– Не видно ни черта, – злобно произнес Понтий.

– Тихо ты… Хочешь, чтобы нас всех тут порешили? Вдруг они рядом, – прижимаясь к Луцию и вглядываясь в туман, ответил Ромул.

– Да какая разница, тут нас прикончат или там. Всем же понятно, что мучиться нам недолго осталось, – произнес в пустоту Мартин и хрустнул веткой под ногой так громко, что все остановились, как по команде, и замерли, почти не дыша.

– Мартин, твою мать! – прошипел Луций.

– Да я-то тут причем? – пожал плечами Мартин.

Затем он опустился на корточки и пропал в пелене.

– Мартин, хватит ерундой заниматься. Пошли, нам нужно двигаться вперед.

– Луций, тут палки повсюду какие-то странные и камни, – голос Мартина доносился, словно из преисподней.

– Какие еще палки и камни? Мартин, не говори глупости, поднимайся. Нам идти надо.

– Да вот какие, – ответил Мартин, возникая из тумана и вытаскивая на обозрение скелет человеческой ноги.

Однако, как только он увидел, что поднял, сразу отбросил страшную находку в сторону и отпрянул назад.

– О, боги, что это за дрянь была?! – испуганно спросил Ромул и шагнул в сторону, а под его ногами также раздался хруст.

– Мартин, это что, нога?

– Нет же! Цветочек! Нога, конечно.

– Куда мы вообще попали? – занервничал Понтий, озираясь по сторонам и, в свою очередь, наступая на что-то, что издавало звук ломающихся веток.

– Центурия! Занять оборону! – прокричал Луций.

Солдаты вмиг по команде встали в круг, приготовившись отразить любое нападение.

– А потише-то можно? – подошел к Луцию Ратибор.

– Можно, Ратибор, можно. Только вот мне как-то не по себе. Ты уж прости, но нервничаю я немного! – ответил Луций, которого начинало злить непоколебимое спокойствие русича.

– Думаешь, мне не страшно? И все же прошу: тише. Чуешь, подул ветер? Скоро туман рассеется. И мне не очень-то хочется увидеть за ним тысячу-другую германцев, жаждущих нашей крови.

Вскоре ветер усилился. Туман становился все менее густым и через несколько минут исчез без следа – Ратибор и тут оказался прав. Варвар, действительно, знал разные приметы и хорошо ориентировался в лесу в любых условиях, сохраняя при этом нечеловеческое хладнокровие. Наверное, после этого случая Луций и решил перенять у него его спокойствие, а может, после того, как они наконец-то увидели, что скрывал туман и по чему они шли все это время, думая, что шагают по ветвям деревьев. Все вокруг было усеяно останками солдат. Видно было, что они пролежали здесь не один год, а оставшиеся кое-где ржавые доспехи и оружие говорили о том, что все эти люди – римляне. Тут и там к деревьям были прибиты черепа, посажены на колья головы, привязаны к стволам или подвешены на ветвях скелеты. Сами того не ведая, Луций и его товарищи оказались на месте давней расправы. Именно сюда много лет назад германцы согнали всех пленных солдат из легионов Вара и несколько дней пировали, принося их в жертву своим богам. Они не пожалели никого. Вкус победы опьянил их, и Арминий уже не мог остановить вакханалию. Друиды германцев приказывали своим воинам отрубать у убитых бойцов ноги, чтобы их души не могли дойти до лодочника Харона, который переправляет почивших в мир мертвых. После расправы Арминий ужаснулся тому, что они сотворили. С тех пор это место обходили стороной все, кто знал о его существовании. Казалось, оно было пропитано тишиной и ощущением смерти. Луций еще не знал, что, выбрав невольно эту дорогу, спас центурию от неминуемой гибели, поскольку германцы не поставили отряды только здесь, так как и сами боялись гиблого места. Пройдя по этой долине смерти, Луций со своей центурией оказался именно там, где их меньше всего ждали. К тому же они получили необходимое время, чтобы спокойно укрепиться и разбить лагерь. Это страшное место сильно подействовало на них, очень сильно: они молча готовили оборонительные укрепления, обмениваясь лишь короткими фразами, и воочию наблюдали, что ждет их в случае поражения. Сдаваться после такого зрелища живым никто не хотел. Еще раз обдумав план Ромула, Луций приказал ставить укрепления без хитроумной ловушки, которую он так и не понял своим уставшим и обессиленным рассудком. Как Ромул ни пытался вразумить друга, Луций остался непреклонен.

– Понтий прав: все это хорошо только в твоей фантазии, а на деле может и не сработать. Для воплощения твоей задумки нужны либо солдаты, либо тягловые животные. Людей я тебе дать не могу, а лошадей или волов у нас просто нет. Идея-то хорошая, но не в нашем случае. Ставьте лагерь по плану Ромула, но без этих хитростей! На них еще и время нужно, а у нас его ой как мало. Нам бы просто укрепиться успеть.

