– Вот она, мастер Годдар, – указала фрейлина на будущую жертву.

– О боги и свет! – восторженно выдохнул мастер, обращаясь к двум сопровождающим помощницам. – Воистину прекрасный пример женской красоты!

– Мастер Годдар, – обратилась Медея. – Госпоже Диане нужно подобрать одежду.

– О… дорогая, такую красоту заверни хоть в кусок ткани, она все равно будет сиять.

– Мне не надо сиять, – раздраженно высказался Дима, смерив кутюрье презрительным взглядом – мне просто одеться.

В ответ «Зайцев» плюхнулся в одно из кресел у столика, всем видом показывая, что ему плохо.

– Да что с вами не так? – возмутился Дима. – Мы приступим наконец или нет? Оставьте восхищения для звонкой монеты благодарных клиенток.

– Да, конечно. Дайте только перевести дух. С вами, дорогая, я готов работать бесплатно.

– Ловлю на слове.

Улыбнувшись, мастер резво вскочил и схватив за руку, потянул к стулу.

– Вот сюда пожалуйста, сейчас мы начнем творить особую магию. Магию красоты.

Усадив жертву, помощницы стали колдовать с волосами, разбирая их на отдельные пряди и расчесывая. Сам мастер встал в стороне, задумчиво потирая подбородок. Находясь в центре всей этой суеты, Дима вспомнил сцену из одного мультфильма. Там, вот так–же, взяли в оборот огра с его женой. Результат оказался нелепым и забавным.

Пока помощницы занимались волосами, мастер снимал мерки и отдавал команды слугам, снующим туда–сюда. Закончив с волосами, приступили к лицу. Прикосновения их инструментов Диме не понравились, а от щеток хотелось чихнуть. Мастер увидел недовольство и раздраженно шикнул, призывая подчиниться.

– Мастер, а что будем делать с ушами? – спросила одна из девушек.

– А что не так с моими ушами? – спросил Дима.

– Ой вей… – расстроено заголосил мастер. – Так девочки, давайте вместе.

– А! Вы что творите?! – закричала жертва, вскинув руки к ушам.

– А ну тихо! – разозлился Годдар, хватая за запястья. – Не трогать!

– Я вас просил-ла?! Вы что творите?! – в чувствах заорал Дима.

– Все–все, дорогуша. Больше не будем.

Ощущая посторонние предметы в мочках ушей, Дима хотел прикоснуться, но наглый толстяк слегка бил по рукам.

– Заживет, тогда потрогаешь.

«Точно! – подумал Дима успокаиваясь. – Я же могу их залечить!»

Девушки, не теряли времени и уложили волосы в сложную прическу, фиксируя заколками. Прицепив заколки, они подвесили на них и небольшие сережки, сложное хитроумное украшение. Пока проводили манипуляции, Дима волком смотрел на мастера с Медеей. Те удовлетворенно улыбались.

После толстяк встал за ширму, а девушки начали колдовать с бельем, нахваливая красоту подопечной.

– Мастер Годдар? – состроил хитрую мину Дима, вспомнив разговор в магазине. – Откуда у вас такое великолепное белье?

– Вам нравится? О… Это моя личная разработка. Долгими ночами я корпел над сложнейшими схемами. Мечтая подчеркнуть красоту женской груди.

– Мне кажется, придумать подобное не так просто, –продолжал нажимать Дима.

– Меня вдохновляли образы художников и скульпторов древности.

«Ага, как–же,» – подумал Дима, подозрительно посматривая в сторону ширмы, за которой стоял «Зайцев». – Ты больше похож на торгаша, чем на Да Винчи».

Совместно с Годдаром, девушки обрядили свою жертву в темно–красное с золотом платье, закончив корсетом, который затягивали, используя принесенный с собой стул.

Дима поднялся и, наконец, увидел свое отражение. Он восхитился проделанной работой и удивился странному ощущению, будто если захочет, сможет гнуть металл взглядом. Но…

«Лучше быть мужиком, чем терпеть такое каждый день!» – подумал Дима, с деланным равнодушием отворачиваясь от зеркала.

Из обуви Годдар пытался подсунуть туфли.

– Мне не нужны ваши туфли! – запротестовал Дима. – Дайте нормальную обувь! Как я, по-вашему, буду ходить в этом по улице?

– Такие прекрасные ножки вообще не должны касаться земли.

