Разумеется, снимать цепочку с шеи гниющего трупа — сомнительное удовольствие, но это оказалось наименьшим из зол. К счастью, их догадка подтвердилась: если в сейфе и впрямь хранилось нечто ценное, офицер скорее всего будет держать ключ при себе.

— Вот, открыл, — сказал Марко, широко распахивая тяжелую дверцу на скрипнувших петлях. — Но посветите-ка сюда, — добавил он, указывая внутрь сейфа.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Алекс, поднимая фонарь над головой. — Она там?

Вместо ответа югослав, просунув внутрь руку по локоть, извлек оттуда синий блокнот с вездесущей нацистской свастикой и небольшую пачку немецких марок.

— Вы были правы, — заметил Марович, скорчив гримасу. — После такой работенки мы сможем отойти от дел.

— Мать твою! — выругался Райли, притопнув по полу свинцовой галошей, когда понял, как страшно они ошиблись.

— Ну, и что теперь? — спросил наемник, все еще стоя на табуретке.

Алексу потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки и усмирить гнев, прежде чем он смог ответить.

— У нас остается еще два дня до истечения срока, — процедил он сквозь зубы, отирая перчаткой пот со лба. — А пока все, что мы можем сделать — это забрать документы, которые, возможно, тоже чего-то стоят, и вернуться на «Пингаррон». А уж там, на борту, спокойно обдумаем, что теперь делать и, возможно, найдем выход.

— Ну да, конечно, — согласился югослав, не скрывая иронии. — Вдруг что-нибудь придумаем.

— Именно так, — ответил Райли, словно не замечая его ироничного тона. — А теперь помоги мне собрать эти бумаги, и давай-ка убираться отсюда поскорее.

Югослав спустился с неустойчивой подставки, сложил банкноты и записную книжку в мешок, а заодно запихал туда все, что ему показалось мало-мальски ценным, включая нацистскую форму, фуражку и сапоги.

Между тем, Алекс тоже продолжал свою мародерскую деятельность, однако мысли его блуждали далеко. Он, конечно, знал, что играет в лотерею, в которой крайне мало выигрышных номеров, ноо при всем своем фатализме, столь свойственном солдатам и морякам, поневоле тешил себя иллюзиями, изо дня в день мечтая, как они найдут это устройство и станут богачами. Казалось, все указывало на то, что их сокровище находится именно в этой каюте, но судьба и тут проявила себя злобной упрямой старухой с извращенным чувством юмора.

Разочарованный, обозленный, вконец сломленный, он принялся хватать без разбора листы и папки с бумагами, даже не задумываясь об их ценности и возможной важности. Единственное, чего ему в эту минуту хотелось — поскорее отсюда выбраться, вернуться на судно и напиться в своей каюте до потери сознания.

И вот тогда, яростно запихивая последнюю горсть бумаг в непромокаемый мешок, он случайно посмотрел вниз и увидел на полу темный деревянный ящик, полускрытый за кучей мусора. Крышка ящика была приоткрыта, а внутри виднелось нечто, похожее на странного вида пишущую машинку с двумя клавиатурами и четырьмя маленькими валиками.

Алекс Райли застыл, не веря своим глазам. Невероятно, но капризная фортуна, доведя его до отчаяния, в конце концов все же соизволила ему улыбнуться.

А в тридцати метрах над головами водолазов «Пингаррон» охватило нетерпеливое волнение. Экипаж и пассажиры с беспокойством поглядывали на воздушные пузырьки, время от времени будоражащие водную гладь, ожидая, что вот-вот сигнальный канат дернется, подавая им знак, что это погружение, тем или иным образом меняющее их жизнь, подошло к концу.

Все перевесились через борт, включая Эльзу, которая наконец вышла из своей каюты с самым мрачным выражением на лице и теперь молча вглядывались в лёгкую рябь, высматривая малейшие признаки каких-либо неполадок, когда вдруг произошло нечто совершенно непредвиденное.

Чуть в отдалении от дорожки пузырьков, оставляемой водолазами, примерно в пятидесяти метрах от правого борта, у которого все столпились, из воды неожиданно поднялась тупая мачта двухметровой высоты, и Джеку пришла на ум бредовая мысль, что это Алекс и Марко сумели как-то освободить «Фобос» и заставили вернуться из подводной гробницы.

— Что за хрень?.. — растерянно пробормотал Джек.

