Генерал Уколов закрыл блокнот и взглянул на начальника.

— Вот такая информация. Что будем делать, Владимир Тимофеевич?

— Боюсь, мы с вами не можем принять решение самостоятельно, — ответил Рокотав. — Я должен связаться с вышестоящими инстанциями.

Уколов чуть склонил голову в знак согласия. Рокотов еще немного подумал, после чего сказал:

— Давайте так. В ближайший час я попытаюсь получить санкцию, которая развяжет нам руки для тех действий, которые мы посчитаем нужными. А через час я вас вызову, и мы все решим окончательно.

— Хорошо, — сказал Уколов и поднялся с кресла.

Ровно через час и десять минут Николай, Георгиевич снова уселся в то же самое кресло. На этот раз Рокотов выглядел еще более усталым, чем во время первой беседы.

— Решение принято, — сообщил он Уколову. — Действовать по официальной линии мы не можем. Если российское консульство сообщит, что знает, где находится Медведев, его немедленно перевезут в другое место. И тогда уже мы точно не найдем концов.

— Совершенно верно, — кивнул Уколов, внимательно глядя на генерала Рокотова.

— Наверху приняли довольно жесткое решение, — продолжил тот, не глядя Уколову в глаза. — Необходимо ликвидировать Медведева, пока он не стал делиться с потенциальным противником информацией. Бывший замминистра знает слишком много наших атомных секретов, и если эти секреты попадут в руки американцев, последствия могут быть самыми плачевными.

Рокотов говорил медленно, запинаясь на каждой фразе и тщательно подыскивая слова. Было видно, что все в нем протестует против такого решения.

Уколов же, наоборот, выслушал известие о необходимости ликвидации Медведева ева совершенно спокойно. А один раз даже облегченно вздохнул. Чего уж греха скрывать, метод «нет человека — нет проблемы» казался ему самым надежным и простым.

Закончив говорить, Рокотов некоторое время хмурил лоб, словно напряженно о чем-то размышлял, затем поднял взгляд на Уколова и глухо спросил:

— Что думаешь по этому поводу, Николай Георгиевич?

— Думаю, решение о ликвидации — правильное, — ответил тот. — И чем быстрее мы это сделаем, тем будет лучше.

Уголки сухих губ Рокотова слегка дернулись.

— Чем скорее — тем лучше, — задумчиво повторил он. — Так-то оно так. Вот и руководство настаивает. Но у меня есть другая идея. Что, если мы дадим Медведеву еще один шанс?

— Шанс? — Уколов снова нахмурился. — И в чем он будет заключаться?

— Мы как-то позабыли, что в тюрьму угодил не только Медведев, но и Егор Кремнев. Что, если он сможет организовать Медведеву побег? В охране у нас есть свой человек. Он нам поможет.

— Да, но… — Уколов осекся. Идея Рокотова ему не нравилась, но он опасался высказать свое мнение вслух. Иначе получится, что он не хочет, чтобы Медведев и Кремнев спаслись, и заранее обрекает их обоих на гибель.

— Если же с побегом не выйдет, — продолжил развивать свою мысль генерал Рокотов, — Егор найдет способ ликвидировать Медведева. Мы почти ничего не теряем. Как думаете, Николай Георгиевич?

— Думаю… — Уколов сделал над собой усилие и договорил: — Думаю, мы можем на это пойти.

— И вы будете готовы поддержать меня на «разборе полетов»?

— Разумеется, — ответил генерал Уколов скрепя сердце.

— Ну слава богу, — облегченно вздохнул Рокотов. — А я уж боялся, что вы будете возражать. Принимать подобные решения в одиночку — дело нелегкое. Всегда приятней разделить с кем-нибудь ответственность. — Генерал Рокотов улыбнулся. — Даже когда речь идет о правом деле, — добавил он.

— Я могу проинформировать о нашем решении Егора Кремнева?

— Да, — кивнул генерал Рокотов. — Конечно. У вас налажена связь с этим охранником… Хосе Биро?

— Так точно. Он на надежном крючке и вряд ли сделает попытку сорваться.

— Вот и хорошо. Да, и еще. Вы намерены задействовать в операции Михаила Макарова?

— Пока нет. Но вызывать его в Москву я пока не хочу.

— Вот и правильно, — согласился Рокотов. — Возможно, его помощь нам тоже понадобится. Пусть сидит в отеле и ждет дальнейших распоряжений.

