– Значит ли это, что Аргаив сильнее ее по части магии?
– Нет. Их силы равны. Они оба - наемники, основная роль демонов именно такая. Они никому не подчиняются, но за определенное вознаграждение выполняют особо важную и опасную работу. Тимерхан нанял его, а Ракел увязалась за братом. Почему она вдруг решила помочь тебе, понятия не имею.
– А твой интерес в чем же?
– Часть обучения. Провести оставшееся до экзамена время между мирами и постараться найти как можно больше причин для применения магии.
Некоторое время мы шли молча. Песок, твердый, как камень, похрустывал под кроссовками. Я размышлял над словами Дэниела. Что значит - между мирами? Аменохеприти говорил мне, что Магический круг делится на три части: территорию Тимерхана, территорию Адальберта и территорию обучения. Две части так тесно взаимосвязаны, что отделить их друг от друга бывает непросто. Лишь территория обучения стоит особняком. Она, в отличие от первых двух, не связана с нашим, реальным миром. Значит, настоящий чародей должен научиться жить в реальном мире. Все просто.
Но почему между мирами?
Мир добра, мир зла… Между этими мирами у нас что? Правильно. Наш такой несовершенный, но все же прекрасный реальный мир. Пять по логике, мальчик, садись.
Я хотел было поразмыслить над странным поведением Ракел, но решил не утруждать свои мозги, тем более что после заплыва у меня все еще стучало в висках.
Река Крэклинг серебристой стрелой рассекала город на две равные половины. Принципиальной разницы между ними не было, но жители каждой стороны относились к своим соседям с предубеждением. Связывало эти два берега три моста - два четырехполосных на окраинах, и один - шестиполосный - в центре города.
На юго-западном берегу издевательски светились огни "Асмодея", напоминая, что всевидящее око Тимерхана следит за мной, куда бы я ни пошел. "Орхидея" находилась там же. Как и издательство, в котором я работал всего несколько дней назад. Меня уже, наверное, уволили.
На северо-восточном берегу, по которому мы сейчас шлепали, сияла ночной подсветкой церковь, стрелой уходило в небо здание госпиталя из стекла и бетона, от полицейского управления отъезжали патрульные машины…
Стоп.
Я остановился в изумлении, заметив странную закономерность.
Все шикарные, богатые, увеселительные, развлекательные, коммерческие учреждения - на юго-западе…
Муниципальные - на северо-востоке…
"Орхидея", "Асмодей", Тимерхан, Адриан - юго-запад…
Больница, церковь, Адальберт - северо-восток…
Меня глючит?
– Дэн… - начал я, но тут что-то тяжелое просвистело прямо над моей макушкой, так близко, что волосы взметнулись, словно от ветра.
– Ложись! - крикнул Дэниел.
Я, не задавая лишних вопросов, плюхнулся на песок. Блин, сколько его на мокрую одежду-то налипнет, подумать страшно… И мне потом этот груз таскать на себе.
Пара каких-то непонятных штук шмякнулась прямо перед моим носом.
Светало. Ночь неохотно уходила, уступая место дню. Очертания странных предметов прорисовывались все четче. Черные шары размером с баскетбольные мячи лежали неподвижно, наполовину зарывшись в песок. Если бы такая бандура угодила мне по башке, я бы сейчас валялся с проломленным черепом, а не трясся бы от страха, представляя себе всякую жуть.
– Главное - не шевелись, - донесся откуда-то справа шепот Дэниела.
Нет проблем. Эти мячики что, на движение реагируют?
Прошло не меньше минуты. Новых шаров с неба больше не падало, и я повернул голову, чтобы окликнуть Дэниела. И в ужасе застыл.
Ближайший ко мне шар начал мелко подрагивать. Песок осыпался с него. Вибрация становилась все сильнее, передаваясь песку, так, что даже я ее почувствовал. Вдруг что-то с силой ударило в стенку шара изнутри. Как птенец, пытающийся выбраться из яйца. Я упорно гнал от себя догадки, что за птица пролетела над нами. Да и какая разница, ведь нагадить она явно успела.
– Дэниел, - прошептал я.
– Молчи и не шевелись, - последовал ответ.
– Оттуда что-то лезет.
– Ты думаешь, я слепой? Замри, сказал!
Что-то скреблось внутри шара, надеясь продырявить его. Отвратительный звук, будто пенопласт ломается. Я же изо всех сил молился, чтобы "скорлупа" оказалась не пенопластовой.
Как всегда, мои молитвы не были услышаны.
Удары изнутри становились все интенсивнее, и вскоре гладкая блестящая поверхность шара пошла трещинами.
Фонтан черных осколков взметнулся к небесам. Из отверстия выпросталась покрытая волосками паучья лапа.
Только ужас, приковавший меня к песку, помешал мне вскочить и завопить. Пауков я боюсь с тех пор, как меня укусила "черная вдова". Мне было тогда восемь лет, и я чуть не впал в кому. Построил тогда замок из песка, а эта дрянь там поселилась…
Паучила уже наполовину выбрался из яйца. Жирное волосатое брюхо болталось, как желе на тарелке. Восемь безобразных ног перебирали в воздухе, надеясь за что-то уцепиться.
Боже мой. Размером эта тварь была с кастрированного кота. Если уж от укуса "черной вдовы" я чуть не скопытился, то этот паук меня убьет мгновенно. Ему даже яд не понадобится. Стоит посмотреть на его челюсти… Да он мне горло перекусит только так!е так не считалика до времени неочевидна. но сь.к горлу, лишая меня остатков воздуха.
Совсем не к месту заработала моя фантазия. Мне начало казаться, что эти лапы, эти черные волоски касаются моей кожи. Бр-р-р!
Я вздрогнул. Паук моментально насторожился и повернулся ко мне. Его мерзкие глазки уставились на меня. Взгляд у него был отнюдь не тупым, как обычно бывает у представителей паукообразных. Очень даже осмысленный взгляд. Кажется, там, в глубине, даже шевельнулась какая-то мысль. Я поймал себя на том, что не в силах оторвать глаз от его золотистых зрачков, и попытался отвернуться. Не смог.
Паучила двинулся ко мне, перебирая мохнатыми ножками. Я разглядел на его спинке темно-красный знак - круг. Или… Змея?
Присматриваться я не стал. Я просто вскочил на ноги и заорал, когда одна из лапок отвратительного насекомого пробороздила-таки меня по руке. Паника захлестнула все мое сознание, не оставив места хоть одной мало-мальски трезвой мысли.
