остались варварами, и их царствование ознаменовалось разрушениями и резней. Лоян был разграблен и сожжен, и в этой катастрофе погибла императорская библиотека династии Хань. Состояние Чанъани, бывшей столицы империи, разграбленной кочевниками, описано так: "В то время в Чанъани было не более ста семей. Сорняки и колючки росли повсюду, как в лесу. В городе можно было найти всего четыре повозки. У чиновников не было ни церемониальных одежд, ни печатей. Вместо этого они использовали таблички из шелкового дерева, на которых были выцарапаны их имена и ранг". В 316 году после явного краха попыток сопротивления на севере, цзиньский двор бежал в Нанкин, где на престол был возведен новый император. Этот город, бывший ранее столицей царства У, уже превратился в главный центр южных провинций. Сейчас он стал убежищем для потерявших владения цзиньских императоров, относительно мирно правивших южными провинциями до 420 года. В это время север переходил из рук одних кочевников и их вождей к другим. Анархия и спасла юг от такой же участи. Ни один правитель севера не мог с достаточной степенью безопасности вторгнуться в долину Янцзы, ибо эти земли крайне неудобны для конницы, на которой и основывалась мощь сюнну и других племен. Попытка захватить южную империю была предприняла в 387 году, но окончилась катастрофически в ходе решающей битвы. Последствия этого сражения (при Фэйшуй) оказались двоякими. Юг был спасен, а северные царства, ослабленные неудачей, пали жертвой нового нашествия кочевников тоба, завоевавших весь север и основавших династию, просуществовавшую до 557 года. Тоба принадлежали к тунгусской ветви и оказались лучшими правителями и организаторами по сравнению с сюнну и сяньбэй. Они быстро восприняли китайскую культуру и смешались с местными жителями. В 500 году вэйский император издал указ, запрещающий использование кочевнического языка, одежды и обычаев. Таким образом, династия Вэй полностью идентифицировалась с китайской культурой и много сделала для сохранения и восстановления ханьской литературы. Та легкость, с которой дикие варвары-кочевники ассимилировались китайской цивилизацией, явно не соответствует предположению, что вторгшиеся племена были многочисленны. Древней статистике доверять трудно, но традиционная цифра в 50 тысяч воинов, участвовавших в первом завоевании, которая, будучи помноженной на четыре, дает примерную численность племени в 200 тысяч человек, возможно, не столь уж далека от истины. Когда император Вэй издал указ, запрещающий кочевнические обычаи, в Хэнани, где находился двор, пришлого населения было всего 14 700, и даже если имеются в виду семьи, то все равно кочевников оставалась горстка. К концу периода раздробленности, то есть к 589 году две расы перемешались настолько, что можно было найти лишь очень немного семей чисто кочевнической крови, и все они восприняли китайский язык и культуру. Таким же образом и нынешние манчжуры давно утратили свой язык и почти полностью переняли китайские обычаи и нравы, несмотря на то, что вплоть до падения последней династии в 1911 году существовал закон, запрещавший смешанные браки с китайцами. Захватчики IV и V веков, которых было не так много, как манчжуров, никогда не запрещали смешанные браки и, как уже отмечалось, активно поощряли принятие китайской культуры и обычаев. К VI веку они смешались с коренным населением в еще большей степени, чем манчжуры сегодня. Южная империя, несмотря на утомительные пограничные войны и осады городов, в защите которых китайцы преуспели, после битвы при Фэйшуй никогда не подвергалась серьезной опасности. Хотя династия Цзинь пала в 420 году, а затем сменилось четыре кратковременные династии, внутренние проблемы не открыли дорогу северным завоевателям. При династии Лян (502-557) двор в Нанкине превратился в центр культуры и искусства под покровительством ревностного поклонника буддизма императора У-ди (502-549), единственной, пожалуй, достойной интереса личности из императоров, занимавших южный престол. Когда он умер в возрасте 86 лет после того, как Нанкин оказался в руках восставших, слава южной империи сошла на нет. Династия Чэнь, последняя из правивших в Нанкине, не контролировала весь бассейн Янцзы и бесславно пала под атакой новой северной державы Суй. Эта династия была основана китайским полководцем Ян Цзянем, зятем последнего