Чувствуя, что в воде его тело весит намного меньше, чем на поверхности, он наклонил голову, не боясь свернуть себе шею, и принялся осматривать черный киль «Фобоса», выраставший, казалось, из самых глубин. Спустя несколько секунд он прикинул, что они находятся менее чем в десяти метрах от его стальной поверхности, и дернул за трос, на котором держалась корзина. Они моментально остановились, едва не врезавшись в корпус затонувшего судна. Поскольку у водолазов не было средств связи с внешним миром, пришлось заранее обговорить систему команд, которые предстояло отдавать при помощи того же троса и колокольчика. Разумеется, этого бы не хватило, чтобы прочитать стихотворение, но приходилось довольствоваться тем, что есть.

Насколько они могли судить с такого расстояния, киль судна казался вполне целым, а это значит, что причиной крушения едва ли послужило столкновение с подводными рифами. После минутного осмотра Алекс позвонил в колокольчик и дважды дернул за трос, после чего железная платформа поехала вправо. Затем он снова дважды дернул за трос, и корзина вернулась на прежнее место и начала медленно опускаться параллельно борту затонувшего сухогруза. Так они исследовали сверху донизу весь борт, стараясь найти хоть какую-нибудь подсказку, почему затонуло судно, однако так и не обнаружили ничего сколь-либо достойного внимания.

Наконец, спустившись еще ниже, они зависли перед белой четырёхэтажной надстройкой, с укором глядящей на них чёрными круглыми глазами иллюминаторов; судно казалось гигантской черепахой, перевёрнутой на спину, с тоской ожидающей того, кто поможет ей вернуться в нормальное положение.

И тут чья-то рука внезапно легла Алексу на плечо, напугав чуть ли не до полусмерти; он совсем забыл о Маровиче. Повернувшись к нему, он увидел, как тот делает какие-то странные жесты, сводя и разводя руки в вертикальном направлении, словно пытался прихлопнуть невидимого комара. Алекс непонимающе уставился на наемника, и тот снова повторил все тот же жест, скаля зубы в странном подобии улыбки. Алекс перебрал в уме весь язык жестов, но так и не смог вспомнить ничего хоть сколько-нибудь подходящего, но Марко не останавливался, указывая в сторону затонувшего судна.

Внезапно Алекс все понял, удивившись, как это он раньше ничего не заметил.

Благодаря подводному гибралтарскому течению, «Фобос» застрял носом и кормой между огромными скалами, а центральная его часть с надстройкой повисла в воздухе — то есть, конечно, в воде, и потому лишь верхняя ее часть оказалась расплющенной о песчаное дно. В итоге уцелели каюты, а возможно, и ходовой мостик, так что оставалась надежда проникнуть внутрь и найти заветное устройство, за которое им обещали столь огромные деньги.

Марович, само собой, пришел к такому же заключению раньше Алекса, и потому радостно махал ему руками, призывая опуститься ниже и углубиться в недра затонувшего судна. Алекс едва не дернул дважды за трос, чтобы их опустили ниже, но удержался. В их планы входило краткое ознакомительное погружение, и прежде чем детально исследовать затонувшее судно, следовало рассчитать безопасную декомпрессию.

Похоже, дело не стоило такого риска; более того, оно казалось совершенно безнадежным, особенно учитывая, что у них осталось меньше часа до захода солнца, когда подводный мир погрузится в непроглядную мглу. Глядя сквозь стекло на разочарованное лицо югослава, он погрозил ему затянутым в перчатку пальцем и медленными рывками стал передвигать корзину в направлении носа затонувшего «Фобоса», чтобы хотя бы для порядка закончить предварительный осмотр суднадо возвращения на поверхность. Безусловно, там не было ничего интересного, но, поскольку у них еще оставалось в запасе несколько минут, прежде чем придется подняться, чтобы провести долгую и хлопотную процедуру пополнения запаса воздуха, ничто не мешало использовать это время с толком.

Удивительнее всего было то, что судно, похоже, не получило никаких повреждений — кроме, разумеется, того очевидного факта, что оно утонуло. Во всяком случае, с их стороны не было ни трещин, ни пробоин, ни каких-либо следов взрыва. Даже крышки трюма были плотно закрыты, из чего напрашивался вывод, что либо груз в трюме был фантастически безупречно закреплен, либо в трюме вообще не было никакого груза, благодаря чему крышки остались целы: иначе бы они просто не выдержали давления огромной массы, навалившейся на них, когда судно перевернулось.

Корзина проследовала вдоль борта затонувшего судна до его носа; тщательно осмотрев судно с этой стороны и ничего не обнаружив, Алекс дёрнул за трос, чтобы Сесар поднял их на поверхность.

Подивившись отсутствию пробоин в корпусе, он уже совсем было решил подняться на поверхность, перенеся дальнейшие поиски на следующий день, как вдруг, почти на грани инстинкта, его внимание привлекло нечто странное. Алекс тут же дёрнул за трос, давая Сесару знак резко остановить клетку, пока странный предмет не исчез из поля зрения.

Маркович повернулся к Райли с вопросительным выражением лица за стеклом шлема.

Алекс сделал вид, будто не заметил этого, и подал Сесару знак, чтобы он передвинул корзину чуть ближе к носу по правому борту, немного ниже того уровня, где когда-то проходила ватерлиния «Фобоса».

Возможно, тому виной была вечная тьма, царящая в глубинах, а возможно, то, что уже близился вечер; однако, приглядевшись, Алекс все же смог различить, что именно привлекло его внимание. Чтобы удостовериться в этом, он даже провёл по корпусу судна затянутой в перчатку рукой.

Но нет, глаза его не обманули, подумал он, нащупав пальцем трещину, которая очерчивала правильной формы фигуру примерно метрового диаметра в форме вытянутого эллипса, выступавшего чуть вперёд на стальной поверхности борта.

Югослав тоже коснулся рукой этой прорези, и тогда Алекс наконец понял, что тот пытался ему сказать. Ощупав трещину уже обеими руками и поняв, что не ошибся, Алекс обнаружил подтверждение своей смутной догадки.

Это была герметичная эллиптическая крышка, расположенная чуть ниже ватерлинии.

Однажды он уже видел похожие — правда, не на судне.

Такая крышка могла быть только входом в шлюз.

Но это невозможно.

Точнее сказать, он думал, что это невозможно... до этого мгновения.

В голове Райли забурлило множество самых бредовых мыслей, почти на минуту он замер, пытаясь привести их в порядок. Он застыл, касаясь правой рукой обшивки «Фобоса», словно пытался прощупать пульс мертвого судна.

Марко переводил взгляд с овальной щели на ошеломленного капитана, не понимая, что за чертовщина происходит. Наконец, Марко похлопал его по плечу, указывая на свои наручные часы, и поднял вверх большой палец, давая понять, что пришло время подниматься на поверхность.

Потрясенному Алексу, который теперь пытался оценить возможные последствия увиденного, понадобилось не больше секунды, чтобы прийти в себя и ответить тем же жестом. Он трижды дернул за трос, и стальная корзина медленно поехала вверх — намного медленнее, чем поднимающиеся на поверхность пузыри.

Но Райли этого даже не замечал. Все его мысли были заняты внезапной находкой и ее последствиями.

— Торпедный аппарат? — переспросил Джек, не веря своим ушам.

— Один я совершенно точно видел, — ответил Алекс. — Возможно, там есть и другие.

Вопрос был задан таким тоном, словно Джек хотел спросить, точно ли Алекс в эту минуту был трезв и точно ли не приложился головой о борт судна, пока поднимался на поверхность.

Экипаж и пассажиры «Пингаррона» вновь собрались вокруг стола орехового дерева, и счастливое известие, что надстройка оказалась практически целой, было омрачено, когда Алекс рассказал им остальное.

— На грузовом судне? — недоверчиво повторил Джек. — Ты уверен?

— Во всяком случае, они имеют такую же форму, размеры и расположены в том же месте, — убежденно ответил Алекс. — Так что — никаких сомнений.