Наступал вечер. Угощая ребят в таверне разными закусками и вином, Марк встал из-за стола и произнес:

– Хочу выпить за то, что боги свели нас вместе, за то, что я познакомился с вами! За ваших отцов, в особенности, за отца Луция – за Корнелия! За человека, спасшего моего родственника Дементия, которому я многим обязан! За вас!

Луций и Понтий, уже изрядно захмелевшие, вскочили с мест и тоже подняли свои чаши.

– А я хочу выпить за тебя, Марк! – немного пошатываясь, громко произнес Луций.

– Да! За тебя! – поддержал его Понтий. – За удивительный сегодняшний день! Я в жизни не проводил время лучше, чем сегодня! Ах, какие были игры! Я просто, просто…! – Понтий не сумел продолжить свою мысль и воскликнул: – За самого лучшего человека Рима! За Марка!

Затем он залпом осушил чашу и, рухнув на стул, тут же пихнул Ромула в бок со словами:

– Чего не пьешь с нами?! Не уважаешь что ли?! Весь день ты сегодня, как баба! Тебе в священники надо, а не в воины! – рассмеялся Понтий.

– Не задирай его. Он такой, какой есть! – садясь рядом, ответил Луций.

В таверне играла музыка, стоял гомон, на небольшой сцене танцевали девушки, которых сменяли фокусники и комедианты. Многие пришли сюда после игр в Колизее и обсуждали увиденное за кружкой хмельного напитка. Марк заказывал угощения и, слегка улыбаясь, слушал похвалы, которые сыпались на него то от Луция, то от Понтия. Последний, перебрав вина, уже еле ворочал языком. Лишь только Ромул был трезв, и весь его вид говорил о том, что он чувствует себя здесь не в своей тарелке. Пересиливая это ощущение, он натянуто и наигранно улыбался, но это было заметно одному Марку. Понтий и Луций, уже изрядно поднабравшись, только и обсуждали, что сегодняшний день, и мечтали о том, как будут сражаться с врагами Рима и захватывать добро неприятеля, когда пойдут в поход под предводительством Германика. Вскоре Марк поднял руку вверх и щелкнул пальцами. К нему мгновенно подскочил хозяин таверны, которому сенатор что-то шепнул на ухо и дал несколько серебряных монет. Хозяин заговорщицки прищурился, раскланялся и удалился, но вскоре вернулся к столу в компании трех девушек, которые, мило улыбаясь, разместились рядом с парнями.

– Простите меня великодушно, – внезапно произнес Марк. – У меня сегодня еще срочное дело есть в сенате. Там будут проходить слушанья по важным государственным вопросам.

– Да брось, Марк! Оставайся, неужто там без тебя не обойдутся? – не отводя взгляда от жриц любви и даже не пытаясь придать голосу убедительную интонацию, проговорил Луций.

– Да какие там могут быть дела в такое время! – наливая себе еще вина, поддержал Луция Понтий.

– Дела есть всегда. Сегодня там будут приниматься серьезные решения, касающиеся государственных налогов, а это пропустить никак нельзя. Вы развлекайтесь, все оплачено. Дамы, кстати, тоже, – слегка улыбнувшись, произнес Марк. – Да, прошу только об одном: пускай все сегодняшние наши похождения останутся между нами. Не хочу, чтобы ваши отцы подумали обо мне что-то плохое. Я лишь хотел показать вам настоящую жизнь, красочную и интересную, – поднимаясь и выходя из-за стола, продолжил он.

– Да о чем ты гово... Говор… Это, как его! Наши отцы в подметки тебе не годятся! Неудачни-ни-ки! – тиская девушку, бормотал икающий Понтий, на которого с плохо скрываемым отвращением смотрел Ромул.

– Постой! Погоди! – вылезая из-за стола следом за Марком, сказал Луций.

Подойдя к сенатору, он обнял его и произнес:

– Спасибо тебе за все! Без тебя мы бы так и остались рабами своего положения. Ты столько для нас сделал!

– Брось. Никогда не спеши с выводами! Для меня это пустяк. Ты даже не представляешь, как много сделали для меня вы, а может, и еще сделаете.

– Обязательно сделаем! Ты только скажи, что!

– Клянешься? – холодно произнес Марк и пристально посмотрел в глаза Луцию.

– Клянусь! Пока дышу, твоим должником буду!

Марк снова улыбнулся и, похлопав Луция по плечу, произнес:

– Развлекайтесь, – после чего направился к выходу.

