В классическом варианте людей с повреждённым мимномом, с отсутствием как моральных, так и многих когнитивных мимов — «амимиков», «подбирали» и собирали харизматичные моралепаты с нормально сформированными когнитивными мимами. В зависимости от уровня моралепатии и харизматичности они организовывали либо бандитские шайки, либо радикальные политические партии, либо террористические группировки. В начале двадцатого века это были фашистские и коммунистические движения, с конца двадцатого века — фашистские и религиозные, преимущественно исламские. В принципе, не существует существенной разницы между радикальными идеологиями, фашистской или исламской. Фашистская идеология играет существенную роль в странах, в которых религия перестала быть идеологией, чего ещё не случилось в странах Востока.
Палестинские террористы приучили мир к тому, что человеческая жизнь ничего не стоит и не никак не ценится не только фашистскими и коммунистическими режимами. Террористы-смертники (реанимация ассасинов в сочетании с камикадзе) показали, что жизнь и для самого человека может ничего не значить. Во второй половине двадцатого века вдруг выяснилось, что уговорить человека добровольно расстаться с жизнью не так уж сложно. Нужно только выбрать подходящего кандидата и поманить его подходящим мимов, простым в исполнении, но имеющим достаточное социальное значение. В кандидатах в террористы-смертники в Палестине никогда не было недостатка. Очевидно, что там существует особо «эффективная» система образования, действующая явно в унисон с домашним воспитанием.
В Палестине производство смертников является всё ещё штучным делом, но ИГ, а за ним и другие подобные группировки, поставили его на поток. Они предоставили возможность амимикам переживать флоу в невиданных размерах. Подобных амимиков оказалось много, причём это выходцы не только из мусульманских стран, но и из Европы и Америки. Тысячи людей получили возможность при осуществлении достаточно простого мима (убивать других людей не так уж сложно, если мораль и совесть отсутствуют, а эмпатия развита до уровня земноводных), имеющего явную социальную значимость, о чём свидетельствует постоянное внимание масс-медиа, переживать перманентное флоу.
Флоу является в данном случае именно перманентным, так как при отсутствии (недоразвитии) «контролирующего Я» у человека просто не имеется возможности усомниться в уровне исполнения мима или потребовать более совершенного его выполнения, то есть все условия для возникновения флоу соблюдаются. Для поддержания же флоу нужно лишь время от времени ещё кого-нибудь убивать.
В случае террориста-смертника флоу начинается с момента принятия решения (точнее, следует говорить о «согласии») о совершении теракта и прекращается вместе с жизнью. Переживание флоу очень интенсивно, не говоря уже о том, что это одно из первых, если не единственное в жизни амимика флоу.
Следует отметить, что предлагаемая ИГ для амимиков модель получения флоу существенно привлекательнее палестинской террористической модели смертника, поскольку она совмещает последнюю с моделью членства в банде или в элитном военном подразделении. Экстатическое состояние террориста-смертника поддерживается и усиливается впервые выпавшей возможностью распоряжаться жизнью и здоровьем других людей. Правда, принимаемые амимиком решения практически всегда описываются только тремя глаголами: покалечить, изнасиловать, убить…
Западные страны в последнее время столкнулись с проблемой ресоциализации вернувшихся домой участников ИГ и других подобных группировок. Возможна ли подобная ресоциализация в принципе? В принципе — невозможна. Что может предложить амимику современное западное (да и любое другое) общество? Выполнять мимы, которые он не сумел и не сумеет исполнить? Единственный мим ему удавшийся: мим террориста-смертника. Даже вернувшийся домой подобный амимик всё ещё переживает флоу этого мима, поскольку находится в постоянной готовности умереть. При этом такой амимик ещё и закрыт для опыта и разумных аргументов, ибо у него отсутствует инструментарий, отсутствуют соответствующие мимы, знания, чтобы эти разумные аргументы оценить, что он, впрочем, никогда не будет делать. Он просто ждёт приказа, чтобы кого-нибудь убить, а более активные сами принимают решение о времени совершения террористического акта.