– Но, Луций, послушай… – попробовал возразить Ромул, но командир центурии лишь отмахнулся от него рукой.

Уже под вечер, после того, как он расставил часовых и разместился в землянке, рухнув без сил на мокрый плащ, Луций подумал: «Странно все это. Сначала молния, затем это место. Как мы вообще смогли к нему пройти? Осилить такое расстояние за один день и оказаться в нужной точке, да еще и с таким преимуществом во времени – разве это возможно?», – начал было размышлять он, но вскоре провалился в глубокий сон и не просыпался почти целые сутки.

Очнулся Луций от того, что кто-то будил его, теребя за плечо. Приоткрыв глаза, он увидел Ромула, который что-то бормотал, а рядом с ним – Ратибора.

– Что?! Уже нападают?! – шаря рукой в поисках меча и стряхивая с себя остатки сна, забеспокоился Луций.

– Тише, тише. Никто пока ни на кого не нападает. Все спокойно, – улыбнулся Ромул.

– Мы тут к тебе за одобрением пришли. Просто этот вопрос нужно с тобой решить, – добавил Ратибор.

– За каким еще одобрением? – немного успокоившись, зевнул Луций.

– Ну, насчет моей затеи с ловушкой.

– Ромул, ты опять за свое? Так для ее сооружения время нужно, да и как вы собираетесь частокол поднять? Даже если мы яму у ворот выкопаем, то для того, чтобы заблокировать вход, нужно будет человек пятьдесят, не меньше, а это во время боя просто нереально. А если они массой напролом пойдут? Нет, нет. Это самоубийство, Ромул. Если бы у нас было несколько лошадей, еще можно было бы попробовать, а так только погубим себя понапрасну. Поверь, я уже не раз думал над твоим планом – и думал, и прикидывал. Затея хорошая, но не в нашем положении. Ты уж извини, дружище, но нет.

– Так, мы тут это... Потому и пришли, – почесав затылок, загадочно улыбнулся русич.

– Не понял? – озадачился Луций и, прищурив глаза, посмотрел на обоих.

– Ну, как тебе объяснить? Ты же сам только что сказал, что затея хорошая. И тогда говорил, что хорошая. А перед тем, как мы выдвинулись сюда, даже одобрил мой план и был настроен его осуществить. Не знаю, почему ты потом засомневался, ну да ладно. Мы тут… Как бы это… Мы тут яму-то уже копать начали. Понтий и Мартин хотя и долго сопротивлялись, но мы их с Ратибором убедили. Они сейчас все подготавливают. Дело только за лошадьми осталось.

– За какими лошадьми?! Какую яму?! Вы что удумали?! – поднимаясь с земли и на ходу накидывая на плечи плащ, выбежал наружу Луций.

– Да все в порядке! – только и успел крикнуть ему вслед Ромул.

Выскочив на свежий воздух, центурион пятого легиона Луций Корнелий с трудом узнал местность. Лагерь бурлил, все в нем находилось в движении. Солдаты его центурии, словно муравьи, объединенные общей целью, делали что-то колоссальное. Всеми процессами руководили Понтий и Мартин, которые и сами, не покладая рук, работали вместе с солдатами. Грязные от земли и уставшие, друзья еще умудрялись спорить между собой. Погода была явно прохладной, но они, разгоряченные трудом, были раздеты по пояс. Увидев Луция, Понтий вонзил топор в большой пень, отер рукой пот, обильно струившийся со лба, и огляделся вокруг.

Холодное осеннее солнце медленно исчезало за высокими деревьями. Мощный земляной вал опоясывал периметр лагеря. Ровный частокол был надежно вкопан в землю. По специальным помостам ходили с десяток солдат, которые всматривались в чащу окружавшего их леса. Вся остальная часть центурии была занята сооружением ловушки, которую придумал Ромул. Повсюду работали солдаты. Одни копали огромную яму сразу за лагерными воротами, другие из вынутой земли строили насыпь, третьи забивали в насыпь бревна, четвертые заостряли колья и вкапывали их на дне ямы, превращая ее в адское ложе. Еще одна группа трудилась за воротами, маскируя связанные между собой бревна и пряча их от глаз противника в земле в пределах лагеря. К этим бревнам были привязаны канаты, которые другими концами крепились к двум большим деревянным колесам, расположенным внутри укреплений. Вскоре вся эта конструкция была настолько искусно скрыта от посторонних глаз, словно ее и не было вовсе. Работы близились к концу, и суть задумки Ромула окончательно прояснилась. Лагерь был окружен рвом и частоколом, по обеим сторонам от ворот к центру лагеря шел укрепленный забор, который упирался в другие ворота. Между воротами была вырыта яма, а в ее дно забиты острые колья. Луций смотрел на это, словно завороженный: он не мог поверить, что все было сделано за такое короткое время.