— Хорошо. Остаюсь.

В это время в конце квартала появилась одинокая фигура мужчины. Шяштокас тихо обронил:

— Он.

— Вижу культурного человека, — ухмыльнулся Стась, — он никогда не заставит себя долго ждать.

А Фурсов подходил все ближе и ближе. Лицо его было спокойным и даже скучающим. Шяштокас шагнул ему навстречу:

— Хозяин, вас спрашивают вот эти люди.

Фурсов посмотрел на стоявших в отдалении Алимова, Стася и Филиппа:

— Слушаю вас.

— Господин Луриков?

— Да, я Луриков.

— Мы из милиции. Вам нужно срочно проехать с нами.

— Куда проехать? Зачем? — удивленно поднял брови Фурсов.

Шяштокас восхищенно подумал: «Какой молодчина Андрей Миронович! Ни дать ни взять — артист!»

— Очень срочное дело, — грубо ответил Стась и, жестом указывая на автомобиль, предложил: — Прошу!

Андрей Миронович пожал плечами и молча пошел к автомобилю. Его посадили на заднее сиденье. Рядом сел Сашка, а Алимов устроился впереди с шофером. Стась коротко бросил:

— Храпун, помоги завести.

Храпун взял из рук шофера рукоятку. Ему опять повезло. После нескольких оборотов мотор заработал, и через мгновение автомобиль, обдав оставшихся клубами дыма, сорвался с места. Глядя ему вслед, Шяштокас улыбнулся:

— Вот бы начальник милиции узнал, что мы от его имени действуем. Его, поди, бедного, кондрашка хватила бы.

— Его и так скоро кондрашка хватит, — буркнул Стась.

— Это почему же? — спросил Шяштокас, первым направляясь к дому.

— А потому, что вообще каюк скоро большевикам.

— А помнишь, ты уже раз обжегся на этом начальнике? Как его фамилия? Михайлов, что ли? — не без ехидства встрял в разговор Филипп.

— Михайлов, — ответил Стась. — Этому Еське Страмбургу не терпелось счеты с ним свести. И Данила сдуру согласился ему помочь. Все можно было иначе сделать: и Страмбург не схлопотал бы пулю в лоб, и этот Михайлов давно бы землю парил. Да ничего, считанные деньки ему осталось начальствовать.

Шяштокас слушал бандитов, затаив дыхание, и молил судьбу только об одном: чтобы удалось сохранить в живых Стася. Чувствовалось, что этот бандит много знает. Но пока нужно было действовать. Он сказал:

— Я зайду и попытаюсь обоих мужиков отвлечь, а потом открою калитку.

Возражений не последовало. Шяштокас подошел к воротам, дернул за веревку, и спустя минуту калитка открылась. Он вошел во двор и шепнул Солдунову:

— Запри и иди в дом.

Сам же направился к сараю. Весь резерв во главе с Галкиным был на месте. Милиционеры, сжимая в руках винтовки, сидели кто на чем. Шяштокас отобрал четверых:

— Пойдемте со мной в дом. Задача такая: берем сначала двух бандитов, разводим по разным комнатам и после этого приглашаем третьего.

— А что нам делать? — спросил Галкин.

— Сидеть и ждать. На то вы и резерв.

Вместе с отобранными четырьмя милиционерами Шяштокас направился в дом. Договорились, что брать бандитов будут прямо в прихожей. Завесили единственное окно, чтобы Станислав и Храпун, с которых было решено начинать, не сразу огляделись после яркого солнца. Расставив людей, Шяштокас попросил Солдунова и Ярмолика оставаться во дворе.

— На случай, если третий бандит, — объяснил Альгис, — что-нибудь заподозрит и вздумает сунуться за нами, вы его схватите.

Солдунов и Ярмолик укрылись во дворе: один присел за большой бочкой, другой схоронился в кустах сирени. Шяштокас еще раз окинул взглядом двор и вышел на улицу. Вся троица разом подалась к нему. Он ткнул пальцем в грудь Филиппу:

— Ты остаешься здесь дожидаться автомобиля, вы, — кивнул он Стасю и Храпуну, — быстро за мной. Надо успеть, пока эти два оболтуса втаскивают на крышу трап...

И, не дожидаясь ответа, пошел к воротам. Стась и Храпун молча последовали за ним. Открыв калитку, Шяштокас оглянулся: Филипп стоял на месте.

Когда взошли на веранду, Шяштокас с облегчением произнес:

— Успели! — Открыл дверь в прихожую и пропустил бандитов вперед.