правителя династии Северной Чжоу, пришедшей на смену Вэй. После падения Вэй север пережил новый период разделения и анархии, остановленный узурпацией престола Ян Цзянем, воцарением китайского правящего дома и воссоединением империи под властью одного императора в 589 году. Зыбкостью власти и крушением императорского престижа характеризовались все недолговечные династии севера и юга, китайские и кочевнические. Едва ли за это время появилась хотя бы одна выдающаяся царственная особа. Основатели были "солдатами удачи", порой низкого происхождения, порой, как, например, семья Сяо, основавшая на юге династии Ци и Лян, древнего и знатного рода. Их потомки в равной степени не имели ни престижа, ни способностей. Поэтому любой удачливый полководец или могущественный министр являлись соперниками императора и потенциальными узурпаторами. Да и сам правитель был либо узурпатором, либо сыном узурпатора, и не мог рассчитывать на верность и почитание, оказываемые древним родам. Провинции попали в руки могущественных кланов, которых нельзя было лишить власти, ставшей наследственной. Особенно этим характерен юг, хотя и в северо-западных провинциях также возникли из небытия такие типично феодальные отношения. Сычуань в течение долгого времени оставалась независимым государством, не подчинявшимся ни Нанкину, ни северным династиям. Ханьская система гражданской службы, основывавшаяся на образованности, была полностью забыта. В этот период "Шести династий" или "Южных и Северных династий", как он иногда называется, правили следующие династии: Юг, столица - Нанкин Цзинь 317-419 (103 года) Сун 420-477 (59 лет) Ци 479-501 (23 года) Лян 502-556 (55 лет) Чэнь 557-587 (32 года) Север, столицы - Лоян, Датун и др. Северная Вэй 386-532 (149 лет) Западная Вэй 535-554 (22 года) Восточная Вэй 534-543 (16 лет) Северная Ци 550-577 (39 лет) Северная Чжоу 557-581 (32 года) Суй (на севере) 581-587 (7 лет) Некоторые из северных династий управляли не всей территорией, но, по мнению китайских ученых, меньшие региональные царства, не соответствуют статусу "династических". Такие печальные условия и неискоренимая анархия способствовали распространению буддизма, который стал доминирующей религией на севере и юге. Новое учение находило отклик в сердцах людей, живших в мире жестокости и нестабильности. Отвергнуть общество, отказаться от состояния и искать покоя в монастыре в горах превратилось в моду среди мыслящих людей. Те же, кто не мог решиться на крайний шаг, внесли свой вклад в строительство храмов и пагод и украшение их произведениями искусства. Нанкинский двор оказал сильное культурное влияние на провинции южной империи, в ханьскую эпоху бывшие захолустьем. Бегство ученых на юг после падения Лояна принесло туда цивилизованность и придало значимости этим провинциям, которой они не имели в ханьскую эпоху, но которая в последующие века возрастала все больше и больше, пока юг не стал подлинным центром империи. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Правильнее - "би ся". - Прим. ред. 2 Точнее, до 220 года. - Прим. ред.

Последовавшая за падением ханьской империи эпоха смут имела огромное значение для истории религий в Китае. Третий и четвертый века, эра войн и беспорядков, стали свидетелями подъема и развития двух религиозных систем, превратившихся с тех пор в единственную альтернативу конфуцианской ортодоксии. О появлении и распространении буддизма будет сказано в следующей части; здесь же вниманию читателя предлагается краткий обзор той трансформации, которую претерпел даосизм, главный соперник буддизма. Превращение даосизма в религию стало итогом победы конфуцианской школы, превратившейся в ортодоксальную философию, пользующуюся покровительством государства. Новое конфуцианство в переработке ханьских ученых полностью отошло от древних таинственных ритуалов колдунов "у". Ученые, превозносившие моральные добродетели и подчинявшие их покровительству Неба, высшего божества, конечно, были недовольны любыми формами поклонения "еретическим" божествам, проповедовавшимися колдунами и магами. Даосизм со своей доктриной недеяния, со своим мистицизмом и пренебрежением к ритуалу и церемониям, столь ценившимся конфуцианцами, в той же степени критиковался ортодоксальными учеными. И даосизм, и культы колдунов "у" своими корнями уходили в глубь культурной жизни