— Это война, — тихо ответил Джек. — Бесчеловечным было бы не использовать это оружие.

Эльза, стоявшая чуть поодаль, его услышала.

— А ты, оказывается, циник, — произнесла она, сверля его зелёными глазами.

Галисиец не стал с ней спорить.

— Что значит «маленькая бомба»? — продолжал он допрашивать Хельмута. — Каких размеров она должна быть? С чемодан? С кабриолет?

— Даже не знаю, что и сказать... — растерянно оправдывался Хельмут. — Поймите, еще час назад я даже не знал о ее существовании...

— И все-таки я прошу вас подумать, — продолжал он настаивать. — Какого размера должна быть бомба, способная произвести подобные разрушения?

Доктор Кирхнер глубоко вздохнул и уставился в потолок.

— Уран-235 имеет относительно небольшую критическую массу, — произнёс он задумчиво, — всего лишь несколько килограммов. Но взрывной механизм этой бомбы весьма сложный, тяжёлый и занимает значительный объём; к тому же к нему прилагается особый кожух, чтобы избежать утечки радиации. Насколько я себе представляю, все это вместе составляет массу от двадцати до тридцати тонн.

— Значит, она размером с дом?

На миг Хельмут отвернулся и посмотрел на море.

— Скорее, даже с особняк, — ответил он. — Но если вы имеете в виду, может ли это взрывное устройство поместиться на субмарине, то я вам отвечу: да, может. Очень даже может.

— Капитан? — окликнула Жюли, стараясь вывести Алекса из глубокой задумчивости.

— Да? — отозвался он, поднимая взгляд.

— И что же нам теперь делать?

На лице Алекса проступило странное выражение.

— Что делать? Ты о чем?

— Жюли имеет в виду, — объяснил Джек, — каковы теперь наши дальнейшие действия, после того, как мы узнали... то, что узнали.

— На самом деле, мы по-прежнему ничего не знаем, — ответил Райли. — Все, что мы имеем — это лишь предположения, так что будем придерживаться плана.

— Ты же не всерьез.

— Есть какие-то возражения?

— Но если мы не предупредим англичан... — прошептал Сесар.

Алекс раздраженно покачал головой, уже устав от этого спора.

— Нас наняли для работы, — ответил он, повышая голос. — Работы, за которую обещаны более чем хорошие деньги, и я намерен в точности выполнить условия сделки. И меня мало волнует, что в устройстве «Энигма» хранятся все великие тайны нацистов, или что они собираются атаковать Великобританию при помощи этой вашей супербомбы. Сегодня вечером, — продолжал он, заложив руки за спину, — мы передадим все это Маршу и взамен получим миллион долларов. Что он будет делать со всем этим дальше — уже не моя проблема. И не ваша.

— Но, капитан, — возразила Жюли. — Нас наняли для того, чтобы мы подняли «Энигму» с корсарского корабля прямо перед носом английской военной базы в Гибралтаре, чего не удалось бы ни одному немецкому кораблю. Несомненно, все это говорит о том, что как только мы доставим устройство Маршу, он вместе с другими документами тут же передаст его своим друзьям из Третьего Рейха.

— Таким образом, — заключил Джек, — получается, что мы работаем на Гитлера.

Алекс Райли внимательно оглядел команду.

— И чего ты хочешь? — спросил он.

Старпом как следует откашлялся, прежде чем торжественно начать.

— От имени всей команды, — произнес он, — и даже от имени обоих пассажиров, я предлагаю пересмотреть наше решение о продаже машинки «Энигма» Хуану Маршу и предупредить англичан о возможном нападении на Портсмут.

Капитан «Пингаррона» прищурился.

— И почему ты считаешь, что я должен это делать? -

— Потому, — сказал галисиец, — что на нас лежит слишком большая ответственность, чтобы ее игнорировать. Ты же слышал слова доктора Кирхнера. Возможно, от нашего решения зависит весь дальнейший ход войны.

— Это не твоя проблема, — возразил Алекс. — И не моя.

— Черт побери, Алекс! Речь идет о спасении жизней миллионов людей. О победе над тоталитарным режимом. Разве не за это мы сражались во время гражданской войны в Испании?

