Вынув из колчана одну стрелу, Маленькая Птица протянул ее мне.

— Так просто? — у меня руки затряслись, когда черное шершавое древко легло в ладонь.

— Совсем не просто, — индеец отрицательно покачал головой. — Но нам нужно сделать первый шаг. Ты должен воткнуть стрелу ему в грудь, а все остальное уже сделают наши шаманы.

Маленькая Птица указал на своих воинов, окруживших нас полукругом.

— Все изменилось, Джонни. Теперь каждый убитый бледнолицыми индеец делает нас лишь сильнее! Смерть, это только начало! Мы больше не боимся смерти, мы все идем к ней навстречу с распростертыми объятиями!

Я изо всех сил сжал стрелу в кулаке, чувствуя, как она пульсирует, наливаясь тяжестью, наполняясь моей жизненной силой.

— Быть умертвием не так уж и плохо! — мистер Конноли застыл в нескольких шагах от меня, опираясь на лопату. — Даже такая жизнь куда лучше смерти, а я не знаю ни одного человека, который любил бы жизнь больше, чем наш Шеймус!

Бросив последний взгляд на бледное заострившееся лицо толстяка, я закрыл глаза и со всего маху вонзил стрелу ему в грудь.

Могилу для Кипмана мы выкопали на вершине холма, возвышающегося над рекой. Мистер Конноли нашел на отмели большой плоский камень, который мы установили вместо надгробной плиты.

Пахло свежевскопанной землей, в колючем кустарнике неумолчно трещали цикады, а в раскаленном выцветшем небе медленно кружил силуэт птицы с огромными распростертыми крыльями.

Черная тень на миг заслонила солнце и Маленькая Птица нахмурился.

— Это Мечкван! Думаю, что он прилетел за духом вашего товарища.

Я приложил ладонь к глазам и задрал голову вверх. Исполинское существо кружило в вышине, едва шевеля крыльями, лениво скользя в воздушных потоках. Оно то взлетело высоко-высоко, превращаясь в едва различимое дрожащее пятнышко, то стремительно падало вниз, описывая широкие круги и заслоняя огромными крыльями солнце.

— Легендарная «птица-гром»? — мистер Конноли оперся на лопату и ногой примял землю вокруг импровизированного надгробия. — Жаль, что Кипман ее не увидит…

Медленно вращаясь, на могилу упало большое черное перо. Перо было длиной с предплечье, блестящее, с белой окантовкой.

— Может быть, стоит прочесть какую-нибудь молитву? — спросил я у ирландца.

Мистер Конноли покачал головой.

— Профессор Кипман всю жизнь был убежденным атеистом. Не думаю, что ему бы это понравилось.

Далеко внизу, у подножия холма «Воины Призраки» свалили трупы убитых техасцев в кучу, окружили их разбитыми повозками и подожгли. Черный дым, смердящий горелой плотью, поднялся к небесам, и величественная птица, сделав последний круг, медленно полетела к горным вершинам, белеющим на горизонте.

— Никак не пойму, почему вы позволили техасцам сбежать, — мистер Конноли сдвинул на затылок меховую шапку с лисьими хвостами. — На вашем месте, они бы всех перебили!

Маленькая Птица растер в ладони горсть жирной пахучей земли, и бросил ее на свежую могилу.

— Если бы мы их перебили, вместо испуганных мальчишек пришли бы их разъяренные отцы, горящие жаждой мести, — индеец вздохнул. — Вы же сами знаете, насилие порождает лишь насилие… Если это колесо завертится, его невозможно будет остановить…

С другой стороны холма лагерь индейцев жил своей обычной жизнью. Дымили костры, детвора бегала наперегонки с собаками, слышались женские голоса и веселый смех.

У меня по спине побежали мурашки, когда я представил, что вместо повозок техасцев сейчас могли бы гореть типи, а вместо смеха над индейским лагерем висела бы звенящая мертвая тишина.

Маленькая Птица словно прочел мои мысли. Он обернулся, и указал пальцем на «Воинов Призраков», складывающих трофеи на последнюю уцелевшую повозку.

— Знаешь, мне даже жаль этих бледнолицых. Я понимаю, что они были лишь глупыми мальчишками, которые только и мечтали о приключениях, да о возможности хоть как-то отличиться и прославиться. В этом они совсем не отличаются от наших собственных сыновей. И нет их вины в том, что они выбрали для этого неправильную дорогу и не правильного провожатого.

