В сложившейся ситуации возможны были два принципиальных исхода. Первый. Устав от многочисленности препятствий и потеряв интерес к предмету плотских вожделений, Салтыков мог без особенных хлопот встретить кого-нибудь поинтереснее — и с нею найти забытье и необходимое отдохновение. И второй. Идти до конца, руководствуясь уже не божественным импульсом любви, но разве только желанием довести любую начатую работу до конца и спортивным интересом к единожды начатой охоте.

Как настоящий кавалер, Сергей Салтыков избрал второй путь.

Первая меж ними близость, как отмечала Екатерина в дневнике, имела место быть 11 июня 1747 года, на острове, принадлежавшем Чоглокову. Камергер так долго и развесисто расписывал прелести и природу своего, как он выражался, «островка», что приобретший к тому времени новую любовь, Марфу Шафирову, великий князь поддался на уговоры Чоглокова. Всё же остальное было делом даже не любви и не страсти, но самой элементарной техники.

Это, повторим, произошло 11 июня 1747 года, под Петербургом, в день тёплый и безветренный, когда над водой носились упругие чайки, а от берега исходил приятный аромат сухих водорослей.

А уже 18 июня, ровно через неделю, уставшая от бесплодности семейных отношений своего племянника Елизавета Петровна вынесла своё веское распоряжение. Чоглокова лишь передала эти слова Салтыкову.

   — Да, но... — Сергей был смущён до чрезвычайности, потому как одно дело — любить великую княгиню под молодой вербой, опасливо поглядывая на ближайший муравейник, и совсем другое дело — любить ту же самую женщину по заданию, чтобы не сказать «приказу», её императорского величества. — Но я не достоин, — выдавил наконец из себя Салтыков. — Как же, в конце-то концов..

   — Утром мне доложите, — сохраняя мягкость тона, прервала Сергея Марфа Семёновна и, осторожно повернувшись, понесла свой уже огромный живот из комнаты, для надёжности придерживая левой рукой.

   — Слушаюсь, — неожиданно для себя ответил ей вслед никогда не служивший в армии Салтыков.

Три раза оказывалась её высочество беременной и все три раза постыдно выкидывала, будучи не в состоянии выносить ребёнка. Лишь только через семь лет, через семь долгих лет с начала приложения сил Сергея Васильевича Салтыкова в данном конкретном русле у Екатерины родился ребёнок.

Мальчик.

Наследник.

Сын[87].

Не утруждая себя излишними фантазиями, свято веря в формулу «на всякого мудреца довольно простоты», её величество, а вслед за ней и Екатерина с Чоглоковой так ловко окрутили великого князя, что к 20 сентября 1754 года он уже и сам свято верил, что является отцом родившегося вполне здоровеньким ребёночка. В отцовство Петра вскоре поверил весь двор, настолько ловко было обставлено всё это дело; поверил двор, а вслед за ним и весь Петербург, и все иностранные дворы, и вообще все люди доброй воли, к числу которых, несколько поколебавшись, причисляет себя также и автор.

НОВИКОВ КОНСТАНТИН ВИКТОРОВИЧ родился в I960 г, в г. Пскове, с 1970 г, живёт в Москве. Окончил исторический факультет Московского государственного педагогического института и аспирантуру Московского областного педагогического института. В 1988 г, защитил кандидатскую диссертацию.

Первые публикации прозаических произведений К. Новикова в московской периодике относятся к 1986 г.

Константин Новиков — автор ряда работ по истории русской и западноевропейской литературы конца XIX — начала XX в. Регулярно выступает как литературный переводчик с английского.

Предлагаемая читателю книга «Начала любви» — дебют автора в жанре исторического романа.

Текст романа «Начала любви» печатается впервые.