И снова перекус на обед: орехи, сухофрукты, шоколадные конфеты. Стимулировал и давал повод для оптимизма во время работы некий дух конкуренции: хотелось догнать и перегнать остальные связки по километражу, открыть, замерить как можно больше новых ходов. Помогало безудержное желание найти за очередным поворотом или завалом новые пещерные галереи с высокими сводами, где можно выпрямиться в полный рост и неспешно прогуляться по ним.

И вот, в последний день экспедиции такая возможность представилась. Проводя топосъемку более-менее изученной части пещеры, они наткнулись на небольшой лаз, в котором можно было разглядеть довольно высокие, по здешним меркам, потолки и длинный коридор. После нескольких бессмысленных попыток пробраться в него охватила досада. Работа у связки Лаэхри и его напарника закипела: его друг пытался очистить ход от намытой за сотни лет глины, а сам он пытался расширить каменный проем с помощью кувалды. И вот, задыхаясь от неописуемого счастья и усталости, его напарник-бурундук бежит по коридору, где глиняный пол еще не изрыт и не истоптан ногами. Трудились над его созданием доселе только пещерные воды. Позже, проникнув в лабиринт медведь Макдара вдруг застыл. В конце просторного коридора, подобного солнечному бульвару на улице, его ждало двое человек.

— К…как вы сюда попали? — на несколько секунд он потерял дар речи.

— Передислокация. Варанаси. Секвана. 29 июля, — делая вид, что не слышал вопроса, дежурно произнёс один из них. — У нас приказ вас забрать.

— А как же мой бурундук? То есть, напарник?

— Его медведем, то есть напарником, буду я, — разрешил проблему другой.

— И всё-таки мне интересно, как вы попали сюда…

Художница — Алиса Строганова

Хейзл Троэлсен, лидер «Скарабеев», в специальном снаряжении для дайвинга, аккуратно работал на морском дне, осторожно разгребая остатки похороненного под илом и заросшего морской растительностью корабля. Его напарница, Алиша Чиной, была тут же рядом, помогая и страхуя. Это было уже не первое погружение, но Троэлсену никак не удавалось найти что-то стоящее. Дополнительной проблемой было то, что они исследовали остатки деревянного корпуса, от которого за годы лежания на дне морском ничего не осталось. Запасов сжатого воздуха в баллоне оставалось на десять минут, когда не желающий сдаваться Троэлсен внезапно наткнулся на что-то металлическое. Очищая от ила найденный предмет, он просиял — золотая монета! Алиша тем временем показала знаками, что надо подниматься наверх. Сгребя в мешок всё, что удалось найти и цепляя его на пояс с грузами, Троэлсен начал подъём. Уже на яхте, освободившись от ласт, трубки, маски и гидрокостюма, он позволил себе внимательнее рассмотреть находки.

— Должна заметить, у тебя просто нюх на клады. В какой бы мир мы не попали, ты всегда ухитряешься найти золотое дно, — не выпуская из рук цветок размером с ладонь из золота и драгоценных камней, заметила Алиша. Девушка цыганской внешности с длинными чёрными кудрявыми волосами лежала на шезлонге, укутанная в цветастое парео и расставаться с драгоценностью явно не собиралась.

— В этом мире дно золотое в буквальном смысле, только никому до этого дела нет, — загорелый молодой человек с тёмными волосами в купальных шортах подошёл к столику, чтобы досконально изучить находки: пара монет, ожерелье, камея и цветок, с которым его напарница не расставалась. — Кстати, цветок можешь оставить себе. В качестве возмещения морального ущерба, — посылая улыбку в её сторону, произнёс Троэлсен.

— А я только хотела пожаловаться, что дайвинг не люблю и из-за твоей страсти к сокровищам нырять приходиться, — прижимая к груди драгоценность, просияла Алиша.

— Из-за моей страсти к сокровищам? — с интонацией «надо же, как интересно, а я не знал!», переспросил он. — Из-за моей страсти? — он усмехнулся. — Мне казалось, из нас двоих на блестящее и дорогое всегда тянет тебя.