– Слышь! Мастер! Дай мне нормальные, человеческие сапоги или хотя бы ботинки.

Мастер казалось обиделся, но дал команду принести другую обувь. Принесенные полусапожки не выглядели крепкими, в сравнении с привычными походными сапогами. Но, они по крайней мере были похожи на обувь, а не на подарок феи крестной Золушке.

– Медея, – повернулся Дима к фрейлине. – Мы можем наконец идти? Или сразу начнем раздеваться ко сну?

– Мастер, – обратилась девушка к толстяку. – Вы закончили?

– Да, дорогуша. Только возьмите вот эту курточку, а то на улице прохладно. Остальное я прикажу развесить в шкафах.

– Спасибо, мастер.

Дима благодарить не стал. Для него произошедшее было выматывающей экзекуцией. Хотелось задушить бездушного человечка, относящегося к своим жертвам как к вешалке, украшавшей его шмотки. Дима решительно направился к дверям, матеря про себя «Зайцева» заодно с фрейлиной.

Стоящие у дверей гвардейцы сначала немного потерялись, мотая головами на слова Медеи о прогулке. Дима решил ситуацию просто. Решительно пошел мимо с видом, будто стражники предмет интерьера. «Пусть ловят за руки, если посмеют.» – подумал он, ощущая некую пьянящую власть.

Пройдя коридор, они миновали галерею и спустились по лестнице, за которой оказался еще один коридор. Следуя за фрейлиной, Дима с интересом рассматривал убранство, стараясь не обращать внимания на двух гвардейцев, беспомощно следовавших позади.

Выйдя через широкие двери в парк, он, первым делом, полной грудью вдохнул свежий воздух. Снаружи дворец выглядел внушительно, если не обращать внимания на фасад, давно требующий ремонта.

Прогуливаясь не спеша к фонтану, Дима чувствовал себя неуютно. Будто в спину смотрело множество взглядов.

– Медея, – обратился он к фрейлине. – А что там дальше?

– Там тоже парк. Спускается к каналу.

– Каналу?

– Да. Там канал с небольшой пристанью. Дальше он впадает в реку.

– Сходим посмотреть?

– Как пожелаете.

В конце парка с фонтаном оказалась терраса. От нее, полукругом с двух сторон, в нижний парк спускались широкие лестницы. За нижним парком ухаживали менее тщательно. Дорожки, выложенные из каменной плитки, образовывали причудливый лабиринт среди высаженных, но не подстриженных кустов. Над дорожками, среди насаждений, возвышались старые деревья. Они сплетались своими кронами и образовывали красивые аллеи. Повсюду в парке встречались скамейки, скульптуры, небольшие беседки. Вдоль дорожек стояли масляные фонари на мраморных постаментах.

Поддавшись азарту исследователя, Дима выбирал все новые дорожки. Парк оказался большим. Следуя по дорожкам, Дима, с детским удовольствием поднимал желтую листву, поддевая носочками сапожек. Медея со смехом повторяла за ним. Фрейлина расслабилась окончательно и преобразилась в веселую молодую девушку. Идиллию немного нарушали встречающиеся гвардейцы, из дворцовой охраны, но Дима старался не обращать на них внимания.

Гвардейцы, со своей стороны, провожали девушек долгими внимательными взглядами.

В самом конце парка, на берегу канала, нашлась мраморная беседка с широкими качелями, подвешенными на цепях. Дима расположился на них с фрейлиной и теперь, они мерно покачивались наслаждались покоем этого чудного места, наблюдая за мерно бегущим потоком воды. Видимый противоположный берег, весь зарос дремучим лесом. Ветки деревьев склонялись к самой воде, сбрасывая остатки листвы в неторопливое течение. По словам Медеи, лес был частью императорского комплекса, а точнее, охотничьими угодьями.

– Рад вас видеть в добром здравии, Диана, – раздался голос Балмора со стороны дорожки.

– Как так, – удивился Дима, улыбаясь подходящему дознавателю. – Вас выпустили, Родерик?

– Сказал, что я ваш дядя, – улыбнулся тот в ответ. – Но думаю причина не в этом.

Дима заглянул за спину лорда и увидел сопровождавших, всеми силами пытающихся сделать вид, что смотрят в другую сторону.

– Вы прекрасны, Диана, и весьма популярны у гвардейцев.

– С чего бы это?