— Хотите, чтобы мы послали в Рио еще кого-нибудь?

Рокотов обдумал вопрос и отрицательно покачал головой:

— Нет, не стоит. Если прижмет, мы всегда успеем это сделать. А пока будем полагаться на Егора Кремнева.

— Хорошо, Владимир Тимофеевич. Я могу идти?

— Да, Николай Георгиевич, идите. Кстати, все забываю спросить: как ваш сын? Он ведь, кажется, собирался поступать в МГИМО?

При упоминании о сыне Уколов улыбнулся.

— Да, летом попробует. А пока корпит над учебниками.

— Молодец! Если понадобится моя помощь — обращайтесь без всякого стеснения.

— Спасибо, Владимир Тимофеевич.

Последние несколько фраз сняли напряжение, охватившее генералов после тяжелого разговора, и оба они почувствовали себя чуть легче. Однако едва оказавшись в коридоре, Уколов снова нахмурился. Peшив дать Медведеву и Кремневу шанс, Рокотов проявил слабость, это очевидно. Но отвечать за все теперь придется не одному только Рокотову. Если операция по ликвидации Медведева провалится, им обоим не сносить головы.

Подумав об этом, Уколов тяжело вздохнул и, устало подволакивая Ноги, зашагал к себе в кабинет.

Пол палящим солнцем они пересекли тюремный двор и вошли в темный прохладный коридор.

Охранник ткнул Егора в спину прикладом автомата и весело проговорил:

— Шевели ногами, поляк! Тебе у нас понравится, вот увидишь! Тюрьма «Остров Ягуаны» — славное местечко. Здесь содержится избранный народ — особо опасные бандиты, самые злобные отморозки Рио. Ты состоишь в какой-нибудь банде?

— Нет, — угрюмо ответил Кремнев.

— Плохо, — назидательно проговорил охранник. — А ты вообще в курсе, какие банды есть в Рио?

— Нет, — снова ответил Кремнев.

Охранник присвистнул.

— Ну ты, зэк, попал. Выжить в нашей тюрьме человеку, плохо разбирающемуся в бандах Рио, практически невозможно. Мой тебе совет, зэк, держись подальше от разборок. Тогда, может быть, и протянешь до Рождества. Хотя вряд ли. Стой, пришли!

Егор остановился.

— Здесь твоя камера, зэк, — объявил охранник. — Кстати, тринадцатый номер. Надеюсь_? ты не суеверный?

— До сих пор не был, — угрюмо отозвался Кремнев.

— Это хорошо. Когда зайдешь в камеру, положи грабли на стойку, и я сниму с тебя наручники. Все понял?

— Да.

Охранник отпер камеру и втолкнул в нее Егора. Оказавшись в камере, Кремнев положил руки на железную стойку. Охранник быстро снял с него наручники. Окошко с лязгом, захлопнулось.

Егор с облегчением потер натертые до крови запястья и огляделся. Двухъярусная кровать-«вертолет», унитаз, крохотный пластиковый столик, на котором не уместилась бы даже школьная тетрадка. На стене — плакат с изображением Мэрилин Монро.

«Ну и халупа», — подумал Егор, оглядевшись. На душе у него и так было паршиво, а теперь вообще стало хуже некуда.

На верхней полке лежал лицом к стене человек. При появлении Егора он даже не повернулся. Кремнев тоже не спешил знакомиться. Он уселся на нижнюю полку и погрузился в размышления. Как теперь из всего этого выпутываться? И знают ли в Москве, что он теперь в тюрьме?

Поразмыслив, Егор решил, что генерал Уколов уже в курсе. В тюрьму их с Медведевым упекли под вымышленными именами. Это обстоятельство может запутать след и сбить парней из СВР с толку.

Но, с другой стороны, Мишка Макаров видел машину, на которой их увезли. Можно попробовать разыскать полицейских, дежуривших в эту смену, и слегка на них надавить. По крайней мере он, Егор Кремнев, так и поступил бы.

Наверху заскрипели пружины кровати. Сокамерник Егора спрыгнул на пол и пошел к унитазу. Егор отвернулся. Шаги у него за спиной оборвались, и вдруг знакомый голос громко проговорил:

— Кремнев? Я вижу кошмарный сон или это действительно вы?

Егор повернулся и взглянул на гладко выбритую, ухмыляющуюся физиономию сокамерника. Тот улыбнулся: