– Хочешь знать правду?

– Хочу.

– Ничего. Ничего я не чувствовал. Власть – вот единственное, чего я хотел и что я любил в тот момент. Даже некогда столь желанная месть перестала существовать для меня!

– Прекрасно, – Маркус улыбнулся во весь рот. – Знаешь, я сначала не поверил Анатасу, а он, оказывается, говорил правду. Ты и впрямь был лучшим из лучших. Я заменю тебя. Я стану тем, кем не смог стать ты. Я хочу только одного, Луций, – чтобы ты убил мессию. Пускай тот, кто прикормил волка, умрет от его зубов. Интересно, что будет чувствовать Иисус, видя, что его палач – один из его учеников?

– Я никогда не пойду на это, Маркус! Я не такой судьбы хотел для нас!

– Ты думаешь, я хотел такой судьбы?! Нет! Разве я сам научился убивать людей?! Ты был хорошим педагогом. Помнишь ту девушку? Помнишь?! – заорал преторианец.

– Нет, я не помню. Их было слишком много – так много, что их лица не остались в моей памяти.

– Зато я помню! Помню в мельчайших подробностях, как холодное лезвие резало ее молодое горло! Помню твой ледяной взгляд, твои глаза, в которых не было ни капли сожаления, ни толики раскаяния.

– Я не сделаю того, чего хочет Анатас. Можешь убить меня прямо здесь и сейчас, но я не пойду на это.

– Анатас? Брось! Этого хочет не он – этого хочу я!

– Ты глупец. Я уже попадался на эти уловки. Ты думаешь, будто это твои мысли, твои желания, но это не так. Я не стану делать того, что он хочет. Он попросту старается получить власть над миром, чтобы Творец усомнился в людях, когда они прольют кровь праведника, его сына. Я не стану делать этого. Я не стану больше убивать!

– Станешь! Я тоже не хотел убивать тех детей!

– Каких?

– Ты забыл?! Конечно, ты забыл! А я помню, как смотрел на них, как не хотел делать это, но ты приказал! Ты, великий Луций, генерал Черного легиона, не знающий страха и поражения. Разве я мог ослушаться тебя?!

– Я пребывал во тьме и не осознавал того, что понимаю сейчас. Маркус, посмотри на меня! Посмотри! Остановись, прошу!

– Нет, Луций, ты и сейчас во тьме. Разве можно бросить все ради иллюзий? Люди прокляты с самого начала. А ты предал то, что сам же и создал.

– Ты не прав, тобой овладела ненависть и жажда величия. Я был там, на вершине мира. Поверь, это не лучшая судьба.

Преторианец схватил Луция за горло.

– Быть над миром гораздо лучше, чем пресмыкаться здесь. Ты создал меня, и я с достоинством займу твое место! А теперь ты убьешь того, кого считаешь спасителем!

– Я никогда не сделаю этого. Лучше прикончи меня, Маркус. Я был по обе стороны и теперь могу сравнивать и выбирать.

– Сделаешь! Еще как сделаешь! Я знаю, что пытки не дадут результата: они действуют лишь на человека, который не знал боли. Но ты забыл о самом главном из того, чему меня учил, – забыл о беспощадности! Помнишь свои слова Луций? Никогда, ничего и никому не прощай! – преторианец хлопнул брата по щеке. – Приведите Марию, да живее!

– Маркус, ты не посмеешь! Прошу, не надо! Умоляю, Маркус!

– Уже посмел! Что посеешь, то и пожнешь! Я научился от тебя многому и в первую очередь – безжалостности. Помню, удивлялся Ратибору, недоумевая, почему он оставался таким спокойным ко всему, что творится вокруг? К тому, что делал ты, к тому, что делал он сам. Теперь я понимаю, почему. Тебе интересно? Просто ему было плевать на нас. Он из другой породы. Он изначально ставил себя выше всех, и помогал он тебе лишь потому, что хотел отомстить. Только проблема в том, что его с самого начала водили за нос. С учетом его характера нужно было задавать ему цели, которые по странному стечению обстоятельств совпадали с твоими. И он беспрекословно подчинялся тебе, тогда как на самом деле пребывал в поисках убийцы своего отца. Знаешь, кого он искал?

– Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? – сглотнул образовавшийся в горле ком Луций.

– Потому что я убил его. А ты думал, что он бросил тебя и умчался в свою Скифию?! Нет, наверное, тебя это разочарует, но все было совсем не так. Видел бы ты его глаза, когда он умирал! До последнего он оставался воином. Не то, что ты. Даже осознавая неизбежное, он все равно продолжал сражаться. Да, кстати, он так и не смог отомстить.

