— Дульцио! — по команде подруги луч заклинания вошел в зелье. Гарри удерживал заклинание положенные семь секунд и, по новой отмашке Гермионы, убрал палочку. Спустя четверть часа ребята сидели перед котлом, содержимое которого идеально соответствовало классическому рецепту. С небольшим отставанием Дафна и Невилл также закончили свою работу.

— Можете попробовать свое творение, — ехидно предложил зельевар. — Только не перестарайтесь, хоть вреда и не будет, но злоупотреблять снадобьями не стоит.

Гарри строго посмотрел на Гермиону, уже потянувшуюся с ложкой к котлу, и остановил ее руку. Трансфигурировав листок бумаги в маленькую ложечку, он аккуратно зачерпнул каплю зелья и поднес ее к языку.

— Ну как? — мисс Грейнджер чуть не подпрыгивала на стуле от нетерпения.

— М... вполне неплохо, — Гарри повернулся к профессору Снейпу. — Сэр, а почему в больничном крыле нам дают это зелье с... обычным вкусом?

— Поттер, вы безнадежны, — преподаватель изобразил на лице выражение вселенской скорби по поводу скудных умственных способностей героя магического мира. — Во-первых, это непедагогично. Если лечебные зелья будут приятными на вкус, то школьники будут еще меньше следить за своим здоровьем, хоть это и трудно представить. А во-вторых, когда вы к следующему занятию произведете расчет подобного изменения этого зелья, — на лице декана Слизерина появилась довольная улыбка, — вы узнаете, что срок хранения его составляет всего одни сутки. Так что пока вы учитесь в Хогвартсе, придется вам довольствоваться привычным снадобьем. И, кстати, на проверку представите черновики расчетов — я хочу видеть ваши мысли, а не умение переписывать учебник.

Почти сорвавшийся с языка Гермионы вопрос, где они могут найти литературу, описывающую подобные расчеты, был безжалостно задушен в зародыше профессором Снейпом, ловко доставшим из-под мантии увесистый том. Толстенный талмуд наверняка мог использоваться вместо пресса для штамповки металла, но его вид не вызвал паники у закаленных учебой рейвенкловцев — когда с ними Гермиона, никакая книга не страшна. Не услышав горестных вздохов, обиженный зельевар развернулся, как обычно исполнив фирменный трюк с мантией, и торжественно вышел из класса.

* * *

В конце очередной прогулки в Хогсмит друзья, как это уже успело стать их традицией, проводили время в пабе «Три метлы». Обучение в закрытом учебном заведении имеет как свои достоинства, так и недостатки. Основным недостатком, безусловно, была накапливающаяся день за днем эмоциональная усталость. Причем дети, выросшие в обычном мире, ощущали ее гораздо сильнее, чем те, кто знал только волшебный мир. Гермиона уже давно заметила эту особенность и нашла для себя объяснение странному факту. Даже такой книжный червь, каким она была до поступления в Хогвартс, в обычном мире ежедневно сталкивался со множеством самых разных людей. Кроме того, она частенько выезжала с родителями в Лондон и другие города, не проходило и месяца, чтобы она так или иначе не посещала новых для себя мест.

Для детей из магического мира их жизнь до школы фактически проходила в пределах дома с редкими походами в Косую аллею. Исключение составляли, в основном, те, кто жил в Хогсмите, но таковых было меньшинство. Боязнь большого мира делала из этих детей глубоких провинциалов, и школа представлялась им огромным миром. А вот для ребят из обычного мира границы Хогвартса были слишком тесны, и им было жизненно необходимо хоть иногда выходить за их пределы. В течение учебного года такой отдушиной были походы в Хогсмит. Эта деревенька могла предложить школьникам только парочку кафе и аж целых три магазина, но после замкнутой жизни в стенах древнего замка даже простая прогулка по этому поселению и вид новых лиц позволяли ученикам сбросить скопившееся напряжение.

Сейчас, когда в душе Гермионы царило умиротворение, а сливочное пиво приятно согревало ее желудок, девушка решила поделиться с друзьями своим открытием. Дело в том, что она обнаружила в библиотеке семьи Блэков «Историю Хогвартса» издания 1461 года! Как она читала ранее в примечаниях к современным изданиям этой книги, это была первая в истории волшебного мира печатаная книга. Конечно же, мисс Грейнджер не могла пройти мимо такой находки, тем более, что книга была в прекрасном состоянии, благодаря чарам, наложенным на нее.