Индеец покачал головой, задумчиво глядя на языки огня, пляшущие над обугленными трупами.

— Убивая беззащитных детей и женщин, они покрыли бы себя вечным позором. Можно сказать, что это мы уберегли их от бесчестья! — индеец осторожно снял с шеи шнурок, на котором висела кожаная ритуальная маска, забрызганная запекшейся кровью. — Теперь, их родные будут считать погибших настоящими героями, павшими в битве с жестокими дикарями, а не преступниками, запятнавшими себя кровью невинных!

Маленькая Птица разгладил маску на колене, и кусочком пемзы принялся счищать запекшуюся кровь.

За несколько лет мой друг изменился. Неизменная улыбка исчезла с его лица, губы поджались, а вокруг рта залегли глубокие складки. В его облике появилось что-то грозное, пугающее, невидимое глазу, и от того еще более страшное, внушающее иррациональный панический ужас. Его немигающие черные глаза, казалось, глядят тебе прямо в душу, подмечая малейшие червоточинки, слабину и сомнения. Это был настоящий Хозяин — вождь наделенный властью, мудрый, и беспощадный.

— Выходит, что это ты всему виной? — я кивнул на зловонный костер под холмом. — Как же так случилось? Кто и зачем раскрыл тебе секреты жизни и смерти?

Маленькая Птица улыбнулся, на мгновение вновь превратившись в того смешливого увальня, которого я так хорошо знал.

— Ты мне льстишь, Джонни! — верзила хлопнул меня по плечу, и его широкое скуластое лицо внезапно стало задумчивым и отрешенным. — Сам я — ничто. Я всего лишь жалкая искорка, подхваченная ветром и отлетевшая от большого костра. Искорка, которая подожгла всего лишь несколько палых листьев!

Я с сомнением покачал головой. Маленькая Птица вовсе не походил на жалкую искорку.

— Почему же тогда все называют тебя Хозяином? — я не ждал, что он мне ответит. Возможно, я касался запретных тем, обсуждать которые с посторонними Хозяин просто не имел права.

Индеец пожал плечами.

— В этом нет ничего удивительного. Хозяин, это тот, кто следит за своей землей. Хозяин, это тот, кто бережет своих людей! — Маленькая Птица развел руки в стороны, будто бы пытаясь заключить в объятия весь мир. — Все это — мое хозяйство. За все это я в ответе.

Мистер Конноли опустился рядом с нами на землю.

— Значит, это не ты создаешь умертвий? А как же черные стрелы в твоем колчане? Откуда они?

Маленькая Птица приложил палец к губам.

— Говорить о Страннике это табу. Никогда и никого об этом не спрашивай, если жизнь дорога, — индеец улыбнулся одними губами. — Духи дали тебе вторую жизнь, а Странник с легкостью может ее отобрать…

— Но черные стрелы… — ирландец смущенно запнулся. — Мы же видели, как они работают!

— Стрелы всего лишь инструмент, который дали нам в руки, — Маленькая Птица хмыкнул. — Вы же не лезете в паровой котел, чтобы узнать, как он работает, а просто пользуетесь им, не задавая лишних вопросов.

Вопросов у меня было миллион, но задавать их при мистере Конноли я не решился.

— А как же животные? — несмотря на предупреждение, ирландец не собирался так просто сдаваться. — Зачем их превращают в умертвия?

— Это тоже Хозяева, — индеец нахмурился, но ответил. — Они тоже охраняют свои леса и своих сородичей.

У свежей могилы воцарилась напряженная тишина. Ревущее далеко внизу пламя уже поглотило останки «крестоносцев» и в воздухе закружили хлопья белого как снег пепла. «Воины Призраки» цепочкой потянулись к лагерю, а следом за ними, тяжело раскачиваясь, последовал фургон груженный оружием и трофеями.

Вечером, у костра, я рассказал Маленькой Птице все, что произошло со мной за последние годы. Рассказал о тюрьмах, в которых мне довелось побывать, рассказал о нашем путешествии, о Фри-Сити и о планах генерала Форреста.

— Белый человек — как болезнь, от которой нет лекарства, — кивнул Маленькая Птица. — Болезнь, которая медленно, но верно убивает все вокруг!