— Она выкрасила волосы в каштановый цвет, — сказала мисс Фромсетт, — хоть это как-то поможет.

— Это не поможет мне думать, что она невинная паломница к святым местам, — сказал я, допил свой бокал и поднялся. Кингсли залпом проглотил свою порцию, встал, снял с шеи свой шарф и вручил его мне.

— Каким образом вы натравили на себя тамошнюю полицию? — спросил он.

— Я использовал кой-какую информацию, которую любезно предоставила мне мисс Фромсетт. Кончилось тем, что я стал разыскивать человека по фамилии Тэлли, работавшего над делом Элмора. В итоге же я оказался в каталажке. Они подстерегли меня у дома Тэлли. Это был сыщик, нанятый Грейсонами, — добавил я, глядя на высокую темноволосую девушку. — Думаю, вы сумеете ему объяснить, в чем дело. Впрочем, это не имеет значения. У меня сейчас нет времени этим заниматься. Вы оба будете ждать меня здесь?

Кингсли покачал головой.

— Мы поедем ко мне и будем ждать вашего звонка.

Мисс Фромсетт поднялась и зевнула.

— Нет, Дерри, я устала. Поеду домой и лягу.

— Ты поедешь со мной, — резко сказал он. — Если я останусь один, я могу чокнуться.

— Где вы живете, мисс Фромсетт? — спросил я.

— Брайсон-Тауэр на Сансет-Плейс, квартира 716. Почему вы спрашиваете? — она трезво взглянула на меня.

— Может, я как-нибудь захочу связаться с вами.

Лицо Кингсли выразило холодное раздражение, но глаза его по-прежнему оставались глазами больного животного. Я обмотал его шарф вокруг своей шеи и вышел в кухню, чтобы выключить свет. Когда я вернулся, они стояли у дверей. Кингсли обнял ее за плечи. Она выглядела очень усталой и довольно скучающей.

— Ну, я безусловно надеюсь… — начал он, потом резко шагнул вперед и протянул руку. — Вы отличный парень, Марлоу.

— Давайте сматывайтесь, — сказал я. — Уходите. Уходите куда подальше.

Он странно посмотрел на меня, и они вышли.

Я подождал, пока не услышал, как подошел лифт, как открылись и закрылись двери, как лифт пошел вниз. Тогда я вышел тоже, спустился по лестнице в подвальный гараж и опять разбудил свой «крайслер».

Узкий фасад бара «Павлин» граничил с магазином сувениров, в витрине которого стояли на подносе маленькие хрустальные зверюшки и поблескивали в свете уличных фонарей. Фасад «Павлина» был выложен из стеклянного кирпича, и мягкий свет просачивался наружу, обтекая павлина из цветного стекла. Я вошел, обогнул китайскую ширму, окинул взглядом бар и сел на крайнее сиденье в небольшой кабинке. Освещение было янтарного цвета, кожаные сиденья — пунцово-красные, в кабинках стояли блестящие пластмассовые столики. В одной из кабинок четверо солдат со слегка остекленевшими глазами уныло пили пиво, и видно было, что даже питье пива им надоело. Через проход от них гуляла компания из двух девиц и двух кричаще одетых мужчин. Я не увидел здесь никого, кто соответствовал бы моему представлению о Кристэл Кингсли.

Высохший кельнер с порочными глазами и лицом, похожим на обглоданную кость, расстелил передо мной салфетку с набивным изображением павлина и поставил на нее коктейль «баккарди». Я потягивал его и поглядывал на янтарный циферблат настенных часов. Четверть второго с небольшим.

Один из мужчин, бывших с девушками, вдруг поднялся, прошагал как на ходулях к двери и вышел. Голос второго мужчины произнес:

— Зачем ты оскорбила парня?

— Оскорблять его? — сказала девушка жестяным голосом. — Вот это мне нравится. Знаешь, что он мне предложил?

— И не надо было оскорблять его, зачем же так? — плаксиво сказал мужской голос.

Один из солдат вдруг рассмеялся глубоким грудным смехом, потом стер смех с лица смуглой рукой и отхлебнул еще пива. Я потер свою подколенку. Она все еще была горячая и набухшая, но ощущение онемелости прошло.

Крошечный бледнолицый мексиканский мальчишка с огромными черными глазами вошел с утренними газетами и прошмыгнул вдоль будок, пытаясь продать несколько штук, пока бармен не вышвырнул его на улицу. Я купил газету и просмотрел ее, нет ли каких-нибудь интересных убийств. Интересных убийств не было.

