Досье. Имя, возраст, образование. Фотография. Сначала Альберт не понял, чего от него хотел сенатор. Барроса же был явно не в настроении: расхаживал из угла в угол с хмурым видом и то и дело дёргал узел галстука, словно хотел его ослабить.

— Ты знаешь, кто это такой? — спросил Барроса и, не дожидаясь ответа, поспешил просветить своего консультанта: — Валеран Стюарт, племянник Пола Стюарта. Ходят слухи, что он возглавит Консервативную Партию в мае.

— Какой странный выбор, — удивился Альберт. — Мне кажется, консерваторы на грани отчаянья. Последнее их поражение было настолько сокрушительным, что они уже не знают, что ещё выдумать. Жалкая дюжина мест в парламенте... И теперь они пытаются привлечь к себе внимание, выдвигая кандидатуру малоизвестного человека, пусть он даже трижды родной сын бывшего премьера?

— Э, я совсем не уверен, что это не серьёзная угроза. Консерваторы традиционно хорошие хозяйственники, которые создают финансово ответственное правительство. Они занимают очень жесткую политику по отношению к Аппайям? Но мы-то знаем, что подавляющему проценту населения за пределами Аппай на это откровенно наплевать.

Лаккара попытался вспомнить, откуда ему знакомо лицо, смотревшее с фотографии. Пересекались на каком-нибудь приёме?

— Кажется, мы встречались раньше. Вот только не помню где. — Альберт пробежался глазами по первой странице. — Экономист? Поэтому ты сейчас вспомнил, что консерваторы — хорошие хозяйственники? Образование впечатляет. Но всё равно, мне кажется, шансы у него ничтожные. А, вспомнил! — Лаккара хлопнул себя по лбу. — На обеде в честь нового Верховного комиссара — Рона Мерсера.

— Тебе повезло больше, чем мне, я его в глаза не видел. И как впечатления?

Они едва тогда перебросились парой слов. Стюарт подошёл поздравить Мерсера с назначением. Было видно, что эти двое в приятельских отношениях. Впечатления? Да никаких впечатлений.

— Не знаю, что и сказать, Том. Приятен в общении. Был с женой или подругой. Красивая...

— Мы говорим о северянине из влиятельной семьи. Ясчитаю, его шансы не следует недооценивать. Именно поэтому и позвал тебя сегодня. Я хочу, чтобы ты этим занялся. Стюарт не должен и на пушечный выстрел к власти подойти. Ей-богу, нам его дядюшки с лихвой хватило, до сих пор расхлебать не можем.

— Это всего лишь слухи, — Альберт не разделял тревог Барросы. — Я бы не стал так волноваться: вряд ли у него есть хоть какой-то шанс.

И осёкся. Невольно вспомнил послание Лео. Альберт рассказал сенатору всё в подробностях неделю назад. Тогда Барроса слушал вполуха, но сейчас, казалось, пытался сообразить, как можно использовать информацию против нового кандидата.

— Ты уверял меня, что в смерти Дробински было что-то нечисто, — сказал он, останавливаясь перед Лаккарой и сверля собеседника пытливым взглядом. — Возможно ли допустить, что его расследование могло нанести ещё больший урон репутации консерваторов?

Людей, которых Лео, судя по его коротенькой записке, считал главными виновниками в катамарской трагедии, давно не было в живых. Жизни Пола и Эдварда Стюартов оборвались в огне взорванного автомобиля за три месяца до начала боевых действий в Аппайях, Майкл Уэллс был застрелен в последний год войны — круг замкнулся. Если накануне выборов Дробински и удалось бы доказать их причастность к событиям семнадцатилетней давности, многое ли этот факт мог изменить?

— Что Дробински собирался делать с этими документами и свидетельствами? — спросил Барроса.

— Сложно сказать наверняка, но мне кажется, его следующим шагом было бы привлечение независимых экспертов. И потом — мы говорим об эксгумации трупов, а это невозможно без начала официального расследования. Лео хотел создать скандал, но его остановили.

— Попытайся найти экспертов, для начала. Я оплачу все расходы. Так же, если есть хоть малейшее подозрение, что Дробински помогли уйти из жизни, надо найти того, кто за этим стоит. И собери мне полное досье на Стюарта-младшего. Я хочу знать о нём всё до мельчайших подробностей — включая то, где он обедает, где покупает одежду, какие каналы смотрит и с кем занимается сексом.

