Судья распорядился освободить зал заседаний и объявил перерыв в работе суда.

Портье гостиницы «Феникс» предупредительно-извинительным тоном проинформировал:

— Миссис Кул прилетела из Калифорнии самолетом. Была сильная болтанка, и она себя неважно чувствует. Предупредила, чтобы ее ни при каких обстоятельствах не беспокоили.

Я показал ему посланную ею телеграмму.

— Она прилетела сюда с единственной целью — встретиться со мной, — как можно убедительнее сказал я. — Вот ее телеграмма. В ней она просит меня срочно явиться в вашу гостиницу.

Портье с минуту стоял в нерешительности, потом, кивнув дежурному телефонисту, сказал:

— Позвоните!

Минуту спустя телефонист сообщил мне:

— Можете подняться наверх, мистер Лэм. Номер 319.

Я поднялся лифтом на третий этаж, постучал в дверь 319 номера. Голос Берты Кул ответил:

— Что ты, черт возьми, весь этаж на ноги поднимаешь? Входи!

Я повернул ручку и открыл дверь. Она сидела на кровати, опираясь спиной на подушку. Голова была обвязана мокрым полотенцем. На лице никаких следов косметики. Щеки ее обвисали столь сильно, что уголки губ загнулись вниз, делая ее челюсть еще более похожей на нос боевого корабля.

— Дональд, — спросила она, — ты когда-нибудь летал в самолете?

Я кивнул.

— И как, не тошнило?

— Нет.

— А меня да, — сказала она. — О Боже, мне казалось, этот — чертов самолет никогда не приземлится. Дональд, любовь моя, чем, черт возьми, ты тут занимаешься?

— Разным всяким, — ответил я.

— Вот уж точно! Ты создал нашему агентству шикарную рекламу!

Я окинул взглядом комнату, высмотрел кресло и плюхнулся в него.

— Нет, Дональд, не сюда, — сказала миссис Кул, — больно поворачивать голову. Пройди и сядь в ногах у кровати. Вот так. Совсем другое дело Дональд, ты влюбился в эту девушку?

— Да.

— Ты сделал это потому, что любишь ее?

— Отчасти потому, — сказал я, — а отчасти потому, что не мог не поддаться искушению сокрушить некоторые непререкаемые правовые истины, которыми тешат себя многие закоснелые законники. В гражданском комитете по конфликтам заявляли, будто моя идея построить абсолютно несокрушимую систему защиты от ответственности за убийство свидетельствует о том, что моим юридическим знаниям недостает основательности и глубины. Никто из них не потрудился выяснить, в чем состоит мой план, причем только потому, что были уверены: преступник, совершивший убийство, не может, благодаря закону, остаться совершенно безнаказанным, а мое, противоположное их мнениям, утверждение в корне неверно. Я решил наглядно продемонстрировать им, что это вовсе не причуда моей воспаленной фантазии. Если бы они не отстранили меня от ведения дел, я бы давно составил себе имя.

— У тебя в запасе есть еще какие-нибудь трюки в этом роде? — спросила она.

— Сколько угодно, — сказал я.

— Дональд, ягненочек ты мой, прикури сигарету и подай мне.

Я прикурил сигарету и поднес ее к отяжелевшим губам Берты, она чуть приоткрыла рот, захватила губами сигарету, сделала глубокую затяжку и сказала:

— Вместе мы с тобой горы своротим. У тебя есть мозги, причем замечательные. Тебе бы еще избавиться от излишней импульсивности и донкихотства. Боже мой, Дональд, ты в таком возрасте, что еще не раз и не два влюбишься и разлюбишь, прежде чем сделаешь окончательный выбор. Уж поверь мне, Дональд, я как-никак кое-что повидала на своем веку. Еще помянешь мои слова. Но мозги у тебя, Дональд, любовь моя, действительно замечательные. Ты драгоценный камень, только пока неоправленный. Но как, черт подери, ты узнал всю подноготную этого дела?

— Меня осенило сразу, как только я взялся анализировать его. Кто-то услышал выстрел и вызвал полицию. После того, как Альма Хантер покинула квартиру, прошло еще какое-то время, прежде чем туда приехала полиция. Я пришел к выводу, что человек, уведомивший полицию, вероятно, слышал только второй выстрел, первого же не слышал никто. Обойма рассчитана на семь патронов. В пистолете оставалось только шесть. Пуля, выпущенная Альмой, кого-то, наверно, достала. Морган Биркс, по всей видимости, был застрелен, как и утверждала полиция, именно в то мгновение, когда уже открывал дверь. Смерть наступила мгновенно. Поэтому он должен был упасть так, что открыть дверь, не оттащив сначала его тела, было невозможно. Альма Хантер тела не отодвигала. Она открыла дверь и выбежала в коридор. Кануэтер искал Биркса и имел в своем подчинении целую свору преданных ему исполнителей. Игорный рэкет не был бизнесом одного человека. Для этого нужна была разветвленная, четко отлаженная организация со строгой дисциплиной, и Морган Биркс действительно прятался от организации, членом которой еще недавно являлся сам. Сандра Биркс хранила крупную сумму денег в банковских сейфах. Но Морган и Сандра старались вести себя так, чтобы никто об этом не узнал. Сандра решила завладеть этими деньгами. Альма спала в кровати Сандры, и кто-то попытался задушить ее, кто-то с длинными ногтями. Я заметил, что у Блити изящные руки и длинные, тонкие, наподобие женских пальцы, а ногти аккуратно подстрижены. Если бы Сандра умерла, развод бы ему уже не грозил. Морган облапошил Кануэтера, превратившись в Блити, но Кануэтер довольно скоро понял это. Когда меня метелили, Кануэтер многое бы дал за то, чтобы получить информацию о том, где можно найти Моргана, но когда мы приехали к нему, и вы пытались его потрясти, он был не очень-то покладист. Это означает следующее: убедившись, что я действительно вручил в гостинице Моргану повестку, он сообразил, что там произошло на самом деле, и, следовательно, до нашего с вами появления успел отдать кому-то из своих подручных приказ разобраться с Морганом Бирксом. Кого из людей Кануэтера достала пуля?

— Фреда, — уточнила она. — Альма прострелила ему левую руку в предплечье. Бог мой, Дональд, неужели тебе все известно?

— Нет, — сказал я, — но когда вы меня нанимали, я вам рассказал, что в детстве не отличался физической силой и не умел драться, поэтому поневоле должен был часто работать головой. Я развивал в себе образное мышление, умение конструировать и анализировать логические комбинации.

Она сказала:

— Чтобы разгадать это дело, не обязательно было по уши вязнуть в нем. Боже мой, Дональд, ты же головой рисковал, хотя, с другой стороны, ты сделал мне такую шикарную рекламу! Грандиозно, дорогой!

Я сказал:

— Разве у меня был выбор? На мне висела и без того горячая пушка. Попробуй я рассказать полиции правду о случившемся, меня бы подняли на смех. Конечно, я мог бы подкинуть ей какую-нибудь выдуманную историю, но это ничего бы не дало, ведь полиция уже допросила Альму.

— А как ты вычислил Кануэтера?

— Это было совсем несложно. Кануэтеру доложили, что в гостинице «Перкинс» намечается какая-то акция. Он внедрил туда своего человека. Этому человеку был известен каждый мой шаг, каждый жест. И этим соглядатаем мог быть только старший рассыльный. Они решили использовать меня как подставку. Подсунули мне горячую пушку, а потом Кануэтер велел Фреду «размять» меня. Я сказал им тогда, что в долгу не останусь. Бог свидетель: я сдержал слово. Предъявлять им обвинение было бы наивной глупостью, да и ни черта бы из этого не выгорело. Для возбуждения против них уголовного дела требовалось мое признание.

Она ухмыльнулась и сказала:

— Да, Дональд, золотце мое, ты здорово натравил на них полицию. Она как с цепи сорвалась. Будь ты в Калифорнии, увидел бы, какую охоту она устроила, порадовался бы. Сразу после твоего признания они взяли в крутой оборот Кануэтера. Я слышала, что его обрабатывали резиновым шлангом. Вот уж поизвивался и повонял, наверно, боров. Если он открестится от организации убийства Моргана Биркса, они накинут на него другую удавку — причастность к убийству полицейского в Канзас-Сити. А это жареное дельце. Ладно, сбегай-ка ты, Дональд, вниз, да принеси мне маленькую фляжку виски.