китайцев. Достаточно сухие доктрины конфуцианцев были мало обращены к народу. Поэтому не так уж удивительно, что главная "еретическая" философия — даосизм — объединил силы с отрицаемой конфуцианцами народной религией. Этот альянс, давший рождение позднему даосизму — религии в большей степени, чем философской школе — укреплялся в связи с появлением нового соперника — буддизма. И буддийская, и даосская философии отрицали ценность мира явлений и обращались к мистической стороне человеческой природы. Так как религиозный инстинкт осуждался конфуцианской ортодоксией, новые вероучения неизбежно должны были найти широкий отклик. Буддизм утверждал надежду на нирвану и вечное счастье в "западном раю". Даосизм, в котором прежде не существовало концепции "жизни после жизни", обещал обретение бессмертия с помощью алхимической практики. Так божества, популяризируемые магами при дворе У-ди, были систематизированы даосской интерпретацией и синтезированы в обширный пантеон, связанные с которым культы и методы практики соперничали с буддийскими легендами и идеями, а зачастую и прямо заимствовали у них. По традиции создание нового движения приписывается Чжан Дао-лину, уроженцу Чжэцзяна , оплота культов "у", жившему при императоре Гуан У-ди, первом властителе Поздней Хань. Говорят, что Чжан Дао-лин родился в 34 году и жил вплоть до 156 года, то есть 122 года, что совершенно невозможно. Большую часть жизни он провел в уединении в горах, где изучал алхимию и искал эликсир бессмертия. Даосская традиция считает его первым "тянь ши", или Небесным Наставником, и утверждает, что он обрел бессмертие и вознесся на драконе на небеса. На самом деле о Чжан Дао- лине сохранилось немного достоверных исторических сведений, хотя нынешний "Небесный Наставник" претендует на то, что является его прямым потомком. Другая история гласит, что Чжан Дао-лин был потомком Чжан Ляна, полководца Лю Бана, а сам Чжан Лян являлся отпрыском одной древней семьи в государстве Хань . Подобная родословная Чжанов была выдумана даосами, чтобы утвердить легенду о своем древнем происхождении, которая могла бы соперничать с подлинным происхождением от Конфуция семьи Кунов . Хотя большинство рассказов о Чжан Дао-лине явно легенды, вполне возможно, что именно в это время даосская философия начала инкорпорировать практику культов "у", а сами "у" стали называться "Дао ши", "мужами Дао". Наряду со все большим проникновением в даосизм магической практики продолжала свое существование и "чистая" школа даосского учения, привлекавшая ученых и поэтов, неудовлетворенных конфуцианской доктриной. В первые годы династии Цзинь (265–316) было известно сообщество даосских ученых, называвших себя "семью мудрецами из бамбуковой рощи". Их жизнь и взгляды, неприемлющие конфуцианского формализма и смут эпохи, весьма характерны для даосизма того времени. Историки (конфуцианцы, конечно) так описывают их деятельность: "Они почитали и превозносили пустоту и недеяние и пренебрегали ритуалами и законом. Они пили без меры вино и презирали дела мира". Лидер этого сообщества, Цзи Кан (223–262) был казнен Сыма Чжао, отцом первого императора Цзинь, в то время всесильным министром при дворе Вэй, одного из трех царств. Цзи Кан имел привычку развивать свои взгляды перед учениками и приобрел большую известность. Сыма Чжао пришел послушать его, но Цзи Кан не сделал ни малейшей попытки отнестись к министру с должной почтительностью; он просто не заметил его присутствия. Сыма Чжао был оскорблен, а позднее, услышав, что Цзи Кан в письме к своему другу Шань Тао пренебрежительно отзывался о Тане и У-ване, основателях древних династий Шан и Чжоу, воспользовался этим предлогом и казнил Цзи Кана как того, кто "смущает нравы эпохи и извращает правильное учение". Подлинной причиной его враждебности было то, что он сам замышлял отнять престол у своего номинального господина, императора династии Вэй, и счел пренебрежительное отношение Цзи Кана к Тану и У-вану скрытой критикой его самого, ибо, по мнению даосов, эти древние герои являлись узурпаторами, а не законными правопреемниками престола. Шань Тао, друг Цзи Кана, уроженец южного царства У, также был одним из "семи мудрецов". При династии Цзинь он занимал высокий пост главы ведомства общественных работ. Вероятно, он был не столь эксцентричен, как его друзья. Лю Лин, еще один из "семерки", слыл великим пьяницей. Он любил повторять, что пьяному человеку "мирские дела что ряска на воде". Он ездил по столице на маленькой повозке, запряженной оленем, а вслед за ним шел слуга с большой бутылью вина. Другой слуга нес лопату и имел приказание похоронить своего хозяина сразу же и без церемоний, где бы ему ни случилось умереть. Жуань Цзи и Юань Сянь, дядя и племянник, были, как и Лю Лин, горькими пьяницами. Профессиональные воины, оба они стали известными музыкантами. Юань Сянь бесстыдно гонялся за служанками. Однажды, когда он принимал гостей, он увидел, как хозяйка посылает куда-то свою прислугу. Он поднялся, не извинившись, быстро оседлал коня одного из гостей и погнался за девушкой, привезя ее обратно на крупе лошади. Его дядя Жуань Цзи, хотя и искренне преданный своей матери и опечаленный ее кончиной, приобрел среди ученых скандальную славу тем, что много пил во время траура. Ван Жун и Сян Сю, другие члены "бамбуковой рощи", были знаменитыми учеными. Брат Ван Жуна, городской управляющий в одной из северных провинций, осуществил на практике даосскую теорию недеяния с очевидным успехом. Сян Сю написал лучший из известных комментариев к "Чжуан-цзы", хотя и умер, не успев завершить работу. Поэтому часто это сочинение ошибочно приписывают Го Сяну, лишь закончившему его. Все семеро "мудрецов из бамбуковой рощи" намеренно культивировали такое эксцентричное поведение, протестуя против конфуцианского формализма и изощренных ритуалов, которыми ученые хотели окутать всю человеческую жизнь. За фасадом пьянства скрывались подлинные даосские идеалы простоты и гармонии с ритмом жизни. В своих сочинениях, принявших форму комментариев на даосских классиков, они развивали философские аспекты проповедовавшегося Чжуан-цзы учения. Ван Би (226–249), живший в период Троецарствия после падения Хань, посвятил свою жизнь именно этому направлению даосизма. Его комментарий к "Дао-дэ цзину" свидетельствует, что в III веке н. э. по-прежнему помнили и прекрасно интерпретировали классиков даосизма. Действительно, философский аспект даосизма не исчез полностью даже тогда, когда на сцену вышел новый, религиозно-мистический его тип . В доктринах одной из буддийских школ, а особенно школы Чань, также просматривается влияние даосизма. Всего несколько лет спустя после "семи мудрецов из бамбуковой рощи" стал очень известен другой даосский автор, уделявший большое внимание новым, магическим элементам, преобразовавшим старую философию. Гэ Хун, писавший под псевдонимом Баопу-цзы, был уроженцем Цзянсу и современником цзиньского Юань-ди, императора, восстановившего столицу в Нанкине после взятия Лояна сюнну. Гэ Хун написал книгу в двух частях. "Внутренние главы" говорят об алхимических процессах получения эликсира бессмертия, а также о превращении киновари и ртути в золото. "Внешние главы" связаны с философской проблематикой и искусством управления по даосским правилам. "Внутренние главы" представляют особый интерес, ибо они свидетельствуют о степени развития теории алхимии и ее связи с даосизмом. После рассуждений на тему о том, что человек может обрести бессмертие, ибо некоторые животные живут очень долго, а человек с помощью знаний и силы безусловно может превзойти обычных зверей, Гэ Хун в качестве примера приводит нескольких мужчин и женщин, ставших в прошлом бессмертными. Одна из глав его книги посвящена методам достижения бессмертия, где он дает рецепты снадобий и эликсиров. С помощью таких снадобий, как считалось, не только можно на столетия отдалить смерть, но и омолодить тело. Результат должен быть таким: "Седые волосы станут черными, выпавшие зубы вырастут снова, силы тела будут обновлены. Тот, кто попробует это, никогда не постареет, старый вновь станет молодым, он будет жить вечно и не умрет". Эти и другие схожие снадобья делали бессмертного способным проходить сквозь огонь и не обжигаться, идти по воде и не тонуть, подниматься в воздух, повелевать духами и демонами и оживлять мертвых. Гэ Хун наряду с поисками эликсира бессмертия большое внимание уделяет методу получения золота, которое, как надеялись, можно получить химическим путем. Он дает самые определенные и точные инструкции относительно этого процесса, хотя и не сообщает, смог ли он сам получить золото. Как пример химических знаний и методов времени, этот метод весьма интересен: