— Дай ему хлебнуть виски, — сказала женщина.

— Лучше бренди, — ответил Фред. — Он сильней бодрит. Принесите тот, семидесятипятилетней выдержки, и большой бокал. Да больше налейте. Не бойтесь, ему это не повредит. Он не совсем пришел в себя после разминки, а бренди наверняка поможет ему обрести нормальное состояние. Он легковат для таких ударов. А здорово я залепил ему в челюсть. Верно, приятель? Главное — все зубы на месте. Челюсть, ясное дело, болит. Но ничего, скоро пройдет.

Мадж ушла и вернулась с большим бокалом бренди.

— Это любимый бренди шефа. Он любит потягивать его потихоньку, когда расслабляется после еды, но ты выпей залпом. Шеф говорит, что пить так — все равно что святотатствовать, но для тебя это не грех, а необходимость. Ну давай, дружище.

Я выпил бренди. Он был вязким, как сироп. Горячей струйкой живительная влага побежала в желудок, а потом стала растекаться по артериям, запетляла вокруг нервных окончаний.

— Порядок. Теперь поехали, — сказал Фред. — Надеваем пиджак и идем к машине. Куда тебе нужно, приятель?

Я был слаб и нетвердо стоял на ногах. Назвал ему адрес меблированного дома, в котором проживал.

— А что там находится? — спросил он.

— Меблированный дом. Я в нем живу.

— Отлично. Отвезем тебя туда.

Я заметил, как он и женщина обменялись взглядами. Фред помог мне подняться, я прошел в соседнюю комнату. Ко мне подошел шеф, лицо его расплылось в слащавой улыбке.

— Так, так, так, — протараторил он. — Выглядите вы уже, несомненно, на тысячу процентов лучше, а этот галстук вам необычайно идет! Да, сэр! Безусловно, идет. Этот галстук мне дорог. Жена, знаете ли, подарила. В Рождество. В последнее.

Запрокинув голову, он залился неудержимым смехом, потом резко оборвал его, взял меня за руку и стал энергично трясти ее.

— Лэм, вы были великолепны! В вас столько мужества, мой мальчик, столько мужества. В вас есть самое главное.

Многое бы я отдал, чтобы иметь несколько таких ребят, как вы. Ничего не желаете сказать нам на прощание?

— Нет, — ответил я.

— Не вправе обижаться на вас, мой мальчик, ни в коей мере не могу себе этого позволить.

Он продолжал энергично трясти мою руку.

— Отвези его туда, куда ему нужно, Фред, — сказал шеф, — и будь с ним позаботливей. Машину веди так, как если бы вез на кладбище покойника. Он, конечно, не покойник, но в покое нуждается. У бедняги, наверное, все болит. Ну ладно, Лэм, мальчик мой, может быть, еще и свидимся. Кто знает? Не держите на меня зла. Ну скажите, что не держите.

— Зло ум застит, — сказал я. — Вы меня отметелили, и пусть я сойду с ума, если не верну вам оное сполна при первой же возможности.

На секунду его глаза налились суровостью. Но всего на секунду. Он зашелся гомерическим хохотом.

— Вот это характер, мой мальчик! Настоящий бойцовский характер! Вся голова в крови, но герой не склонил ее, и все такое прочее. Ему бы еще на тельце мясца нарастить, верно, Фред? А вообще он чуть не сцепился с тобой. Сорвался со стула так, будто им выстрелили из пушки.

— Да, ловкости бы добавить, да и силенок тоже, а так пока только с мухой можно драться, — дал свою оценку Фред. — Но трусом этого парня не назовешь.

— Ну, отвези его в город. Только проследи за тем, чтобы он не вздумал определить местонахождение этого дома, дорогу к нему. Знаете, Лэм, ваш визит доставил нам бездну удовольствия, и не хотелось бы, чтобы вы сочли нас негостеприимными хозяевами, так что если у вас возникнет желание снова нас посетить, то было бы очень желательно, чтобы вы приехали сюда с нами, а не с кем-нибудь другим.

Он опять залился смехом. На сей раз от радости по поводу собственного остроумия.

— Пойдем, приятель, — сказал Фред. — Вот только завяжем тебе этим платком глаза, и пойдем.

Он завязал мне глаза, и мы, минуя коридор, вниз по ступенькам спустились в гараж. Фред с одного боку, шеф — с другого поддерживали меня под руки.

