Она не сказала ни слова.

— Садитесь, Лэм, садитесь, — сказал толстяк. — Несомненно, у вас позади нелегкий день. Вам, детективам, приходится много бегать. А теперь вот что, Лэм. На чем же мы остановились?.. Ах да, вам дали бумаги и поручили ознакомить с ними Моргана Биркса, верно?

— Если вас интересует именно это, то вам, наверно, лучше обратиться к миссис Кул.

— Кул, Кул, Кул… ах да, это та женщина, что возглавляет сыскное агентство. Что ж, это блестящая мысль, Лэм, но мы, видите ли, несколько стеснены во времени, к тому же не знаем, где сейчас обретается эта дама. Вы же рядом под боком, можно сказать, и, несомненно, располагаете нужной нам информацией.

Я молчал.

— Так вот, — сказал толстяк, — я надеюсь, что вы не станете упрямиться. В самом деле, я очень-очень надеюсь, что вы не станете упрямиться.

Я по-прежнему молчал. Человек с покореженным лицом двинулся было ко мне.

— Погоди, Фред, — сказал шеф. — Не горячись. Позволь мистеру проявить добрую волю. Он сам заговорит. Ты его только не перебивай потом. И не подгоняй. Итак, мистер Лэм, начинайте с самого начала.

Я вежливо осведомился:

— Вы не могли бы мне объяснить, что именно вам хотелось бы знать и ради чего?

— Вот это характер! — восхищенно воскликнул шеф и весь прямо-таки просиял. Его крошечные серые глазки всматривались в лица его молодцов с заинтересованной пронзительностью курицы-несушки, приглядывающей за своими несмышлеными цыплятками.

— Вот это действительно характер! Хорошо, мы утолим ваше любопытство, а вы расскажете нам то, что интересует нас. Видите ли, мистер Лэм, мы люди дела, работали вместе с Морганом Бирксом, и Морган Биркс имеет перед нами некоторые, ну, обязательства, что ли, во всяком случае несет перед нами определенную ответственность. И нам очень бы хотелось напомнить ему об этом. Вам поручено передать ему бумаги, и ничто в мире не заставит нас помешать вам выполнить это поручение, правда ведь, Фред? Подтверди, Джон! Вот и славно. Мальчики не возражают. Итак, мы ни в коем случае не станем мешать вам в выполнении столь серьезного задания, мистер Лэм, но после того, как вы сделаете свое дело, мы бы хотели услышать от вас, где находится мистер Биркс.

— Что ж, — сказал я, — не вижу причин, которые препятствовали бы мне помочь вам. — Разумеется, если на то даст добро миссис Кул. Ведь она мой босс, и я бы не рискнул предпринимать какие-то действия без ее одобрения.

— Да пусть Фред разомнет его, шеф, — сказал высокий. — По всему видно, что там — горячо. Похоже, он рассчитывал, что Морган появится в гостинице «Перкинс». Туда прибыла вся их компашка. Сандра Биркс, ее братец, который приехал сегодня с востока и успел сломать себе нос в автомобильной аварии, потом один мопсик — в гостинице зарегистрировался как Холомэн, а вообще он, похоже, вроде как с боку припеку. Альма Хантер, Берта Кул и вот этот парень. Он вывел Берту Кул из гостиницы и посадил ее в такси. И уже собирался вернуться в гостиницу, когда мы его прихватили.

— Вы бы уж лучше рассказали, мистер Лэм, потому что для нас это действительно важно, а то мои мальчики начинают сердиться. Я всегда испытываю глубокое, нет, — глубочайшее чувство сожаления, — такого, наверно, никто никогда не испытывал, — но вы понимаете, конечно, что значит сердитые мальчики. А они будут сердитыми!

— Мне думается, миссис Кул с радостью согласилась бы помочь вам, — сказал я, — если бы вы к ней обратились. Кроме того, она наверняка предоставит вам интересующую вас информацию. Ведь ее бизнес в том и заключается, чтобы раздобывать информацию и продавать ее клиентам.

— Верно, именно в этом и состоит специфика ее бизнеса, — согласился толстяк. — А что, это мысль! В самом деле, умная мысль! Надо бы обкатать ее с малышкой. Что ты об этом думаешь, любовь моя?

Ни один мускул не дрогнул на лице этой крупной женщины. Ее жесткие, холодные глаза смотрели на меня так, будто я бактерия под микроскопом.

— Разомните его, — сказала она.

