Рауль почувствовал, как к горлу его подкатывает клокочущая ярость. Тогда он прикрыл глаза и стал считать до десяти — медленно, делая большие паузы и пытаясь расслабиться и «поплыть во течению». Этот способ не раз спасал Гонсалеса от вспышек гнева, к которым он был склонен.

Наконец, он почувствовал себя лучше и снова открыл глаза.

Ирина по-прежнему спала. Пиджак сполз с ее плеча и обнажил грудь с розовым соском. Рауль взглянул на ее грудь и почувствовал отчаяние.

Ирина была права, когда говорила о его «мужской несостоятельности». Два года назад Рауль участвовал в одной довольно жесткой перестрелке, и пуля противника попала ему в пах. Хирурги буквального кусочкам сложили и сшили его «мужское достоинство», но, несмотря на три хирургические операции и последующее длительное лечение в лучших клиниках мира, полностью восстановить потенцию не удалось.

Рауль переживал свою беду стоически. Все-таки он еще мог получать удовольствие от общения с женщинами, пусть гораздо реже, чем прежде, но мог. Однако для того чтобы разбудить «спящего дракона», Раулю все чаще приходилось прибегать к «радикальным стимуляторам» — так он это называл.

У него и раньше была тяга к насилию, а после начала проблем с потенцией эта тяга превратилась в настоящую жажду, и он удовлетворял ее не только на поле боя, но и в постели со шлюхами. А потом у него появились эти жуткие вспышки гнева, которые он никак не мог научиться контролировать.

…Ладно. Не стоит об этом думать. На свете полно шлюх, которые примут его любым, даже если хирурги отрежут ему голову. Были бы деньги.

Рауль отвел взгляд от Ирины. Внезапно он почувствовал к ей ненависть. Какого черта она так взволновала его? Что в ней такого, чего нет у других шлюх? Девка как девка. Тощая, грязная, побитая, как собака.

И какого черта она спит? Ей что здесь, курорт?

Гонсалес протянул руку, вцепился пальцами девушке в плечо и сильно тряхнул. Голова Ирины мотнулась. Она застонала и открыла глаза.

Увидев Рауля, Ирина испуганно съежилась, а в ее расширившихся глазах промелькнул ужас. Гонсалесу это понравилось. Если она не может его любить, тo пусть хотя бы ненавидит. Главное, чтобы в глазах ее не было презрения или равнодушия. Иначе он может убить ее прямо сейчас.

— Проснулась, Белоснежка? — несмешливо сказал Рауль.

Он хотел погладить Ирину по голове, но она вздрогнула и откатилась. Он усмехнулся и убрал руку.

— Я принес тебе воду и немного, еды. Ты любишь копченое мясо?

Он достал из кармана маленький пластиковый пакетик и тряхнул им перед лицом девушки.

— Чувствуешь, как пахнет? Для голодного человека запах еды — это запах настоящего блаженства. Дать тебе кусочек?

Ирина уставилась на пакет, облизнула распухшие губы кончиком языка и хрипло проговорила:

— Спасибо… Я не голодна.

— Правда? — Усмешка Рауля превратилась в злобный оскал. — Что ж, тогда это съедят крысы.

Он размахнулся и швырнул пакет в угол пакгауза — туда, куда не могла добраться Ирина. Она проводила пакет взглядом и еще несколько секунд смотрела на него, не в силах отвернуться.

Рауль засмеялся, достал из другого кармана бутылку минеральной воды и всучил ее девушке:

— На, пей.

Бутылочку она опустошила за считаные секунды.

— Молодец, — похвалил Гонсалес. — Не будешь пить — подохнешь.

Ирина вытерла губы рукой, взглянула на своего мучителя и тихо спросила:

— Что с Алексеем?

Лицо Рауля помрачнело.

— Не знаю, — глухо ответил он.

— А вы разве…

— У меня нет о нем никакой информации, — проговорил он так резко, что Ирина вздрогнула.

— Но ведь ваши люди…

— «Мои люди» облажались, — презрительно проговорил Рауль. — Они упустили вашего мужа. И где он теперь — одному Богу известно. Ну, или дьяволу.

Ирина потерла пальцами сухие, воспаленные глаза и сипло пробормотала:

— Он придет за мной.

— Ты о муже? — Рауль усмехнулся. — Возможно. Но я в это не верю. Думаю, он уже улетел из страны.

— Он не такой!

