось восемнадцать?
— Исполнилось, исполнилось, — донёсся из гамака голос Дэвида. Эванс открыл ящик, в котором под слоем льда были навалены бутылки пива, вытащил одну, открутил крышку и поставил перед девчонкой. Раз есть восемнадцать, то вполне взрослая, чтобы присоединиться к компании.
Мда... Но не вполне взрослая, чтобы пить из горлышка? Она наконец посмотрела Эвансу прямо в глаза, да ещё и паузу выдержала. Взгляд у девчонки был... тяжёлый. Говорят, полковник Уэллс до того, как ему всучили министерский портфель, таким же взглядом награждал тех неугодных, кого потом отправляли прямиком под пули. Тут явно наследственное. Значит, всё у неё с лошадьми получится, командовать она умеет. Пусть для начала и взглядом.
Эванс решил подыграть. Ушёл на кухню, вернулся со стаканом. Поставил перед девчонкой. «Похоже, мы с ней договоримся», — подумалось тогда ему.
И всё же городское воспитание давало о себе знать. Иногда она была чересчур мягкой.
— Ты ездишь на лошади, как настоящая леди! И падаешь, как настоящая леди! — орал ей Эванс, когда на рыси в очередной раз она теряла равновесие и «целовала» попой песок манежа. Откармливаться она, конечно, откармливается, и силёнок прибавляется, но баланса ни черта нет.
— Не сюсюкайся с ним, он тебе на ручки скоро будет прыгать. А в нём уже полтораста килограмм, к твоему сведению.
Иногда она была слишком жёсткой.
— Толкни мою кобылу пятками так ещё раз — и побежишь по треку на своих двоих. Полтора километра. Два раза. Поняла?
— Ножки вперёд, носик вверх. Только тронь поводья при остановке, огрею бичом. Вооот, умница, дошло наконец-то...
— Ры-ы-ысью.... А теперь стремена бросила... Вот ты ж.... Ладно, встала и в седло!
Работать Беби Блю на корде было особым испытанием. Девушка казалась неуклюжей, в какой-то момент корда захлестнула ей плечи.
— Ты знаешь, что однажды эта корда окажется у тебя на шее? — крикнул ей Клайв. Она посмотрела на него испуганно и принялась выпутываться.
— Ну вот теперь знаешь, значит, — спокойно заметил он.
Мышонок, как Эванс и предполагал, рос с характером. Припереть незадачливого посетителя к ограде и обыскать на предмет наличия яблок было для него делом чести. Гонят? Руками размахивают? Можно плечом прижать немного, чтобы не размахивали. «Не надо дергаться, — было в такие моменты написано на наглой лошадиной морде. — Всё равно найду и отожму».
С Клайвом шутки были плохи, а вот Джиллиан...
— Ну и что ты ему позволяешь щипать себя за попу? — удивился как-то Клайв. — Ногой отмахни! Портишь же лошадь!
— А если я ему по морде попаду?
— А зачем он держит морду на твоей заднице? Представь, я тебя так ухватил, что, тоже долго думала бы? Вот то-то же...
Миссис Логан очень полюбилась Джилли. Старушка была словоохотлива, внучки разбегались, стоило ей только появиться на пороге, а вот маленькая мисс Уэллс никогда не отказывалась посидеть рядом на садовой скамейке и послушать бесконечные рассказы о том, что приготовила Логан в воскресенье на ужин, где купила новые босоножки, как откармливает поросёнка к Рождеству, и о чём они вчера до полуночи говорили с бойфрендом Уилсоном. Через полчаса Джиллиан вежливо извинялась, ссылалась на то, что надо почистить Мышонка или на какие-нибудь ещё неотложные дела, и оставляла миссис Логан в одиночестве, ублажённо бормочущей под нос: «Ох, до чего же добрая девушка... Прелесть, а не девушка...»
Через пару лет Джиллиан окрепла, Мышонок вырос, а Клайв стал меньше командовать. Потому что командовать Джиллиан было бесполезно: на любую фразу в приказном тоне она отвечала тем, что поступала с точностью до наоборот. Избавляться от строптивой ученицы не хотелось, да и жалко её было, поэтому Клайв сначала освоил искусство манипуляции женским сознанием, а когда девчонка его раскусила, стал применять на ней все знания, которые получил, наблюдая за кобылами в табуне.
— Тут главное момент поймать, — делился он потом с ошарашенным Дэвидом. — Только мысль мелькнула, внимание перешло на что-то другое, тут же обратно отозвать на себя...
Дэвид ни слова не понял, но на всякий случай посоветовал:
— Да просто по шее дай. Чего ты с ней возишься?
Клайв пожал плечами и ничего не ответил.
...А однажды Уэллс приехал без сестры.
— С химиотерапией — шесть месяцев. Без — полгода, — горько пошутил он, когда они с Эвансом стояли, облокотившись на забор левады и рассматривали пасущихся лошадей так, словно сейчас важнее этого ничего на свете не было.
— Джилл знает?
Дэвид вздохнул и почесал указательным пальцем над бровью. Конечно, он всё ей рассказал. Строго запретил реветь. Даже на похоронах. Наказал не позорить память отца слезами и соплями. И — скоро уже — его собственную.
Шести месяцев не вышло. Сгорел за четыре. Клайв не знал, сдержала ли своё обещание Джиллиан, и не стал расспрашивать, когда через месяц после похорон брата она наконец-то переступила порог конюшен. За два года Джилли избавилась от ужасающей худобы, хотя всё ещё выглядела хрупкой, но Эванс знал, какая она сильная девочка. На все соболезнования, объятия и поцелуи семейства Логан она отвечала сдержанно и не вдавалась в подробности, когда речь зашла о похоронах брата. Потом поставила Мышонка на развязки, надела наушники и отгородилась от всех, притворившись, что слушает музыку. Исключение она сделала только для Клайва.
