Глава 5. Полночная дуэль

* * *

Вечером в гостиной Рейвенкло Гарри обнаружил объявление, в котором говорилось, что на следующей неделе у первокурсников начинаются полеты на метлах. Он очень обрадовался, так как ничто не привлекало его в волшебном мире больше, чем возможность летать. Он желал ощутить ветер, свистящий в ушах и обвевающий его лицо; ему часто снились сны, где он летал, как птица, и Гарри очень хотелось испытать это наяву.

Но его сладостные мечты резко отошли на второй план, когда он увидел расписание занятий. По закону всемирной подлости занятия их факультета будут проходить по вторникам совместно со слизеринцами. Гарри тут же вспомнил, как Малфой с первого дня приезда в школу хвастался во всеуслышание, что он великий мастер полетов, и летать начал раньше, чем ходить.

Тем не менее, он побежал предупредить о новости своих товарищей, и у тех сообщение о предстоящих полетах почему-то не вызвало восторга.

Невилл признался, что у него в жизни не было метлы, потому что бабушка строго-настрого запрещала ему даже думать о полетах. В глубине души Гарри был с ней полностью согласен — Невилл умудрялся попадать в самые невероятные истории, даже стоя на двух ногах.

Гермиона, как и Гарри, выросшая в семье маглов, нервничала не меньше Невилла. Если бы полетам можно было научиться по учебнику, мисс Грейнджер бы уже парила в небесах лучше любой птицы, но это было невозможно. Хотя Гермиона, надо отдать ей должное, не могла не предпринять хотя бы одну попытку. Ровно через десять секунд после объявления новости она уже мчалась в библиотеку, чтобы успеть до закрытия получить «Историю квиддича». У всей компании возникли подозрения, что ко вторнику девочка будет знать ее наизусть.

Гарри с самым мрачным видом поминутно поминал Малфоя и высказывал мнение, что тот не откажет себе в удовольствии вдоволь поиздеваться над севшим первый раз на метлу Поттером.

И только Дафна, как и всегда, сохраняла ледяное спокойствие. Стоило только посмотреть на нее, так невольно верилось, что и, сев на метлу, та полетит также непринужденно, как она делала все — спокойно, с полным достоинством и строгим выполнением правил этикета. Когда же нервозность вокруг нее достигала максимума, она просто доставала свою любимую пилочку и начинала интересоваться исключительно своими ногтями.

Наконец настал день полетов. В полчетвертого первокурсники Рейвенкло торопливым шагом подходили к площадке, где обучали полетам. День был солнечным и ясным, дул легкий ветерок, и трава шуршала под ногами. Ученики дружным строем спускались с холма, направляясь к ровной поляне.

Первокурсники из Слизерина были уже там — как и девятнадцать метел, лежавших в ряд на земле. Наконец появилась преподавательница полетов, мадам Хуч. У нее были короткие седые волосы и желтые глаза, как у ястреба.

— Ну и чего вы ждете?! — рявкнула она. — Каждый встает напротив метлы — давайте, пошевеливайтесь.

— Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала мадам Хуч, встав перед строем. — И скажите: «Вверх!»

— ВВЕРХ! — крикнуло девятнадцать голосов.

Метла Гарри прыгнула ему в руку, как у Дафны и Малфоя, но у многих ребят возникли проблемы. У Невилла метла вообще не двинулась с места, а метла Гермионы откатилась от нее. Гарри понял, что метлы ведут себя как лошади — чувствуют, кто их боится, и сторонятся этих людей.

Затем мадам Хуч показала, как нужно садиться на метлу и держать ее, и прошла вдоль строя, проверяя, все ли усвоили. Тут умудрился сесть в лужу Малфой. Несмотря на его утверждения о годах полетов, мадам Хуч указала ему, что он неправильно держит метлу. Блондин опять залился красным цветом.

Наконец, когда все правильно сели и мадам уже хотела дать команду «Вверх», Невилл без всякой команды устремился навстречу солнцу и свалился с пятиметровой высоты. Результатом стало растяжение кисти. Мадам повела ребенка в лазарет, строго-настрого запретив оставшимся детям самостоятельно подниматься в воздух.

Как только мадам Хуч с мальчиком отошли достаточно далеко, чтобы что-либо услышать, Малфой расхохотался.

— Вы видели его физиономию? Вот неуклюжий — настоящий мешок!