Луций хотел было пойти на место, но остановился. Он внимательно присмотрелся, замер, потер глаза, для убеждения даже прикрыл их и снова открыл. Но нет, ему не показалось: в темном углу, сокрытый сумраком, сидел Авера. Он сидел и смотрел, смотрел прямо на него. Смотрел, не шевелясь, словно статуя, в такой же позе, как и там, в Колизее, когда наблюдал за обезумевшей толпой, которая рвала друг друга ради бесплатных подарков. Луций вглядывался в него, но все никак не мог понять, что с этим парнем. Это, без сомнения, был Авера, приемный сын Марка. Но что-то в нем было не так. А вот что именно, Луций понять не мог – лишь чувствовал своим шестым чувством, ощущал это кожей. Луций поспешно направился к юноше, чтобы пригласить его к ним за стол и поговорить по душам. Он уже практически дошел до цели, когда его по случайности задел проходящий мимо посетитель, и он на мгновение потерял Аверу из вида. Последнее, что увидел Луций, были глаза юноши, сверкнувшие странным красно-кровавым цветом.

– Куда прешь?! – злобно отпихнул Луций мужчину в сторону с такой силой, что тот, ударившись о столешницу, перелетел через нее. Тут же к Луцию подскочили Понтий и Ромул, подумав, что их друг затеял потасовку. Но все обошлось, и продолжения не последовало. Хозяин таверны со своими слугами поспешил уладить все миром и вывел обидчика Луция вон из заведения, после чего, заискивающе улыбаясь, попросил у парней прощения и в знак признательности принес им еще кувшин вина, проговорив:

– Вы уж извините, что так произошло. Друзья такого уважаемого человека, как Марк, – мои друзья. Если вам что-то еще будет угодно, вы только намекните, и я все исполню.

– Давай, пошел за стойку, старый лис! – прикрикнул на расстилающегося перед ним хозяина Понтий, который уже был пьян до такой степени, что, повиснув на даме и прикрыв глаза, лишь неугомонно икал, периодически что-то бормоча себе под нос.

– Постой, как там тебя? – окликнул уходящего Луций.

– Софокл, – тут же произнес хозяин заведения.

– Послушай, как часто к вам приходит Авера?

– Простите, кто?

– Авера. Приемный сын Марка.

– Извините, но я впервые слышу, что у Марка есть приемный сын. Если бы он был, я бы наверняка знал об этом.

– Подойди, – поманив рукой Софокла, произнес Луций.

Как только тот приблизился, Луций мгновенно схватил бедолагу за волосы и, подтащив практически вплотную к себе, прошипел ему на ухо:

– Ты меня что, за идиота держишь?! Или за слепого?! Он сидел в твоей таверне, вон там, в том углу для прислуги!

– Господин, я не вру! – взмолился Софокл. – Я клянусь своей семьей, что не знаю никакого Аверу! А если бы и знал, то не посмел бы посадить его в тот темный угол. Как я могу поступить так с сыном Марка?! Да он с меня три шкуры сдерет, если я так сделаю! Помилуйте, ради моих детей. Вам, наверное, показалось. Ну, сами подумайте, зачем мне вам лгать?!

– Луций, отпусти его! Да что с вами произошло сегодня?! – не выдержав, вскочил из-за стола и прикрикнул на друга Ромул.

Луций перевел на него недобрый взгляд. Его глаза блестели, как у хищника, и казалось, что, если бы его приятель стоял рядом, то наверняка бы схлопотал от него. Тяжело и яростно дыша, Луций медленно ослабил хватку, и Софокл, воспользовавшись моментом, быстро улизнул от своего мучителя. Луций смотрел на Ромула, и его глаза постепенно становились человеческими. Вскоре он рухнул на стул и, по-прежнему не сводя взгляда с друга, подумал о том, что и правда, сам того не осознавая, он слишком круто обошелся с Софоклом. Да и с тем незнакомым посетителем тоже. Наверное, все дело в вине: не стоило им злоупотреблять. А что касается этого странного сына Марка, так ему и впрямь могло показаться.

– Могло, точно могло, – убеждал сам себя Луций. Не стал бы Марк сажать его отдельно, да еще и в самое непочетное место. Да и хозяину таверны незачем было врать ему.

– Что с вами? Вы сегодня сами не свои, словно после игр вдруг почувствовали себя героями, – продолжал недоумевать Ромул.