Толстяк кивнул.

Фред выбросил руку вперед с такой скоростью, с какой наносит свой смертоносный укус змея. Он схватил меня у самой шеи за галстук и вмиг так перекрутил его, что я стал задыхаться. Потом стянул меня за галстук со стула с такой легкостью, как будто я был совершенно невесомый.

— Стоять! — рявкнул он.

Тут его правая рука резко взмыла вверх и жесткой частью ладони, граничащей с запястьем, он так надавил мне на нос, что из глаз у меня сразу брызнули слезы.

— Сидеть! — снова рявкнул он.

Подвластный его руке, я рухнул на стул, как кем-то брошенный мешок с крупой.

— Стоять! — скомандовал он, и его рука, вцепившаяся в мой галстук, поставила меня на ноги.

Я попробовал блокировать своими руками его ладонь, когда та снова приблизилась к моему уже нывшему тупой нестерпимой болью носу. Однако он чуть ускорил движение, и его ладонь вновь достигла своей цели.

— Сидеть! — повторил он свою команду.

Лицо у меня будто отваливалось.

— Стоять!

— Сидеть!

— Стоять!

— Сидеть!

— Стоять!

— Сидеть!

— Говори!

Он отступил на шаг, давая мне передышку.

— Говори! — повторил он. — И поживей! — Его лицо оставалось совершенно бесстрастным. В голосе слышалась тоскливая безучастность человека, специализирующегося на разминании людей, не испытывающего недостатка в клиентах, но явно огорченного необходимостью демонстрировать свою квалификацию после окончания рабочего дня.

— Это верно, — сказал толстяк, кивая головой и приветливо улыбаясь. — Видите ли, мистер Лэм, Фред прав. Раз он говорит — встать, нужно встать. Говорит — сесть, нужно сесть. И когда говорит — говори, нужно говорить.

Я порылся в кармане в поисках носового платка. Из носа у меня капала кровь.

— Ну, не переживайте, глубинных повреждений нет. Небольшая течка с поверхности. Как только расскажете нам о том, что нас интересует, пойдете в ванную и приведете себя в порядок. Фред поможет вам. Так когда вы последний раз видели Моргана?

Ничуть не притворяясь, я рухнул на стул, одна моя нога обвилась вокруг его ножки.

— Катитесь вы ко всем чертям! — воскликнул я.

Шеф выкинул вперед ладонь, придерживая ретивого Фреда.

— Погоди, Фред, — сказал он. — Не горячись. У молодого человека — характер. Послушаем, что нам скажет малышка. Твои соображения, любовь моя? Стоит ли нам…

— Продолжайте, — сказала она Фреду.

Фред ухватил меня за галстук.

Я стремительно рванулся со стула, моей целью было солнечное сплетение Фреда. Я сделал нырок туловищем, при этом бедра служили мне как бы точкой опоры, от которой оттолкнулась вся масса моих мышц. Мой правый кулак, как поршень, по прямой линии пошел вперед.

Но тут с моей правой рукой что-то произошло. Ее как бы парализовало. И будто паровым молотом нанесенный удар пришелся мне прямо в челюсть. Я почувствовал, как ноги мои отрываются от пола, и воспарил в воздушном пространстве. Перед глазами возникали круги, метались искры, звездочки, звезды, к горлу откуда-то снизу подступала, казалось, неотвратимая, тошнота. Я попытался восстановить нормальную резкость зрения и увидел летящий на меня кулак. Не успел я осознать всю жестокую реальность этого стремительно приближающегося кулака, как он врезался в мое лицо. Казалось, откуда-то издалека я услышал голос женщины, произнесшей:

— Переключись на бедра, Фред.

А затем что-то внедрилось в мою подложечную ямку. Я сложился пополам, точно перочинный ножик, и каким-то образом успел сообразить своей бедной головушкой, что ударился я ею и как масло припечатался не обо что иное, как об пол.

Я услышал, как толстяк что-то говорит, но что именно, разобрать не мог, потому что голос звучал так тихо и невнятно, как звучит голос диктора радиостанции, с трудом пробивающейся в эфире.

— А теперь полегче, Фред. Не переусердствуй. Помни, что ему надо будет говорить.

Надо мной склонился дылда.

— Да черт с ним, с этим сморчком, — сказал он. — Только время драгоценное теряем. У него с собой бумаги, и все уже на мази, осталось только сунуть их в руки Моргану.