– Миш, давай ты отпустишь, и мы сделаем вид, что ничего не было. Миша, постой. Не надо!

Великан не слышал никаких просьб. Мольбы тонули в перегаре. Постепенно Дима начал осознавать ужас ситуации. Похоже, долгое и беспробудное пьянство повлияло на друга, поглощенного своей идеей фикс.

– Отпусти! Ты с ума сошел, – просипел он, придавленный могучим телом, все активнее сопротивляясь. Даже несмотря на то, что великан много выпил, силы были не равны. С настойчивостью танка он, задрав юбку, принялся раздвигать ноги. Послышался треск рвущейся ткани.

– Миша, остановись! Не надо! – извивался Дима, все больше ударяясь в панику. Он теперь не просто пытался вырваться, а старался ударить. Ужас от того, что должно произойти дальше, сковывал мысли, оставляя только одну: «Сейчас этот придурок меня изнасилует!»

Вот великан, бормоча перегаром про любовь, полез куда-то вниз. Дима почувствовал, как с него сдирают с треском белье, от чего ужас затопил мозг, вытеснив все остальное. Глядя в охваченные похотью глаза, он чувствовал, как что-то твердое и горячее уперлось в ногу с внутренней стороны бедра. Не желая даже думать об этом, Дима из последних сил старался освободиться, извиваясь на кровати, от чего у Миши не получалось совершить движение, к которому он так стремился. Отвлекаясь, великан отпустил руки жертвы, хватая ее за талию, чтобы не могла увернуться. Этого было достаточно.

Руки Димы сами собой рванулись к горлу, срывая ошейник. Тело начало меняться, с треском пытаясь втиснуться в когда-то роскошное платье. Застывший между ног Михаил переменился в лице. Сначала он непонимающе смотрел вниз, потом посмотрел красными наливающимися яростью глазами на лицо Димы. Взревев, словно раненый зверь, великан вскочил. Потрясая кулаками, он схватил столь желанное и столь ненавистное теперь тело. Дима удивленно почувствовал, что летит через комнату, когда встреча со стеной оборвала все мысли.

Схватившись за голову, великан сел на кровать и горько зарыдал. Просидев так минуту, он заметил, что тело, лежащее в углу сломанной куклой, не подает признаков жизни. В ужасе Миша бросился на колени и пополз к Диме, расшвыривая пустые бутылки. Он попытался проверить пульс, но трясущимися руками не мог найти жилку на шее. Миша, приподняв тело друга, в отчаянии начал трясти его за плечи. Но привести Диму в чувства не получалось. Лишь голова моталась из стороны в сторону.

– Что я наделал, – прошептал великан, бережно опуская тело друга обратно на пол. – Боже, что я наделал! Дима, очнись! Твою мать, я убил его. Что я наделал! Очнись!

Миша вскочил и стал метаться по комнате, схватившись за голову. Он все еще был пьян. Швыряя через комнату Диму, он никак не мог предположить такого результата. Теперь, если Дима мертв, он больше не увидит Диану! Ему на глаза попалась красная полоска. Ошейник, отлетел в угол и валялся на полу среди пустых бутылок. Схватив его, Михаил кинулся к телу и осторожно застегнул полоску с цветочным орнаментом вокруг бледной шеи. Под действием магии Диана вернулась, но все также не подавала признаков жизни.

Рыдающий Миша сидел рядом. Старался запомнить любимые черты мертвенно бледного лица. Через час, когда плакать казалось было нечем, он собрал свои вещи и подошел к Диане. Она лежала на полу раскинув руки. Миша наклонился. Потянулся поцеловать бездыханное тело, но остановился буквально в сантиметрах, накрыв свое лицо раскрытой пятерней руки. Словно запрещая себе совершить еще одно надругательство. Широко раскрытые глаза великана выражали бесконечное горе. Осторожно, будто боясь потревожить, он откинул золотой локон со лба девушки. Решительно встал на ноги и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Максим

Максим выспался и отлично себя чувствовал. Сейчас он бодро шагал по коридору в сторону покоев новоявленного принца. Придворные и слуги почтительно уступали ему дорогу, узнавая близкого друга наследника империи. Видя такое раболепие, маг презрительно морщился. Он немного завидовал новому статусу Паши, но вспомнив бурную молодость усмехнулся. Он четко знал – такая власть, временна как погода за окном. Сегодня они кланяются и лебезят, а завтра… хорошо если просто не заметят. Хуже, если вспомнят свое унижение.