Троэлсен знал, о чём говорил. Об удивительной способности Алиши найти драгоценности в любом мире, где бы она оказалась, и перепрятать, не знал в команде только ленивый. Но, даже будучи любителем, она могла запросто заткнуть за пояс любого профессионала по части определения чистоты камня, отличения настоящей драгоцености от фальшивки и различения настоящих металлов на звук, зуб и вид. При этом драгоценности она находила не только в ювелирных магазинах, но и в многочисленных микросхемах и оборудованиях, с которыми им приходилось иметь дело. А уж в умении собрать летательный или движущийся аппарат, способный вынести пятерых пассажиров, из чего бы то ни было, равных ей просто не было. Дочь легендарного механика, она разбиралась в устройствах и машинах как никто другой. А про её умение сажать любой транспорт в любых погодных условиях легенды ходили. Одна из них гласила, что она была способна посадить самолёт в сплошном тумане на кончик иглы и лётчица против этого не возражала…

… Пятёрка «Скарабеев» пролетев несколько пролётов вниз по вентиляции, оказалась в ангаре, где витал ещё витал едкий дым и пахло пальбой и палёным металлом.

— Самолётов не осталось, — оглядываясь и оценивая обстановку, заметил Троэлсен.

— Почему же не осталось? — Алиша кивнула в сторону сломанного кукурузника, прижатого к стенке.

— На этой развалюхе? Лететь? — глазам своим не поверила Норель. — Алиша, ты в своём уме?

— Сколько у нас времени? — пропустила реплику напарницы Алиша мимо ушей.

— Часа три-четыре при условии, что нас не найдут и не поймают, — оценил обстановку Граан. — Но не думаю, что пропажу ценной вещицы они обнаружат раньше, чем часов через пять. Зализывают раны после нападения.

— Да уж… — задумчиво оглядываясь вокруг, отметила вслух Норель. — С нападением нам очень повезло, хоть нападали не мы.

Скарабеи, испачканные и вымазанные, выполнившие задание, спешили скрыться с места проишествия. Мир, куда их в очередной раз занесло, представлял собой сплошные скалы с резкими подъёмами и большими высотами и был окрашен в грязно-красные и коричневые тона, смешанные с охрой. Передвигаться другим способом, кроме как по воздуху, не представлялось возможным.

— Значит, вы делаете всё, чтобы нас не нашли и поймали. А я займусь этой, как вы выразились, «развалюхой», — с этими словами она направилась к самолёту. — Здесь где-то должна быть будка механика.

— Знаете, её трудно будет переубедить, — интонацией «это диагноз» заметила Норель, глядя ей вслед.

— Отлично, — взял командование на себя Троэлсен. — Граан, ты сторожишь выходы. Норель, ты следишь за камерами и сообщаешь о любом движении в нашу сторону. Шаан, с тебя запасной план выхода отсюда. Я буду помогать Алише, — отдал распоряжения он.

Хейзл Троэлсен, молодой и нахальный, буквально со второго задания перетянувший всё лидерство на себя и взявший управление «Скарабеями» в свои руки, был одним из немногих в скрытых мирах, кто мог позволить себе разговаривать с Бланш на равных, а также возражать начальнице и высказывать своё мнение. Появившийся в команде последним, он сразу приобрёл славу дон жуана, не пропускающего ни одной юбки, и делающий исключения только для подруг по оружию. Как он говорил, «из принципа» и «чтобы не осложнять себе жизнь». Правда, оттачивать когти флирта на них же Троэлсену ничего не мешало. Особенно доставалось Алише в те минуты, когда рядом других красивых девушек не наблюдалось. Но, то ли она обладала иммунитетом, то ли уже привыкла и воспринимала флирт Троэлсена как способ общения, но такие уловки на неё не действовали, в то время как все остальные мигом попадали под чары…

— И где наш граф Троэлсен, как вы думаете? — с интересом оглядываясь вокруг, спросила Норель, беря в руки бокал с золотой искристой жидкостью. Эти наряды с корсетами и пышными юбками доставляли жуткое неудобство, но приходилось терпеть.

— Элементарно, Норель, — улыбнулся Граан. — Найди самую красивую девушку в зале и ты найдёшь Троэлсена.