— Ты хочешь, чтобы я занялся частным расследованием? — удивился Альберт. — Послушай, не лучше ли нанять профессионала? Я всё-таки юрист, а не сыщик.

— Вот и найми профессионала. Хоть целую армию. Но отчитываться по результатам будешь лично. — Барроса придвинул стул к Альберту, сел, подался вперёд. — Послушай, не так много людей в Оресте, на которых я могу положиться. Если тебе сейчас кажется, что я заставляю тебя выполнять за себя какую-то грязную работу, ты ошибаешься. Но ещё один Стюарт у власти — это вторая война. Этого не должно случиться. Однако у нас нет доступа к тем ресурсам, которые открыты для любого сенатора-северянина. Значит, полагаться мы можем только друг на друга.

Альберт всё понимал. Минуты две он молчал, рассматривая собственные ботинки, словно на их гладкой поверхности можно было найти все ответы.

— Ладно, попытаемся, — наконец произнес Лаккара.

Офис он покинул около восьми. Надо было отдать рубашки в прачечную, — Лаккара держал несколько запасных в кабинете, — но недалеко от дома только одно такое заведение работало до позднего вечера.

Спускаясь по мраморной лестнице, отправил короткое сообщение Мике, интересуясь, как прошел её день. Женщина с ответом не торопилась. Альберт уже знал, что получит от неё несколько слов или смайлик, и в лучшем случае — завтра.

На улице порывом ветром распахнуло пальто. Альберт поспешил застегнуться на все пуговицы, с удовольствием вдохнул запах моря и сырого от дождя асфальта и зашагал по направлению к тисовой аллее, на ходу запуская музыкальное приложение на мобиле.

При свете уличных фонарей молодые тисы отбрасывали остроконечные тени. Альберт играл сам с собой в глупую детскую игру, шагал широко, стараясь наступать на тёмные зубья и почти перепрыгивая полосы света. «Бег по чёрным клавишам», — подумал он, улыбаясь.

Одна мелодия закончилась, повисла короткая пауза, и в тишине Альберту показалось, что он слышит чьи-то шаги за спиной. Резко обернулся, но аллея оказалась безлюдна.

«Глупости, енот или белка шуршат опавшими листьями», — сказал он сам себе, но по спине прошёлся нехороший холодок. Кто, кроме Мартина, знает, что Лаккара помогал Дробински в его расследовании по Катамарке? Пилар? Насколько можно ей доверять? Что, если в тот злополучный день Лео хотел встретиться, чтобы предупредить о смертельной опасности?

Альберт перекинул полиэтиленовые пакеты с рубашками через левую руку и невольно ускорил шаг. Отключил музыку. Вышагивал ещё с полминуты, тревожно прислушиваясь, но за шумом ветра ничего не мог разобрать.

В самом конце аллеи, прежде чем перейти дорогу к парковке, Лаккара остановился и обернулся. За ним действительно шли, или ему показалось, что быстрее остальных под порывом ветра откачнулась тень, которую мог бы отбрасывать и молодой тис, и человек в куртке с наброшенным на голову капюшоном?

На шоссе Клайв обогнал школьный автобус. Дети заметили две лошадиные головы в окнах коневозки и радостно замахали. Эванс приподнял шляпу, ответно приветствуя малышню, и чуть не пропустил свой поворот. Он резко завернул налево, съехал с шоссе и сбросил скорость до двадцати миль в час — жилые улицы в Оресте были застроены одно- и двухэтажными домами, облицованными тёмно-красным кирпичом.

Скромно обставленная квартира-студия Джиллиан находилась как раз на одной из таких улиц. День выдался на редкость тёплый, и единственное большое окно было распахнуто. Припарковавшись, Клайв опустил боковое стекло автомобиля и с удовольствием втянул носом запах яичницы с беконом. Джилли перевесилась через подоконник, щурясь от яркого утреннего солнца, и вскинула руку, как будто собиралась помахать.

— Я сейчас! Ты завтракал? — и, прежде чем Клайв успел открыть рот, смеясь, пожала плечами: — Дорогой, кофе из «Хортонс» едой не считается, а хороший завтрак нам обоим не помешает.