— Конечно, — согласился Рауль. — Но ваши спецслужбы не позволят ему остаться. Это слишком рискованно. Человеческие судьбы и чужие страдания в подобных ситуациях в расчет не берутся.

Ирина поправила на груди пиджак и тихо пробормотала, не глядя Раулю в глаза:

— И что теперь будет со мной?

Гонсалес чуть прищурил черные глаза и проговорил с холодной задумчивостью:

— Это я еще не решил. Возможно, мы сможем достать твоего мужа и в России. Но для этого нам нужна ты. Ты — наш козырь. Пошлем ему по почте пару фотографий и прядь твоих великолепных волос… Думаю, после этого он сам найдет способ выйти с нами на контакт и дать нам то, что мы хотим.

Ирина смотрела на Рауля угрюмым, затравленным взглядом.

— А что, если я покончу собой? — тихо пробормотала она. — Тогда у вас не будет никакого козыря.

Гонсалес покачал головой.

— Твоя смерть ничего не изменит, — сказал он, — Сфотографировать я могу и труп. А уж срезать с трупа волосы и подавно. Брошу твое тело на ледник, там оно может лежать несколько месяцев.

Спокойствие, с которым Гонсалес говорю об этих страшных вещах, ужаснуло Ирину больше, чем сами угрозы. Было видно, что для него все это не просто фантазии, а вполне обычные и реальные вещи, которые он, быть может, проделывал уже десятки раз.

Ирина поежилась. Рауль протянул руку и коснулся ее волос. На этот раз она не отдернула голову.

— Ничего, — успокаивающе проговорил он. — Ничего. Рано или поздно каждый умирает. Если мне придется тебя убить, я сделаю это безболезненно И быстро. Обещаю.

Алексей Андреевич Медведев посмотрел, как Егор и Миша Макаров распихивают по карманам запасные обоймы, и угрюмо проговорил:

— Я хочу, чтобы вы дали мне оружие.

Кремнев отрицательно качнул головой:

— Нет. Вы ведь сами сказали, что никогда не стреляли из пистолета.

— Да, но я много раз выезжал на охоту, — упрямо сказал он. — И я неплохо стреляю из ружья.

Егор застегнул кобуру и поднял взгляд на Медведева.

— Мы с Макаровым будем рядом с вами, и мы вооружены до зубов. Чего вам еще?

Алексей Андреевич сдвинул брови и протянул руку:

— Дайте пистолет. Прошу вас. Дайте, Или я… — Он осекся, не зная, как завершить свою угрозу Кремнев и Макаров переглянулись.

— Егор Иванович, а может, действительно… — неуверенно проговорил Миша Макаров. — Мало ли что может случиться. Лишний ствол никогда не помешает.

Егор несколько секунд колебался, затем достал из сумки пистолет и показал его Медведеву.

— Это называется «глок», — объяснил он. — Я покажу, как им пользоваться, только будьте внимательны.

Егор быстро объяснил бывшему госчиновнику, как пользоваться пистолетом, а затем потребовал, чтобы Медведев повторил его слова. Тот повторил безошибочно.

— Хорошо, — сказал Кремнев и вложил пистолет в руку Медведева. — Только не снимайте его с предохранителя без особой надобности.

На улице совсем стемнело, но ночь, была лунная. Кремнев, Алексей Медведев и Миша Макаров сошли с мокрой набережной и быстро перемахнули через невысокий забор, отделяющий яхт-клуб от пляжей.

Яхт-клуб был закрыт на ремонт. Неподалеку от него чернели огромные коробы пакгаузов.

— Егор Иванович, вы как? — тихо спросил Макаров, увидев, как сильно припал Кремнев на больную ногу.

— Нормально, — ответил тот, поморщившись от боли. — Топаем дальше.

И они продолжили свой путь, стараясь не отсвечивать на открытом пространстве и передвигаясь короткими перебежками — от одного укрытия к другому.

Через пару минут Егор поднял руку, и Медведев с Макаровым остановились. Он осторожно выглянул из-за укрытия и увидел двух парней в темных ветровках, прогуливающихся возле пакгауза.

— Мы их застрелим? — шепотом спросил Макаров.

Егор покачал головой:

— Нет. Помолчи, мне надо подумать.

«Всего двое охранников, — думал Кремнев. — Не густо. Хотя… кого им, собственно, охранять? Девчонку? Но они уверены, что ее никто не найдет. Да и девчонка эта не представляет такой уж огромной ценности. Она — всего лишь подстраховка, которой, скорей всего, даже не придется воспользоваться».