Да, определённый резон в её словах был. Пока она говорила, Дорреро смотрел на маленькую хрупкую женщину в его гостиной, пытающейся вести себя жестко, и ловил себя на том, что в созерцаемой картинке было что-то не так. Словно она не была собой настоящей в этот момент.

— Давайте называть вещи своими именами, Агнесса, — грубо отрезал он. — Вы мне не нужны, а вот я вам позарез необходим, чтобы разделаться с Бланш. Вы услышали наш разговор и почему-то решили, что я единственный, к кому вы можете обратиться в скрытых мирах.

— Потому что это так и есть! — с жаром посмотрела на него Агнесса. — Вы один из немногих в скрытых мирах, кто не боится прямо выражать Бланш свою неприязнь и находиться с ней в открытом противостоянии! — она поднялась с дивана. — И да, вы правы! Это мне нужна ваша помощь!

Непослушные русые пряди, разбросанные по плечам… Тонкий и воздушный материал платья, подчёркивающий хрупкость миниатюрной женской фигурки. Картинка встала на место.

— Но, если вы не хотите мне помогать, извините, — она собралась уходить. — Значит, вы не тот, кем я вас посчитала.

Потерянность, ранимость и беззащитность, исходившие от его гостьи, наполняли комнату. Дорреро внезапно осознал, что не может отпустить её. Глядя на уходившую Агнессу, он понял, что его будет мучить совесть, если он ей не поможет.

— А что именно вы хотите? — остановил Агнессу вопрос на выходе из гостиной.

Она с посветлевшими глазами обернулась к Россету.

— Хочу найти слабое место Бланш и надавить на него, — произнесла она.

— Не получится, — скептически осадил её Дорреро. — Я уже искал.

Он поднялся с кресла, жестом приказывая идти за ним в кабинет.

— Не может быть, — заметила Агнесса, когда они зашли туда. — Я не верю, что на человека, идущего по головам других, нет компромата.

— А зачем он вам? — поинтересовался Дорреро, усаживаясь за стол и приглашая Агнессу сесть напротив.

— Пока не знаю, — честно призналась Агнесса. — Знаю, что нужен и всё. Пусть пока это будет моей подушкой безопасности.

— Она тоже не сидит на месте и заметает следы, — с этими словами Дорреро извлёк папку из стола и протянул Агнессе. — Досье на Бланш, — пояснил он и Агнесса открыла папку. — Здесь официальная информация и то, что удалось собрать мне. К сожалению, поломанные жизни ещё не повод для компромата, — расстроенно заметил он. — Хотя…, возможно, вы со своим свежим взглядом что-то и увидите.

— Бланш сто двадцать лет? — поражённо оторвала голову от досье Агнесса минуту спустя.

— А вы не знали? — как нечто само собой разумеющееся произнёс Россет Дорреро. — Продолжительность жизни в скрытых мирах двести лет. Исключение составляет Симьенто, там до четырёхсот, и Нивока, там она едва дотягивает до ста двадцати.

— Она же выглядит на сорок пять максимум! — удивлённо посмотрела на него Агнесса. — А вы на тридцать…

— Мне семьдесят девять и я самый молодой член Совета.

— Я возьму досье домой, — Агнесса поднялась с кресла.

— Куда? — уточнил Дорреро.

— На Феберу.

— Держите словно драгоценность какую-то, — иронично заметил Россет, видя, как Агнесса прижала к груди досье.

— Эта папка на самом деле ценна.

— Вы действительно надеетесь там что-то найти? — всё ещё не верил Россет.

— У нас говорят: «Дуракам и новичкам везёт». Так вот, я искренне надеюсь, что первое ко мне не относится.

— У меня для тебя плохие новости, — на следущий день Агнессу к себе вызвала Бланш. — Твой друг, Алексей Воронов пропал без вести несколько дней назад. Последний раз его видели на Тарионе, где он передал напарнику информацию об ещё одном канале незаконной поставки наркотиков. И так как с ним был бинарский агент, у нас есть все основания подозревать…

— Что к его исчезновению причастна бинарская разведка, — гневно закончила за неё Агнесса.

— Сейчас их мир Прескурвик пытается отнять только что открытый мир у Шиманти. Обещаю, мы не оставим это дело, — сочувствующе посмотрела на Агнессу она.