— Вот именно — сражались, — Алекс шагнул к старшему помощнику. — Сражались. В прошлом. Я исполнил свой долг, а теперь пусть гибнут другие. Это уже не моя война.

— Но ведь это такая же война!

— Это не моя война.

Товарищи по оружию долго и с вызовом смотрели друг другу в глаза.

— Черт! — галисиец опустил взгляд, качая головой. — Я тебя не узнаю!

— А мне и не нужно, чтобы ты меня узнавал. Достаточно, чтобы ты мне подчинялся.

— Капитан... — прошептала француженка. — Силь ву пле...

— И ты, Брут? — раздраженно пробурчал он. — Одурели вы все что ли? Мы вот-вот провернем дело всей жизни, а вас вдруг загрызла совесть. Какого черта? Что это с вами? Мы — контрабандисты, а не солдаты или тайные агенты. Если хотите бороться за свободу и демократию, не стану вас удерживать, хоть сейчас записывайтесь в добровольцы, но пока вы на этом судне, — Алекс замолчал, оглядев всех по очереди, а затем закончил: — вы будете работать на меня и беспрекословно выполнять мои приказы.

— Капитан, — нерешительно произнес Сесар. — Но если эта машинка «Энигма» действительно настолько бесценна, как говорит доктор Хельмут, мы могли бы продать ее Союзникам. Возможно, они дадут за нее еще больше денег? А кроме того, если наша информация верна и нам удастся предотвратить эту атаку, мы станем настоящими героями.

Алекс нетерпеливо повернулся к механику.

— Богатыми героями, говоришь? — саркастически повторил он. — А вот скажи-ка мне, милый Сесар: что ты станешь делать, когда Марш обнаружит, что мы его надули, и решит перестрелять нас поодиночке? Или ты предпочитаешь, чтобы тебя живьем закопали в землю? Или заживо сожгли вместе со всеми твоими деньгами и медалями?

— Мы могли бы куда-нибудь уехать, — возразил Сесар. — Куда-нибудь очень далеко...

— Очень далеко? — Алекс расхохотался сухим холодным смехом. — Ну и где ты надеешься скрыться от одного из богатейших в мире людей, который к тому же работает на нацистов? Куда ты от него побежишь? Куда мы все от него побежим? — окинул он вопросительным взглядом всех присутствующих. — Скажите, куда? На Луну?

На сей раз никто не решился ему возразить. В каюте воцарилась напряженная гнетущая тишина; никто не смел не то что произнести хоть слово, но даже пошелохнуться.

— Простите, капитан Райли, — наконец пролепетал смущенный Хельмут. — Я понимаю, что я всего лишь пассажир, который к тому же создает вам множество проблем, и что у меня нет права голоса ни на вашем судне, ни в ваших делах.

— Совершенно с вами согласен, — фыркнул Алекс, сложив руки на груди и задаваясь вопросом, что же будет дальше.

— Я, конечно, не могу вам указывать, — продолжал Хельмут тем же тоном, — но, независимо от грозящих вам опасностей или экономических выгод, которые принесет вам это дело, я считаю, что если мы передадим устройство в руки Союзников, это нанесет сокрушительный удар по нацистам. Или, по крайнем мере, стоит передать им информацию, которую мы сегодня обнаружили.

— Подумай о том, что может случиться! — взмолилась Эльза, кладя руку на плечо Алексу. — Мы могли бы спасти миллионы жизней — с обеих сторон...

Райли тяжело вздохнул, в глубокой задумчивости опустив голову.

— Знаете что? Пожалуй, вы правы, доктор Хельмут, — кивнул он устало.

— Вот и я так думаю. Я же вам говорил...

— Вы правы лишь в том, — перебил Алекс, — что ни вы, ни Эльза не имеете права голоса на этом судне. — А потому я надеюсь, что больше не услышу от вас никаких высказываний, предложений или советов, — сказал он, сурово глядя на обоих немцев-пассажиров, — а также указаний, что я должен или чего не должен делать на собственном судне. Вам ясно?

Хельмут пожал плечами, Эльза вызывающе вскинула голову, а команда промолчала, прекрасно понимая: что бы они ни сказали, на решение капитана это не повлияет.

После напряженного спора Алекс отпустил всех кроме Джека и снова уединился с ним в каюте.