— Не может быть! — ахнула Жюли, в ужасе отшатнувшись от борта. — Неужели опять...

— Что опять? — Сесар в растерянности повернулся к жене.

— А ты сам что, не видишь? — спросила она, указывая вперед. — Боже! Это же перископ!

Она еще не успела договорить, как странная мачта поднялась еще выше, ощетинившись полудюжиной антенн, и, наконец, из воды выступила обтекаемая железная махина, с которой ручьями стекали вода и пена, и, к сожалению, хорошо им знакомая.

— Майн Гот! — воскликнула Эльза, зажимая рот рукой.

На миг все застыли от ужаса, но тут Джек вспомнил, что оставлен здесь за старшего, и, не отрывая глаз от серой башни со свастикой на носу, повернулся к Хельмуту и Эльзе.

— В каюту, быстро! — крикнул он.

Немцы на миг замерли, но тут же опомнились, поняв, что им нужно прятаться, и, следуя приказу, бросились в сторону надстройки. Но прежде чем покинуть палубу, Эльза повернулась к галисийцу; в ее испуганных глазах застыла мольба. Тот, стараясь ее обнадежить, собрал все свое самообладание и даже нашел в себе силы ободряюще улыбнуться.

«Все будет хорошо», — говорил этот жест, хотя она и сама в это не верила.

— Думаете, это та самая? — спросил Сесар, глядя, как лодка с яростным бульканьем всплывает на поверхность.

— Она без опознавательных знаков кригсмарине, но со свастикой на носу, — прошептал Джек, прислонившись к борту. — Не думаю, что таких много, — с этими словами он покосился на воздушные шланги, уходящие под воду. — Черт! — выругался он, яростно качая головой. — Вот выбрали же время, когда заявиться!

— Что будем делать? — спросила обеспокоенная Жюли.

Джек вздохнул, отчаянно пытаясь найти ответ.

— Не знаю, — признался он наконец, не отводя глаз от субмарины. — Богом клянусь — не знаю.

А U-Boot уже полностью поднялась из воды, встав между ними и марокканским побережьем, полностью блокируя любую возможность бежать и в то же время используя «Пингаррон» как щит, за которым удобно прятаться от всевидящего ока английских пограничников на Гибралтарской скале. К тому же сухогруз был намертво закреплен якорями с носа и кормы, а Марко и Алекс все еще оставались под водой, так что бегство было заведомо невозможно.

Как только через шпигаты на надстройке подлодки перестала стекать вода, послышался сухой щелчок и глухой удар открывшегося люка. Три моряка встали рядом с носовым орудием и развернули его, направив прямиком на корпус «Пингаррона». Еще двое моряков направили на «Пингаррон» кормовую зенитку.

— Выглядят очень сердитыми, — прошептала Жюли со свойственной ей деликатностью, которая, как подумал Джек, была бы уместнее в другой ситуации.

— Если они знают о «Фобосе», — произнес Сесар, — боюсь, нам придется слишком многое им объяснять.

Однако Джек с ходу отверг эту мысль, цокнув языком.

— Боюсь, они здесь не поэтому, — тихо ответил он, нервным жестом ероша волосы.

— Они здесь из-за них, — кивнула Жюли в сторону надстройки. — И на этот раз у нас нет лишних скафандров, чтобы спрятать их в бак с горючим.

Джек снова вздохнул.

— Боюсь, это все равно бы не помогло, — покачал головой Джек. — Один раз мы их уже обманули и остались живы. Не думаю, что нам снова так повезет.

— И что же теперь будет? — спросил механик.

Словно отвечая на его вопрос, из башни подлодки вышли несколько офицеров, и среди них — мужчина в черной форме с серебряными галунами и с незабываемым, белым как смерть лицом.

— Гутен морген! — произнес он издалека самым дружелюбным тоном, не сулившим, однако, ничего хорошего. — Как я счастлив снова вас видеть!

Если у кого-то до сих пор и оставались слабые надежды, что это всего лишь совпадение, то теперь они развеялись.

Джеку вполне хватало воображения, чтобы представить себе дальнейшее развитие событий. Гауптштурмфюрер Юрген Хёгель из Тайной полиции, отправленный Алексом по ложному следу, обнаружил, что его обманули, и помчался за ними в погоню, решив во что бы то ни стало разобраться с ничтожным сухогрузом и его командой, посмевшей насмехаться над ним, великим Рейхом, а заодно и всей Германией.