Я свернул газету и поднял глаза на стройную шатенку в угольно-черных брюках, желтой блузке и длинном сером жакете, которая возникла откуда-то и прошла мимо кабинки, не глядя на меня. Я попытался сообразить, знакомо ли мне это лицо, или это просто стандартный тип поджарой, жестковатой привлекательности, который я уже видел десять тысяч раз. Обогнув ширму, она вышла из бара. Две минуты спустя мексиканский мальчонка вернулся, стрельнул глазами в сторону бармена и прошмыгнул ко мне.

— Мистер, — сказал он, сверкнув на меня своими здоровенными плутовскими глазищами, поманил меня рукой и опять исчез.

Я допил свой коктейль и вышел вслед за ним. Женщина в сером жакете, желтой блузке и черных брюках стояла перед магазином сувениров, глядя в витрину. Когда я вышел, она повела глазами. Я подошел и стал рядом с ней.

Она опять взглянула на меня. Лицо у нее было бледное и усталое, и волосы выглядели даже темнее каштановых. Она отвела глаза и сказала в витрину:

— Пожалуйста, отдайте мне деньги. — Ее дыхание образовало на стекле небольшую туманность.

— Я должен знать, кто вы такая, — сказал я.

— Вы знаете, кто я, — тихо сказала она. — Сколько вы принесли?

— Пятьсот.

— Этого мало, — сказала она. — Слишком мало. Быстро передайте их мне. Я полвечности ждала, чтобы кто-нибудь наконец пришел.

— Где мы можем поговорить?

— Нам незачем говорить. Просто отдайте мне деньги и уходите в противоположную сторону.

— Все не так просто. Делая это, я сильно рискую. В качестве компенсации я хочу хотя бы знать, что происходит вокруг меня.

— Черт бы вас побрал, — злобно сказала она. — Почему он сам не пришел? Я не хочу никаких разговоров. Я хочу убраться отсюда как можно скорее.

— Вы сами не хотели, чтобы он пришел. Он понял, что вы даже не хотели говорить с ним по телефону.

— Это верно, — быстро сказала она, вскинув голову.

— Но со мной вам придется поговорить, — сказал я, — я не такой податливый, как он. Или со мной, или с полицией. Других вариантов не предвидится. Я частный детектив, и мне тоже нужно какое-то прикрытие.

— Нет, а он-то просто очаровательный, — сказала она. — Не пожалел денег на частного детектива.

В ее голосе звучала вульгарная насмешка.

— Он сделал так, как посчитал лучше, Ему было нелегко понять, как он должен поступать.

— О чем вы хотите говорить со мной?

— О вас. Чем вы занимались, где были, что собираетесь делать. В таком вот роде. Все это детали, но немаловажные.

Она дохнула на витринное стекло и выждала, когда рассеется изморозь от ее дыхания.

— Я думаю, будет куда лучше, — сказала она все тем же холодным невыразительным голосом, — если вы отдадите мне деньги и предоставите мне самой решать свои проблемы.

— Нет.

Она еще раз искоса посмотрела на меня колючим взглядом и нетерпеливо пожала плечами в сером жакете.

— Раз иного выхода нет — очень хорошо. Я остановилась в «Гранаде», два квартала к северу по Восьмой улице. Номер 618. Отправляйтесь за мной через десять минут. Я бы хотела войти одна.

— У меня машина.

— Я бы хотела идти одна.

Она резко повернулась и ушла.

Она дошла до угла, пересекла бульвар и скрылась в тени перечных деревьев, тянувшихся вдоль квартала. Я ушел к своему «крайслеру» и просидел в нем те самые десять минут, прежде чем включить двигатель.

«Гранада» оказалась уродливым серым зданием на углу. Стеклянная входная дверь располагалась на уровне тротуара. Я отъехал за угол и увидел шар из молочного стекла с надписью «Гараж» на нем. По наклонному съезду я спустился в гараж — в суровое, пропахшее резиной безмолвие машин, выстроившихся рядами. Долговязый негр вышел из застекленной будки, осмотрел мой «крайслер».

— Сколько с меня за короткую стоянку? Я поднимусь наверх.

Он двусмысленно ухмыльнулся.

— Поздновато, шеф. И машина пыльная, ее надо хорошенько почистить. Это будет стоить доллар.