«Нет. Такая власть конечно хороша, но мне нужно больше. Лучшая та власть, которую можешь унести с собой» – думал Максим рассматривая дорогие интерьеры дворца. Еще в самом начале, впервые открыв гримуар с заклинаниями, мужчина понял: – настоящая власть, это магия. Сила, когда можешь отнять жизнь взмахом руки. Умения, которые ему достались, касались магии стихий, но он был уверен – его знания лишь малая часть от большой новой реальности. Ритуал в подвале Баргофа, мощь королевского мага, постоянно занимали мысли Максима. В сравнении с перспективами магии, амбициозность и желание Паши стать значимым, откровенно веселили. Впервые в жизни, Максим жаждал учиться. Читать книги, изучать магическое ремесло.

Второе место в мыслях Максима занимала Диана. Баба, получившаяся из никчемного Димы, оказалась сексуальной штучкой. Ее немного портило вечно обиженное выражение лица, но в своих фантазиях Максим видел это лицо с совершенно другим выражением. Он горел и грезил этой идеей как ребенок ждущий подарок на праздник. В прошлой жизни, у него было множество женщин, красивых и не очень, страстных и равнодушных. Но при мыслях об этой женщине, он неизменно испытывал возбуждение. Всякий раз, сжимая в руках разгоряченное, бьющееся в оргазме тело Ирины, он представлял Диану. У мужчины бывали девственницы, и он хорошо помнил свое возбуждение от обладания ими. Но Диана, это другое. Предвкушение от процесса выметания мужчины из нее, обещало особенные ощущения. Он не сомневался, что ей понравится. У него был опыт. Много опыта. Максим чувствовал себя охотником и расценивал Диану как трофей. Особенный трофей в его коллекции.

До недавнего времени, его останавливало только два обстоятельства. Первое – проклятый дознаватель, казавшийся опасным типом, вертевший попаданцами как хочет. Вторым обстоятельством было то, что Диана являлась хорошим союзником. Парень не вполне понимал, какой мощью он обладает в образе целительницы. Большую часть времени он ныл и причитал по поводу потерянных мужских признаков, хотя в его случае это было не великой потерей. Максим был глубоко уверен – рано или поздно, но подчинит себе слабохарактерную блондинку.

Узнав, что Балмор выехал в королевство договариваться о свадьбе, Максим в тотже день перешел в наступление. У него уже не было сил сдерживаться. В своем мире, он давно разложил бы несговорчивую бабу. Но тут… он слишком долго ждал. Впервый раз он повел себя грубо и спугнул свою жертву. Больше он так не проколется, тем более стремительно бронзовеющий дурачок рыцарь распустил накануне руки.

Максиму оставалось только сменить тактику. Пожалеть и сочинить какую–нибудь правдоподобную историю для блондинки, осудив принца, забывшего о дружбе и общем деле.

Миновав гвардейцев, маг вошел в покои, занимаемые теперь Пашей. В приемной венценосного отпрыска обнаружился сам принц и фрейлина блондинки, имя которой Максим так и не потрудился запомнить. Бледная девушка стояла перед раздраженным Конрадом потупив взгляд в пол.

– Привет! Что случилось? – беззаботно спросил маг.

– Можешь идти, – отпустил принц фрейлину. Дождавшись, когда та выйдет, он буквально взорвался от ярости. – Ты представляешь? Она сбежала!

– Кто сбежал?

– Блондинка наша!

– Погоди, – смутился Максим. – Как сбежала? Из дворца сбежала?

– Да!

– Такая! Сякая! Сбежала из дворца, – продекламировал маг усмехаясь. – Не может такого быть. Из охраняемого дворца… у нее нет ни мозгов, ни навыков.

– Я тебе точно говорю! Сбежала!

Максим помрачнел. Сама блондинка сбежать не могла, в этом он не сомневался. Ее исчезновение могло грозить как неприятной мелочью, вроде невозможности реализовать свои планы, так и серьезными последствиями.