Ся и его культуре известно очень немного . Почти все в стране было уничтожено Чингисханом. Таким образом, северо- запад Китая находился в руках тангутов, а в восточных степях в это же время возвышались кидани, тунгусский народ, пришедший из долин Амура и Сунгари. Впервые кидани упоминаются в китайских источниках в 696 году. Тогда их разделяли на восемь племен, ханы которых выбирали Великого хана, правившего в течение трех лет. Такая система выборной монархии пала в начале X века, когда Великий хан Абаоцзи отказался "уйти в отставку" по истечении трех лет и, одержав победу над недовольной самозванством оппозицией, провозгласил себя наследным правителем киданей. В 916 году, прослышав о низвержении последнего танского императора, он сам принял этот титул и начал грабить северные приграничные районы Китая, о которых никто не вспоминал в том хаосе, что последовал за крушением Тан. Десять лет спустя, в 926 году, в качестве награды за помощь основателю "династии" Поздняя Цзинь — тюрку-самозванцу — кидани поручили северо-восточную часть провинции Хэбэй между Великой Стеной, морем и линией от Тяньцзиня до Шаньси. Уже позднее кидани завладели и территорией между внутренней и внешней Великой Стеной, в том числе и городом Датун, который сделали одной из своих столиц. Ранее они уже завоевали Южную Манчжурию и полуостров Ляодун — многонаселенную танскую провинцию. Кидани, хотя не владевшие сколько-нибудь значительными китайскими землями к югу от Великой Стены, на самом деле управляли огромной территорией, населенной китайцами, и столицей их был китайский город. Соотношение киданьского и китайского населения в государстве Ляо неизвестно, но весьма вероятно, что последних было в несколько раз больше. Утверждают, что когда Абаоцзи перешел Китайскую стену, он вел 300 тысяч воинов — всю мощь киданей. Если принять эту цифру, то получается, что киданей, включая женщин, детей и стариков, было не более двух миллионов. Китайцев же в Ляодуне и Северном Хэбэе жило никак не меньше. Обосновавшись на границах сунской империи и захватив населенные китайцами территории, кидани очень быстро восприняли их культуру и отказались от обычаев своих диких предков. Их новым домом стали территории нынешних провинций Ляонин и Гирин (Цзилинь), а в их исконных землях появились новые племена кочевников. Заключив в 1004 году мир с сунской империей, по которому Китай ежегодно отсылал им замаскированную под видом подарков дань, кидани оставили ее в покое и в целом жили в мире с соседями, за исключением некоторых безуспешных попыток покорить государство Ся. Вплоть до своего падения под натиском чжурчжэней, царство Ляо во всех отношениях оставалось китайским. Таким его считали и соседние народы. Название "Катай", под которым европейцы впервые узнали Китай, происходит от слова "кидани", а русские до сих пор называют Срединное государство "Китаем". Это название первоначально обозначало лишь Северный Китай. Для Марко Поло Южный Китай был "Маньцзы" — неправильная передача китайского "мань цзу" (так называлось одно из местных племен). Таким образом, первые два обозначения, под которыми европейцы узнали о Китае, на самом деле принадлежали не самому Срединному государству, а его врагам. Чжурчжэни (тунгусы, как и кидани) жили по обоим берегам Амура. В период расцвета киданьской династии чжурчжэни платили ей дань, хотя сохраняли собственное управление. В начале XII века под руководством вождя Агуды чжурчжэни отказались повиноваться киданям и начали войну, закончившуюся поражением киданей и крушением государства Ляо. В 1124 году, уничтожив Ляо, Агуда поссорился с Китаем и быстро завладел севером страны. Останься он жив или прояви его полководцы большую настойчивость, весь Китай был бы завоеван практически без сопротивления. Чжурчжэни сожгли Ханчжоу и захватили Нинбо на юго-восточном побережье, но после смерти Агуды начались внутренние раздоры, и кочевникам стало не до юга. Так, граница установилась по северной линии долины Янцзы. В 1147 году чжурчжэни вынуждены были уступить свои родные земли монголам. Они ушли на юг и сделали столицей Пекин, называвшийся тогда Яньцзин. Так северный город впервые стал столицей империи. Династия получила название "Цзинь" — "Золотая". В то время в Северном Китае, если судить по переписи, проведенной за год до нашествия, проживало около 50 миллионов человек. Чжурчжэни составляли лишь тонкую прослойку населения и быстро смешались с китайцами, утратив свое этническое тождество. В 1187 году цзиньский император, встревоженный масштабами ассимиляции, издал указ, запрещающий чжурчжэням использовать китайские фамилии и носить китайскую одежду. Даже если этот эдикт и способствовал сохранению внешних различий между двумя народами, во всех остальных отношениях Цзинь не отличалась от обычной китайской династии. Конфуций почитался так же, как и в Сунской империи. Что же касается великого философа Чжу Си, то при жизни его, похоже, больше уважали на севере, чем на юге. В столь быстрой трансформации