Ворота гаража поднялись, и мы вошли во внутренний двор дома. Ночной воздух освежил мне лицо. Мы сели в машину и поехали, а минут через пять Билл уже снял с моих глаз повязку.

— Откиньтесь на спинку, Лэм, я поеду медленно.

Искусный водитель, он умело лавировал между других машин, пока мы не подъехали к меблированному дому, где я жил. Я заметил, что он внимательно осматривает дом и подходы к нему. Он припарковался, открыл дверцу, помог мне вылезти из машины и взойти на крыльцо. Дверь нам открыла миссис Смит. Она уставилась на меня, как на воскресшего: жилец, не уплативший за последние пять недель, заявился домой вдрызг пьяный.

Фред бросился на выручку.

— Не надо так смотреть, мадам. С ним все в порядке. Его помяло в автомобильной аварии, только и всего. Сейчас ему надо к себе в комнату и лечь в постель.

Она подошла поближе, чтобы убедиться, что ее глаза не обманули ее.

— Вот уж точно автомобильная авария, — сказала она. — Видать, врезался в грузовик, груженный виски.

— Бренди, мадам, — сказал Фред. — Наилучшей марки семидесятипятилетней выдержки. Ему, чтобы взбодрить, дали хлебнуть из личных запасов шефа.

— Сегодня я устроился на работу, — похвастался я.

Я заметил, как радостно заблестели ее глаза.

— Как насчет того, чтобы заплатить за жилье? — спросила она.

— На следующей неделе, — ответил я. — Когда получу жалование.

Она потянула носом воздух и сказала:

— Работа. Наверное, отмечали.

Я порылся в кармане и извлек оттуда удостоверение частного сыщика, выданное мне Бертой Кул. Она рассмотрела его и спросила:

— Частный детектив, что ли?

— Да.

— Мне бы и в голову не пришло, что вы — детектив.

— Напрасные подозрения, мадам, — сказал Фред. — Этому парню не занимать мужества. Он добьется своего в любом деле. Ну что ж, Лэм, спокойной ночи. Очень скоро снова увидимся.

Он повернулся и сошел с крыльца. Я сказал миссис Смит:

— Быстро посмотрите, какой номер у этой машины.

Она было запротивилась, тогда я добавил:

— Он взял у меня взаймы денег. Как только вернет, я заплачу за жилье.

Движимая этим побуждающим мотивом, она выскочила на крыльцо. Фред с места дал газу. Она вернулась и сказала:

— То ли 5Н1525, то ли 5М1525 — не уверена.

Я порылся в карманах, отыскал карандаш, записал оба номера на клочке бумаги и заковылял на третий этаж. Глядя мне вслед, она напомнила:

— Не забудьте, мистер Лэм, как только у вас появятся деньги, заплатите их за квартиру, они мне и самой могут понадобиться.

— Не забуду, — ответил я ей. — Думаю, что этого я никогда не забуду.

Я проснулся и, еще не вполне сознавая реальность, понял, что меня разбудил стук в дверь — размеренный, настойчивый. Спустя мгновение я услышал и голос, голос моей хозяйки.

— Мистер Лэм, а мистер Лэм. Вставайте же, мистер Лэм!

Я потянулся к выключателю. Тело мое от жуткой боли, казалось, вот-вот разорвется на части. Нащупав, наконец, выключатель, я поковылял ко входной двери своей крохотной мансарды. Хозяйка была одета в байковый ночной халат, давно утративший свой некогда зеленый, вероятно, цвет и сильно севший от стирки — внизу виднелась белая узорчатая оборка ночной рубашки. Взволнованным от негодования голосом она сказала:

— Не знаю, что там у вас за новая работа, но с меня, кажется, хватит! Я и так позволила вам жить в кредит больше месяца, а теперь…

— Что стряслось?! — прервал я ее. Однако выговорить два этих слова стоило мне больших усилий: нос был забит спекшейся кровью, губы ужасно разбухли и потрескались, мускулы лица были точно деревянные.

— Звонит какая-то женщина, говорит, что ей нужно срочно поговорить с вами. Блажит в трубку, как будто ее режут. Мол, для нее это вопрос жизни и смерти. А трезвонила так долго, что в доме попросыпались все жильцы. Делать нечего: пришлось вот тащиться к вам на третий этаж. Стою тут под дверью и барабаню битый час…

— Весьма признателен вам, миссис Смит, — еле слышно промычал я.