– Кого он искал?

– Александра, слугу Анатаса. О! Я узнаю этот взгляд! Да! Я вижу ненависть, я ее чувствую. Это хорошо!

Ворота распахнулись, и солдаты втащили во двор женщину. Она не кричала, не сопротивлялась, ее лицо не выражало эмоций, одежда кое-где была порвана, на теле виднелись ссадины и кровоподтеки. Ее поставили на колени рядом с Луцием. Маркус медленно вытащил меч из ножен и приставил к ее лицу.

– Не надо, – еле слышно сказал генерал, и по его грязной щеке скользнула слеза. Он смотрел на Марию, а она смотрела на него.

– Прошу, не надо, она ни при чем.

– А разве при чем была жена Бартуса? А его дети? Разве при чем был Ромул? А при чем был наш пес? Убивай, не раздумывая! И никому ничего не прощай! К тому же не вижу иного способа заставить тебя сделать то, что от тебя требуется.

– Прошу, остановись!

Острое лезвие слегка ушло вверх, оставляя за собой кровавый след на нежной женской коже. Мария прикрыла от боли глаза, но не дернулась.

– Маркус, прошу, не надо.

– Так ты согласен?! Что-то я не пойму?

– Да! Да! Будь ты проклят! Да! Я сделаю то, что вы хотите!

– Нет, Луций! Пускай они убьют меня! Не делай этого! Он превыше всего! Я этого не стою! Никто этого не стоит!

– Уберите эту суку с глаз долой! – крикнул Маркус стоящим рядом солдатам.

Девушку схватили под руки и поволокли прочь. Она все кричала и кричала о том, чтобы Луций не шел у них на поводу. Даже когда ворота захлопнулись, голос Марии еще можно было разобрать за задорным хохотом местных служанок, которые прихорашивались на верхнем балконе виллы прокуратора.

– Теперь ты понял, в чем твоя слабость, – самодовольно произнес преторианец. – Если честно, я удивлен тем, насколько быстро ты согласился. Я готовился к худшему. Думал, придется резать ее нежное тело на куски и скармливать плоть собакам у тебя на глазах. Но ты – не знаю, к радости или к сожалению, – принял решение быстро. И, могу признать, правильное решение! – Маркус хлопнул брата по плечу.

– Я не позволю ему мучиться. Слышишь меня?

– Прекрасно слышу, Луций. Прекрасно.

– Я ненавижу тебя, Маркус, – сжимая кулаки, еле выдавил из себя генерал.

– Отлично! Значит, в нас есть что-то общее! Я тоже не особо рад тебя видеть. Ты предал – предал снова. Сначала то, за что боролся, потом друзей, следом меня, а теперь и своего учителя. Ты и только ты будешь принимать участие в казни. Ты лично приколотишь своего мессию к деревянной площадке!

– Прошу, не трогайте ее. Я все сделаю. Умоляю, Маркус, не причиняйте ей вреда.

– Хорошо, брат. Если, конечно, ты обещаешь, что сделаешь все, что надо, и так, как ты умеешь, и нам больше не придется тебя уговаривать.

– Да! Даю слово!

– Ты всегда исполнял свои обещания. Я верю тебе. Ее отпустят сразу же после того, как ты сдержишь слово. Я прикажу, чтобы она могла делать все, что ей заблагорассудится. Думаю, мы подарим ей твое имение, как прежде ты подарил мне владения Ромула. Пожалуй, это будет хороший подарок, особенно если учесть, что ей пришлось пережить.

– А что будет со мной?

– Ты заботишься о своей шкуре? На тебя непохоже.

– Просто любопытно.

– Могу пообещать только одно: ты исчезнешь.

– Убьете меня? Что же, справедливое наказание за все то, что я сотворил.

– Поверь мне, Луций, – Маркус подошел ближе, и в его глазах вспыхнул зловещий огонь. – Смерть – не самое страшное, что случается с человеком.

– Чего вы от меня хотите?! Вас нет, вы мертвы! – Понтий метался по темной круглой комнате. В ее центре стояли Ромул, Мартин и Ратибор. Они молча наблюдали, как прокуратор бегал по кругу и шарил руками по шершавым стенам, пытаясь нащупать выход. – Я устал! Оставьте меня! Я и так подвергаю себя опасности! Я не могу иначе! Не могу! – окончательно выдохшись, он упал на колени и закрыл руками лицо. – А-а-а-а! Ну, оставьте же меня в покое! Оставьте! Я и так помог ему! Не от меня все зависит! Не от меня!