воинов степей нет ничего удивительного. Китайская империя в то время была более населенной и цивилизованной, чем когда бы то ни было. Захваченный чжурчжэнями Кайфэн являлся центром этой цивилизации, в нем жили сотни великолепных ученых и тысячи искусных ремесленников. Когда чжурчжэни покорили северные провинции, они оставались нецивилизованным племенем кочевников. Им нечего было добавить к существовавшей культуре за исключением воинственного духа, который, впрочем, они вскоре утратили. Поэтому культурная целостность страны не была затронута их нашествием, хотя политический контроль над севером сунская династия и потеряла. Если бы беды Китая закончились на киданях и чжурчжэнях, страна и цивилизация не понесли бы такого урона, но увы — вслед за ними пришли монголы. В 1206 году Темучин стал Великим ханом монголов и получил титул Чингисхан. Четыре года спустя он напал на Цзинь и вскоре уничтожил это государство. Ни один кочевой народ не обрел славы, сравнимой со славой монголов. Чингисхан и его сыновья правили империей, подобной которой не было ни до, ни после. Такой успех выходца из никому не известного племени всегда вызывал восхищение солдат и военных историков, признававших Чингисхана одним из величайших полководцев в истории. Однако это единственный аргумент в пользу его славы. Монгольские завоевания в равной степени заслужили и всеобщее проклятие. Они уничтожили практически все в цивилизациях западной Азии и Северного Китая, оставив лишь то, без чего человечество вполне могло обойтись, — жестокость, беспощадность и нищету. Они не создали ничего нового, кроме небывалого уровня свирепости и правил войны, характеризовавшихся масштабной безжалостной резней. Чингисхан установил порядок, которому следовали и его преемники: если город, защищаясь, выпускал хотя бы одну стрелу или камень, он не мог рассчитывать на снисхождение, а все его жители, воины и не-воины, включая женщин и детей, должны были быть уничтожены Такими методами монголы завоевали Западную Азию, Восточную Европу и Русь. Лишь смерть сына Чингисхана Оготая спасла Европу от вторжения. Новость дошла до монголов, когда Венгрия была уже повержена и они готовились к нападению на Священную Римскую империю. Их вожди должны были вернуться на выборы нового Великого хана. Не случись этого, Европу ждала бы участь Азии. Хотя наследование происходило внутри семьи Чингисхана, власть каждого нового хана должна была быть одобрена всеобщим курултаем. В отличие от других степных народов, вошедших в контакт с цивилизацией, монголы дольше всех сохраняли унаследованные от предков обычаи. Единственным ограничением полигамии являлась способность содержать жен. У самого Чингисхана жен было более пятисот. Как и тюрки танского периода, монголы брали себе всех жен умерших братьев и отцов, за исключением родной матери. Имея такие широкие возможности для "законного брака", монголы, естественно, считали прелюбодеяние преступлением, караемым смертью. Каждый монгол был воином и не имел права заниматься никаким трудом, за исключением охоты. Всю работу выполняли пленники, обращавшиеся в рабов. Поэтому в управлении захваченными землями они использовали пленных и всевозможных авантюристов. Армия в основном состояла из монголов, на гражданскую же службу привлекались выходцы из всех стран Европы и Азии. Яркий пример — Марко Поло, в течение семнадцати лет находившийся на службе у Хубилая вместе с мусульманами Персии и Ирака, грузинами, армянами, индийцами, китайцами и корейцами. О нечистоплотности монголов ходят легенды. С колыбели до могилы им было запрещено мыться и даже полоскать что-либо в воде. Их тяга к пьянству была безмерна. Тем же грешат и их нынешние потомки. Особенно же отличала их нечеловеческая жестокость или, лучше сказать, просто отсутствие чувства жалости. Сам Чингисхан выразил монгольский идеал счастья: "Высшая радость — покорять врагов, преследовать их, захватывать их богатства, видеть слезы их семей, править их лошадьми и обладать их дочерьми и женами". Монголы напали на Цзинь в 1210 году. Пекин был взят, население истреблено, а сам город сожжен. Чингисхан, оставив довершать дело своим полководцам, отправился завоевывать Западную Азию. Вернувшись в 1224 году, он обрушился на тангутов. Согласно китайским источникам, уцелела лишь одна сотая часть населения, города были опустошены, а земля усеяна человеческими костями. Северо-запад не очнулся после такого удара. Многие приграничные города навсегда опустели и были занесены песками. Ирригационные работы прекратились, и поля превратились в пустыню. Область, процветавшая в танские времена, как о том свидетельствуют буддийские скульптуры и пещеры, стала бедной и отсталой частью китайской империи. Чингисхан умер в 1227 году, но его преемники продолжали политику завоеваний, террора и резни. Когда он вернулся из Западной Азии и вторгся в Китай, страну ждала та же участь, что и государство тангутов. Монголов приводили в бешенство возделанные пашни и отсутствие пастбищ для коней. Они