— Я сама не хочу его оставить, Бланш! — решительно произнесла Агнесса. — Отправь меня на Шиманти!

— Хорошо, — нехотя сдалась Бланш. — Я попрошу «Скарабеев» принять тебя в команду.

— «Скарабеев»? — не веря, переспросил Россет Дорреро в своём кабинете пару часов спустя. — Только не рассчитывайте на тёплый приём, я вас сразу предупреждаю. Вы непрофессионал, а таким всегда не рады.

— Это я уже поняла, — Агнесса протянула ему папку, которую уже успела скопировать.

— Троелсен там… весьма любопытный тип, — погружаясь в воспоминания, произнёс Дорреро.

— Любопытный?

— Да, у него удивительная способность понимать приказы Бланш по-своему.

— Почему же она до сих пор его не уволила?

— Он лидер «Скарабеев» и настоящий мастер своего дела, найти замену которому будет очень трудно. А, возможно, у него просто есть, чем прижать Бланш, — Россет замолчал и осенённо посмотрел на собеседницу. — С момента назначения Первым Оратором Бланш очень тесно общалась с ним, так как она является их неформальной главой. Даже, если Троелсен не знает компромата на неё, то у него точно должны быть ниточки, которые туда ведут. Но едва ли он вам их скажет.

— Всё равно я буду иметь в виду, — оптимитично заметила Агнесса, поднимаясь с кресла.

— Удачи, Агнесса! — искренне пожелал ей он. — И будьте осторожны.

Бинар

Западное полушарие

Северное море

Море шумело, буруны волн наваливались на борт, качали небольшое судно. Холодно. В густой фиолетовой дымке чернели скалы. Крики птиц. Ночных бинарских горланок будто высыпали в небо из огромного ведра: они носились, кричали, суматошно мечались, то и дело рушились по одной на воду, тараня рыбу, и удалялись с добычей — в надежде отбиться от попрошаек. Те, что повыше — висели неподвижно на распростёртых крыльях, как дикие флаги без древок. Флаги морозного моря. Ному Кеничи Ториами плотнее кутался в дутую куртку, неотрывно смотря на ночное бинарское небо с палубы, вытканное антрацитовой тканью с вышивкой звёзд на ней. Лёгкий ветер уносил клубы пара размеренного дыхания. Они шли со скоростью шесть узлов в час. До сетей было три часа ходу. Он подумал, что раньше всё было совсем по-другому. Не найдёшь сети, возвращаешься домой ни с чем, либо на нервах рыщешь полдня по морю. Сейчас один из людей в команде его отца — бригадира судна, колдовал над специальным прибором, точно определяющим положение сети. Он очень помогал в работе. Сначала рыбаки бросали сваренные из арматуры якоря, затем нажималась кнопка и включался специальный маяк. Один мыс перекрыл другой и на палубе собралась вся команда.

— Сыпать будем?

Безмятежное спокойствие сразу исчезло. Его отец резко посерьзёнел и начал отдавать команды рыбакам. За борт отправляется первая снасть с буем и красно-синим флажком. Ному с отцом идёт на корму, откуда они начинают сыпать сети. И вот опустел первый таз с сетью. За ним следуют второй и третий. Сеть из последнего таза высыпана в море, чёрным буйком сигналя о конце. На работу ушло привычных пятнадцать минут. Наступает пауза, но и она длится недолго. Сеть, посавленная вчера, виднеется на поверхности моря буйком. Двое рыбаков бросились снимать часть левого борта, Ному подключил привод барабана. Команда поставила тазы для укладки сети. Ному открыл люк в палубе возле снятого борта, спрягнул в трюм и, свесившись за борт, готовился подцепить трос с буем. Его отец тем временем стоял у штурвала и, работая рычагом газа, маневрировал судном, ведь к бую надо было подойти так, чтобы Ному было удобней вытащить его на палубу. Ведь сеть поднимается строго перпендикулярно борту. Наконец, буй отвязан и трос, уходящий в грубину, перекинут через вращающийся барабан. Ному тянул снасть с огромной глубины, тянуть изо всех сил, безостановочно, так что его тренированное тело становилось ещё очерченней. Весь трюм доверху наполнился рыбой, теперь можно идти домой и судно повернуло к берегу.