Вместе с ним расхохотались остальные слизеринцы. Внутри у Гарри начала разгораться злость. Он не забыл насмешек Малфоя на зельеварении и, хотя Дафна облила за это слизеринца грязью, но это отомстила она, а не Гарри. Мальчик не собирался прощать обиды. Он спокойно пошел в сторону Драко. Вдруг Малфой нагнулся и поднял из травы напоминалку Невилла.

— Отдай ее мне, Малфой, — негромко сказал Гарри. Все замерли и повернулись к нему. Малфой нагло усмехнулся.

— Я думаю, что положу ее куда-нибудь, чтобы Лонгботтом потом достал ее оттуда, — например, на дерево.

— Дай сюда! — заорал Гарри, но Малфой вскочил на метлу и взмыл в воздух. Похоже, он не врал насчет того, что действительно умеет летать, и сейчас он легко парил над верхушкой росшего около площадки раскидистого дуба.

— А ты отбери ее у меня, Поттер! — громко предложил он сверху.

Гарри схватил метлу.

— Нет! — вскрикнула Гермиона, и Гарри застыл. — Мадам Хуч запретила нам это делать. У тебя будут неприятности.

Она была права, но все же Гарри проигнорировал ее предупреждение. Кровь стучала в его голове, заставляя забыть обо всем. Он вскочил на метлу, с силой оттолкнулся ногами от земли и взлетел. Он почувствовал, как ветер взъерошил его волосы, услышал, как захлопала его одежда, и вдруг его охватил приступ внезапной, сильной, почти безграничной радости.

Он летел, и ему нравилось это ощущение полета. Летать для него было так же естественно, как дышать. Резко выполнив «колокол», он завис рядом с Малфоем.

— Дай сюда, или я собью тебя с метлы!

— Да ну, — несмотря на бодрый вид, голос Малфоя предательски задрожал.

Гарри не стал ввязываться в пустые разговоры, а, крепко ухватившись за метлу, нагнулся вперед и толкнул Малфоя. Тот молчал, со страхом поглядывая на рейвенкловца, и Гарри, отлетев чуть дальше и выше, спикировал на него. Драко еле сумел увернуться. Гарри же опять набрал высоту и, развернувшись, нацелился на Малфоя. Он не слышал подбадривающих хлопков однокурсников, не думал о последствиях своих атак, в этот момент ему хотелось просто порвать наглого слизеринца. Почувствовав его состояние и сообразив, что в небе ему с Поттером не сладить, Малфой с криком «Поймай, если сможешь» бросил напоминалку вверх, а сам устремился к земле.

Гарри увидел, как шар, пройдя верхнюю точку полета, устремился к земле, и в ту же секунду мальчик направил метлу вниз, входя в почти отвесное пике. Скорость все увеличивалась; казалось, шарик, земля и Гарри встретятся одновременно. Раздались испуганные крики детей. Но Гарри подхватил напоминалку буквально в полуметре от земли и сумел в последний момент выйти из пике. Еще секунда и он стоит перед подругами с шаром в руке.

Только теперь Гарри обратил внимание на реакцию окружающих его детей. Рейвенкловцы радостно хлопали ему, слизеринцы кривились, при этом недовольно поглядывая на Малфоя, Дафна, сохраняя безмятежный вид, послала ему одобрительный взгляд, а Гермиона громко отругала за все мыслимые и немыслимые прегрешения, а потом тихо, чтобы слышал только он, произнесла: «я так боялась за тебя». От этих слов у Гарри стало как-то теплее внутри.

— ГАРРИ ПОТТЕР!

Сердце оборвалось. К нему бежал профессор Флитвик.

— Как вы могли… Вы могли разбиться… Вы чуть не сломали себе шею…

— Гарри не виноват, сэр, — Гермиона смело встала на его защиту.

— Помолчите, мисс Грейнджер, а вы, Поттер, следуйте за мной.

* * *

Через час Гарри нашел ребят в факультетской гостиной.

— Ну, что, какое наказание?

— В том то и дело, что это было не наказание. Предлагаю прогуляться до озера и там, без посторонних, все обсудить.

Вскоре они сидели вчетвером на берегу, поглядывая на воду. Все ждали, что расскажет Гарри, а тот собирался с мыслями. Наконец, бросив это бесперспективное занятие, он начал свой сумбурный рассказ.