Амимик знает, что с ним произойдёт, если он откажется от мракобесного мима — его самооценка опять сравняется с нулём, «контролирующее Я» будет его терзать, говоря, что он ничтожество, и он опять впадёт в депрессию.
Мимы даруют человеку флоу в случае их успешного выполнения, но они же и жестоко наказывают его сомнениями в себе, депрессией в случае, если исполнить мим не удаётся. Ваше внутреннее "Я" тщательно следит за Вашими успехами. От него нельзя убежать, спрятаться. С его точки зрения человек должен быть всё время занят и получать флоу в случае успеха, или депрессию в случае неудачи.
Постепенно произошло соединение мимов «школьного стрелка» и террориста-смертника, так что теперь амимику не требуется путешествовать на Ближний Восток, всю необходимую информацию он получает по интернету, поэтому теперь «школьные стрелки» убивают, выкрикивая религиозные лозунги. Правда, готовность пожертвовать собой у интернет-смертников несколько ниже, чем у заразившихся мимом «вживую» и некоторые пытаются скрыться с места преступления, не помышляя о самоубийстве.
Мы всё время говорим о социальном и когнитивном интеллекте, о мимах, связанных с социальным или когнитивном интеллектом. Ещё раз напомним, что это, конечно, абстракция. В реальной жизни эти области перемешаны и разделить их очень сложно. Тем не менее, как Вы могли заметить, амимики имеют проблемы как с первым, так и со вторым видом мимов. В человеческом обществе умение выполнять когнитивные мимы во многом влияет на выполнение социальных мимов и оценку индивида окружающими, равно как и на самооценку. Именно поэтому неспособность выполнять когнитивные мимы или неспособность оценить уровень их исполнения имеют столь огромное значение для человека.
Как это не смешно звучит, но невыученные таблица умножения или правило «жи- и ши- пиши через и» могут стать основой недостаточной интеграции ребёнка в обществе, ущербной социализацией. Если дети к тому же имеют «мигрантские корни», то вероятность формирования амимика очень велика.
Не все амимики становятся террористами-смертниками или воюют на стороне той или иной радикальной группировки. Большая часть живёт рядом с нами и даже делает карьеру. Амимики могут «доходить до постов известных», однако неспособность распознать успешное выполнение мима делает их собственную жизнь постоянным кошмаром, которым они щедро делятся с окружающими, то есть с нами всеми. А поскольку они все являются моралепатами… Впрочем, мы все сталкиваемся с подобными людьми ежедневно и на что они способны, прекрасно себе представляем.
На дурака, действительно, не нужен нож. Его не нужно даже ни к чему принуждать. Террористическим организациям не имеет смысла проводить насильственную мобилизацию населения. Нет, нужно только показать неудачникам, недоучкам, ничего толком не умеющим делать людям, у которых, к тому же, отсутствуют минимальные представления о морали — амимикам — то есть, абсолютному большинству населения, что в данной террористической организации они смогут, наконец, выполнить хотя бы один социально значимый мим и получить флоу, и тогда от желающих невозможно будет отбиться.
Моралепатия, надо отдать ей должное, имеет старинные традиции и древние корни. Некоторые действа, которые с современной точки зрения выглядят несколько диковато, долгое время — века — впечатляли, воодушевляли и побуждали совсем непростых людей к художественному и литературному творчеству
Греческие боги, скучавшие на Олимпе, любили всяческие переодевания, разыгрывания и мистификации… Так, согласно греческому мифу, Юпитер в образе прекрасного лебедя искал общества замужней дамы по имени Леда. Вследствие установленного контакта Леда приносит яйцо, из которого появляются на свет — по одним легендам Кастор, Поллукс и Елена, по другим — Поллукс и Елена. Это птичье семейство впоследствии прославится различными подвигами, а дочка своей красотой. Братья Диоскуры изображаются традиционно увенчанными лавровыми венцами. Не правда ли, странноватая история из жизни приличной женщины?.
