Я извинился.

— Что это вы так спешите? — спросил он.

— Долго объяснять, — ответил я и попытался проскочить мимо него. Но дорогу мне преградил другой мужчина, стоявший до этого в шаге-двух за спиной первого.

— Не дергайся, коротышка, — сказал он.

— Вам что-нибудь от меня надо? — спросил я.

— Шеф желает тебя видеть — сказал один из них.

— Вашему шефу я ничего не задолжал.

Первый мужчина был высокий, стройный, с ястребиным носом и жестким взглядом. Второй широкоплеч, тонок в талии, но с мощной, как у быка, шеей. Нос его, казалось, был когда-то раскатан скалкой по всему лицу, правое ухо чем-то напоминало мелкий кочан цветной капусты. Он, видно, был изрядным мастером речевого экспромта, и, как все мастера такого рода, любил каждое изрекаемое им слово произносить акцентированно, чтобы легче было самому вникать в смысл сказанного.

— Так, так, так, — сказал он. — Нашего приятеля потянуло на приключения. Хочет убедить нас, будто ничего не задолжал шефу. Подумать только — не задолжал! В общем, так — или ты изъявляешь готовность побеседовать с шефом, или мы сообщаем шефу, что ты отказываешься помочь ему.

— В чем помочь? — спросил я.

— В ответах на вопросы.

— Вопросы о чем?

— О Моргане Бирксе.

С минуты на минуту из гостиницы должны были выйти Сандра Биркс и Блити. Они могли подумать, что либо я заманил их в западню, либо продал. Посмотрев в жесткие глаза того, что был повыше, я усмехнулся и сказал:

— Разумеется, я согласен.

— Так-то оно лучше. Мы рассчитывали, что так и получится, — сказал «боксер» и стал высматривать что-то в отдалении; из потока машин вынырнул крупногабаритный седан, посланцы «шефа» подхватили меня под руки и повели к машине. Один из них открыл дверцу, второй втолкнул меня в салон и сел рядом. Первый пристроился с другой стороны. Тот, что повыше, обращаясь к шоферу, сказал:

— О’кей, Джон, погнали.

И мы погнали. На душе у меня было спокойно только до тех пор, пока мы не очутились в той части города, которая состояла исключительно из жилых домов.

— Скажите все-таки, что конкретно вам от меня нужно? — спросил я.

— Ты вот что, коротышка, помолчи, — сказал тот, которого звали Фред, — а мы пока завяжем тебе глаза, чтоб ты не увидел лишнего и, следовательно, не имел оснований тревожиться за свое здоровье.

Я метнулся в его сторону. Он, похоже, даже не почувствовал моего удара, который пришелся ему в подбородок, в мгновение ока извлек откуда-то скатанную трубочкой повязку и завязал ею мне глаза. Я попытался вырваться из кольца и позвать кого-нибудь на помощь. Тогда он схватил меня за руки и защелкнул на запястьях наручники. Круто ложась в крен, машина стала вилять туда-сюда, то и дело меняя направление движения, отчего я потерял всякую ориентировку.

Через некоторое время я почувствовал легкий толчок — видимо, машина выехала на асфальтовую полосу, ведущую к частному дому, и услышал, как дважды, с коротким промежутком во времени проскрипела гаражная дверь.

Мне помогли выйти из машины и сняли с глаз повязку. Я увидел, что стою в гараже. Ворота были заперты. Сразу за открытой дверью, врезанной в боковую стену гаража, виднелись ведущие наверх ступеньки. Мы поднялись по ним в какой-то коридор, прошли через кухню, столовую и оказались в гостиной.

Я продолжал прикидываться несмышленышем.

— Куда это мы приехали? — спросил я. — Я-то думал, вы меня в участок везете.

— Какой еще участок?

— Ну, чтобы повидаться с шефом.

— Не переживай, сейчас повидаешься.

— Но разве он здесь?

— А где же ему быть. Он живет здесь.

— Вы ведь из полиции? — спросил я.

Они посмотрели на меня с крайним удивлением.

— Из полиции? С чего это ты, приятель, взял, что мы из полиции? Про полицию речи никакой вроде бы не было. Мы только сказали, что тебя хочет видеть шеф. Это мы так своего хозяина называем.

Я понял, что строить из себя дурачка теперь уже не стоит, и замолчал.

— Садись, — сказал коренастый, — шеф сейчас придет. Он задаст тебе несколько вопросов, а потом мы отвезем тебя обратно в город, и все будет чин-чинарем.

Я сел на стул и стал ждать. В коридоре раздались торопливые, суетливые шаги, и в комнату легкой пружинистой походкой профессионального танцора вошел грузный, пухлощекий и толстогубый мужчина. Нижняя губа обвисла, точно ее долго оттягивали гирькой; по лицу градом катился пот. При том, что он был очень низок ростом и жирен, как откормленный на убой хряк, стан свой он держал на удивление прямо, точно в позвоночник ему вставили стальной стержень. А вот свой огромный живот мужчина чуть подавал вперед: так несут драгоценную вазу, чувствуя, что вот-вот могут упасть. Шагая, он стремительно, часто-часто перебирал своими короткими ножками.

— Это шеф, — сообщил мне высокий.

Шеф улыбнулся, кивнул мне, и его лысая голова, посаженная на мощную шею, закачалась, как поплавок на воде.

— Кто это, Фред? — спросил он.

Мужчина с расплющенным носом объяснил:

— Этот парень работает у одной тетки по фамилии Кул, она держит сыскное агентство. Их подрядили вручить Моргану Бирксу судебные документы по делу о разводе. Он ошивался у гостиницы «Перкинс».

— Да, да, да, — скороговоркой откликнулся шеф, покачивая головой и приветливо улыбаясь, — да, конечно. Простите, что не признал вас. А как вас зовут?

— Лэм, — сказал я. — Дональд Лэм.

— Да, да, мистер Лэм. Разумеется, я безумно рад познакомиться с вами, вы проявили такую любезность, согласившись приехать к нам. Да, да, такую чрезвычайную любезность. А теперь скажите мне, мистер Лэм, вы работаете на… как ты сказал, Фред, ее зовут?

— Берта Кул. Сыскное агентство Кул.

— Ну, да. Вы работаете в сыскном агентстве Кул?

Я кивнул.

— И давно? — спросил он.

— Не очень.

— И вас устраивает эта работа?

— Пока да.

— Да, да. Осмелюсь заметить, что для молодого человека это перспективное начало дает неограниченные возможности для проявления сноровки, сообразительности, интеллекта. Я бы сказал, отличная стартовая площадка для солидной карьеры. Мне думается, вы выказали весьма похвальную разумность, действительно воистину похвальную разумность, устроившись на такую работу. Невооруженным глазом видно, что вы смекалисты и умны.

— Благодарю, — сказал я.

Голова его снова закачалась, как поплавок на легкой волне; на шее проступили набегающие друг на друга жировые складки, напоминающие рифленку стиральной доски; жесткие волосы на загривке сначала побежали вверх к макушке, а потом мгновенно назад вниз, как волоски сапожной щетки, когда по ней проводишь пальцем.

— Так когда вы последний раз видели Моргана Биркса? — пробулькал он.

— Отчеты я даю миссис Кул, — ответил я.

— Да, да, конечно. Как же я про миссис Кул-то запамятовал.

Дверь открылась, и в комнату вошла крупная женщина. Не тяжеловесная, а именно крупная. Широкоплечая, очень высокая, с могучими бедрами. На ней был халат, который не мог скрыть ширину ее плеч, мощь ее шеи, объемы ее груди, мускулистость ее рук.

— Так, так, так, — скороговоркой проговорил толстяк. — Вот и малышка! Как здорово, что ты заглянула на наш огонек, Мадж. Я тут как раз расспрашивал мистера Лэма о Моргане Бирксе. Это, ласточка, мистер Лэм. Он — детектив, работает в… как это называется, Фред?

— Сыскное агентство Кул.

— Ах, ну да. Работает в сыскном агентстве Кул, — сказал толстяк. — А как зовут женщину, которая возглавляет его, Фред?

— Берта Кул.

— Да, да, верно. Берта Кул. Садись, любовь моя, послушай и составь свое мнение. Знакомьтесь, мистер Лэм, это моя жена.

Я понимал, что попал в переплет. Проявление учтивости иной раз никак не может повредить даже человеку, находящемуся в таком положении, когда думается о чем угодно, но только не о приятных манерах и вежливости. Я встал и отвесил низкий поклон.

— Очень рад познакомиться с вами, — сказал я, стараясь придать своим словам предельно искреннее звучание.