Гермиона, которая по праву считалась фанатом чтения и выделялась этим качеством даже на таком факультете, как Рейвенкло, уже давно обнаружила, что разные издания «Истории Хогвартса» достаточно сильно отличаются друг от друга при описании древних событий. Причем, чем позже было издание, тем примитивнее описывались времена основателей. Поэтому она посчитала своим долгом перевести первое издание этой книги с классической латыни на современный ей английский язык. К глубокому сожалению мисс Грейнджер, реализации этого благородного порыва мешало одно незначительное препятствие — она не владела этим древним языком. Но Гермиона не собиралась отступать перед трудностями. Вооружившись словарем и оксфордским учебником для будущих медиков, взятыми у родителей, девушка теперь посвящала значительную долю своего свободного времени переводу книги.

К ее глубокому сожалению, этого самого свободного времени у нее почти не было. Она, конечно, с удовольствием использовала бы для чтения часть часов, отводимых на сон, но злобный монстр по имени Дафна Гринграсс каждый вечер утаскивал ее из гостиной в спальню, заставляя тратить бесценное время на столь прозаическую вещь, как отдых. На все возмущения мисс Грейнджер, вполне справедливо указывающей, что она свободный человек и может сама распоряжаться своим временем, следовал коварный ответ, что Гермиона может пожаловаться на подругу своей матери, а до тех пор, пока миссис Грейнджер не укажет Дафне на ее неправоту, Герми придется терпеть ее тиранию. Это был убийственный аргумент, так как рейвенкловка прекрасно знала, что Джейн Грейнджер полностью поддержит Дафну в этом вопросе. Гермиона искренне не могла понять, почему близкие ей люди оказываются столь косными, когда дело касается ее отдыха. Она даже заподозрила, что на ней висит какое-то темное проклятье, но, к сожалению, ее знаний пока не хватало, чтобы бороться с ним.

— Итак, я сумела, наконец, разобраться с вопросом распределения школьников по факультетам, — с гордостью сообщила мисс Грейнджер, поставив стакан с пивом на столик.

— Гм... Гермиона, тебе не кажется, что для этого не обязательно было проводить кучу времени с этой древней книгой, — Невилл был настроен скептически по отношению к идеям девушки. — Не так давно мы сами проходили это распределение, и ты вполне могла бы ориентироваться на личный опыт.

— Я имела в виду не саму процедуру, а принципы отбора, — Гермиона недовольно посмотрела на друга. — Ведь ты же должен понимать, что то, что обычно говорят по этому поводу, это не более чем легенда.

— Насколько я знаю, пока что это понимаешь только ты, — Гарри усмехнулся. — Ты ведь забыла, что еще не успела просветить нас, хотя лично мне кажется, что Распределяющая шляпа в своей песне неплохо все объясняет.

— Но мы обещаем, что, по крайней мере, выслушаем тебя, причем, очень внимательно, — Дафна строго посмотрела на мужскую часть аудитории.

Гермиона глубоко вздохнула и приступила к заранее заготовленной лекции. По ее словам выходило, что Шляпа при отборе учитывает не только волю основателей, но и текущее состояние общества. Каким образом великая четверка сумела зачаровать кусок материи подобным образом, было абсолютно непонятно, но это являлось реальным фактом. Вернее, так считали полтысячетелетия назад. Теперь же предпочитают писать, что критерии отбора оставались неизменными на протяжении столетий. Однако приводимые в древней книге слова шляпы отличались от тех, что она говорила сейчас.

— Годрик Гриффиндор был рыцарем и больше всего ценил в людях не просто храбрость, а воинскую доблесть. В его время у девушек не было шансов оказаться на львином факультете, — Гермиона слегка фыркнула, выражая этим свое неодобрение мужскому шовинизму основателя. — Ровена Рейвенкло считала важнейшим качеством характера не любовь к знаниям, а любовь к истине, — не без гордости продолжила она. — Ее факультет готовил не столько будущих ученых, сколько судей. Хельга Хаффлпафф действительно ценила верность, вот только о трудолюбии старая книга и не вспоминает. А Салазар Слизерин отбирал на свой факультет исключительно людей с... чистым сердцем!