Едва те переступили порог, с двух сторон, словно тени, мелькнули фигуры людей. Через минуту бандиты лежали на полу, связанные по рукам и ногам, и обезумевшими глазами смотрели на милиционеров. Шяштокас спокойно сказал:

— Вот так-то, господа. Вы, вероятно, уже догадались, что имеете дело с милицией. Предупреждаю: если хоть один из вас пикнет, пусть пеняет на себя.

Бандитов перенесли в разные комнаты на втором этаже. Шяштокас снова вышел на улицу, подозвал Филиппа и сказал:

— Иди. А я подожду наших.

— Что, готово дело?

— Да что там — двое всего. Чисто сработали, увидишь.

Филипп чуть не испортил дело. То ли от любопытства, то ли от врожденной подозрительности он почему-то не пошел сразу в дом, а направился... к сараю. Открыв дверь, оторопел: на него смотрели полтора десятка вооруженных людей. Филипп издал что-то похожее на поросячий визг и бросился назад. Хорошо, что Солдунов и Ярмолик сориентировались и быстро подскочили к сараю...

Немного позже Шяштокас хорошенько отчитал Галкина. Но так или иначе трое бандитов были уже обезврежены. С минуты на минуту можно было ждать самого Венчикова: Сашка и Роман, конечно, скажут ему, что в доме только два охранника и, значит, дело здесь не затянется. Подумав, Шяштокас часть милиционеров из резерва направил на улицу, чтобы они спрятались в подъездах и арках близлежащих домов и были готовы к возможной перестрелке. В душе росла тревога за Фурсова. Как он там? Не переиграет ли? Не вздумают ли бандиты его пытать?

...В это самое время Андрей Миронович с недоуменным видом стоял перед злобно ухмыляющимся Венчиковым. Тот, не повышая голоса, говорил:

— Мне нужна правда. Но, по совести говоря, не хотелось бы вытягивать ее из тебя, старая рухлядь, на огне или каким-нибудь еще инструментом. — Он встал с дивана и подошел к Фурсову. — Итак, господин Луриков, первый вопрос: где ключи от вашего сейфа?

— Какого сейфа? — вроде бы не понял Андрей Миронович.

— Сейфа, который стоит у тебя дома. Нечего прикидываться. Небось сообразил уже, что находишься не в милиции. Так что отвечай по-хорошему, говорю тебе. Отвечай!

— Зачем вам ключи от моего сейфа?

— Ишь, наивный какой, — опять ухмыльнулся Венчиков и, взяв двумя пальцами Андрея Мироновича за подбородок, приподнял его так, чтобы заглянуть в глаза. — Поясняю: нам нужно содержимое твоего сейфа. Таким образом ты купишь у нас свою жизнь.

— Но это же самый настоящий разбой! — с возмущением произнес Андрей Миронович. — Я требую, чтобы вы немедленно принесли извинения и отвезли меня домой. Я буду...

Но Венчиков не дал ему договорить. Все с той же ухмылкой на губах, не меняя позы, он неожиданно нанес сильный удар кулаком Андрею Мироновичу в живот. Ойкнув, тот опустился на пол. Продолжая стоять над ним, Венчиков громко позвал:

— Гуляев!

В комнату поспешно вошел заросший верзила. Вытянулся у дверей.

— Чего изволите, ваше благородие?

— Принеси-ка, братец, инструмент.

— Все готово, — ответил верзила и исчез за дверью. Через минуту возвратился еще с одним бандитом. Они принесли стул и длинную веревку. Венчиков приказал:

— Посадите господина Лурикова на стул и привяжите покрепче.

Верзила и его напарник легко подхватили Андрея Мироновича и быстро привязали его по рукам и ногам к стулу. В этот момент Венчиков насторожился:

— Гуляев, посмотри, кто там ходит.

Гуляев выглянул в первую комнату, которая была одновременно и кухней, и доложил:

— Никого нет, ваше благородие.

— А мне показалось, что дверь скрипнула.

Нет, Венчиков не ослышался. Это в кухню проскользнул Алимов. Он успел юркнуть за старый буфет, в образовавший за стеной угол, где стояло несколько ведер, а на вбитых в стену гвоздях висели чьи-то пальто и полушубки. Роман понимал, какая опасность грозит Фурсову, и не мог оставаться безучастным. Он приготовил револьвер: «Если начнут измываться над Андреем Мироновичем, перестреляю бандитов, развяжу его, возьмем их оружие и будем отбиваться. Наши же рядом, должны понять, в чем дело, и прийти на помощь».