Завидев командира, «тигры» издали торжествующий вопль.

— Ох, и задали же мы им жару! — ухмыльнулся майор. — Давайте, парни, у нас времени в обрез!

Развернув коня, он вдруг охнул, выронил саблю и грузно осел на землю.

Мы с Маленькой Птицей застыли, не понимая, что происходит, а над телом командира уже склонился капитан Бухоп.

— Что встали, дурни! — рявкнул он. — Помогите мне, майор Уитт ранен!

Мы бросились вперед и подхватили командира на руки. Наши пальцы тут же окрасились кровью.

Пуля пробила майору левую руку, вошла в подмышку и вылетела с другой стороны, проделав маленькое, аккуратное отверстие в мундире.

Майор Уитт лежал на земле, ошарашено оглядываясь по сторонам, а на губах у него пузырилась кровавая пена.

— Дело плохо, — пробормотал капитан Бухоп. — Похоже, у него пробито легкое!

Маленькая Птица бесцеремонно отпихнул капитана в сторону, и взялся за перевязку, вспарывая элегантный майорский мундир своим маленьким ножичком.

— Нужно поскорее вынести его с поля боя! — майор перевернул мертвого янки, и мигом содрал с него ранец, с привязанным к нему одеялом, свернутым в тугой валик.

Мы постелили одеяло на землю и завернули в него майора, который все еще был в сознании.

— Оставьте меня парни, — прохрипел он, плюясь кровью. — Отступайте к каменной усадьбе!

— Черта с два! — рявкнул капитан, хватаясь за угол одеяла. — Взяли!

Мы с Маленькой Птицей тоже вцепились в одеяло и поволокли его вниз по холму.

Майор был великаном, и весил он тоже не мало! Его ноги цеплялись за землю, и путались в кустах, а мы сами спотыкались о трупы несчастных «тигров» и обезображенных искромсанных янки.

— Поднажми! — поторапливал нас капитан. — Если федералы нас заприметят, всему конец!

— Бросьте меня, парни, — вновь прохрипел майор. — Я уже свое отвоевал!

Не обращая внимания на мольбы командира, мы волокли его в сторону леса, а на холме Генри наши артиллеристы уже разворачивали батарею.

— Еще немного! — прохрипел капитан Бухоп. Его лицо стало красным от натуги, а на шее вздулись вены. — Только бы успеть!

Мы нырнули в тень деревьев как раз вовремя. Вершина холма Мэтьюз вновь кишела синими мундирами, а одинокие фигурки в полосатых штанах и разодранных в клочья красных рубахах неслись во всю прыть навстречу наступающим союзникам.

— Мы продержались! — воскликнул капитан Бухоп. — Федералы не сумели обойти нас фланга!

Майор Уитт ничего не ответил, его глаза были закрыты, а о том, что он еще жив, говорила лишь кровавая пена, пузырящаяся у него на губах.

— Тащите, парни, — вздохнул майор. — Там в лесу, стоит наша кавалерия!

Мы дружно ухватились за одеяло, но тут у нас за спиной захрустели сухие ветки.

Мы с Маленькой Птицей переглянулись. Я быстро протянул руку и вытащил у него из-за пояса второй томагавк.

— Ты сильнее, — я кивнул на майора. — Капитан сам не дотащит!

Капитан коротко кивнул и протянул мне маленький Дерринжер с серебряной рукояткой.

— Задержи их, сколько сможешь, — сказал он. — Мы сразу же пошлем помощь, как только доберемся до наших!

— Не делай глупостей! — Маленькая Птица усмехнулся. — Помни про золотое ружье!

Зажав в одной руке револьвер, а в другой томагавк я тихонько направился в ту сторону, откуда донесся подозрительный звук.

Стараясь ступать бесшумно, я скользил от одного дерева к другому, прислушиваясь к каждому шороху.

Высоченные кедры стояли вокруг меня как исполинские замшелые колонны, а земля была усыпана толстым слоем сухих иголок, пружинящих под ногами и скрадывающих звуки шагов.

Осторожный враг мог бы так же бесшумно подобраться ко мне незамеченным, но я этого не боялся. Лучшие бледнолицые трапперы не могли сравниться даже с мальчишкой индейцем, в искусстве преследования, а тем более янки-горожане.

Если врагов будет не много, я с ними легко разделаюсь. Если преимущество окажется на их стороне, я просто уведу погоню в другом направлении, а сам потом незаметно ускользну.

Это был хороший план, но ему не суждено было осуществиться…

Проскользнув под поваленным деревом, я присел на корточки, рассматривая подозрительные следы на земле. Я даже опустился на колени, и понюхал отпечатки, оставленные на замшелом камне.

Запах, шедший от них, был очень странным, незнакомым. За моей спиной что-то хрустнуло, и волосы встали дыбом у меня на затылке! Врагу все же удалось подобраться ко мне сзади!

Резко обернувшись, я вскинул Дерринжер и застыл, как вкопанный.

Прямо напротив меня стоял огромный белый волк. Его голова была опущена к земле, глаза налиты кровью, уши прижаты к затылку, а огромные желтые клыки оскалены.

Грудь и передние лапы у волка были перепачканы кровью, а из пасти, до самой земли, свисала тягучая слюна. Это был настоящий убийца! Страшный, безжалостный, жестокий!

Сердце замерло на миг у меня в груди. Волк оттолкнулся мощными задними лапами, и прыгнул, не издав при этом даже звука. Я нажал на курок и замахнулся томагавком…

Тьма поглотила меня, закрутила, и завертела как стремительный поток. Я почувствовал, как острые зубы вонзаются мне в горло, горячее дыхание обжигает лицо, а тяжелые лапы разрывают грудную клетку. Вцепившись в густую вонючую шерсть пальцами я из последних сил закричал, силясь втянуть воздух в легкие, и проснулся!

Над моей головой бесстрастно мерцали холодные звезды. Пахло прогоревшим костром, а чуть поодаль на закопченных жердях лежал неподвижный мистер Конноли.

Похоже, что я только что вернулся из путешествия по «Тропе Сна»!

Несмотря на холодную ночь, и остывшие угли, я был мокрым от пота. Голова у меня кружилась, а горло саднило.

Закашлявшись, я прижал ладонь ко рту, и почувствовал соленый привкус на губах. Моя рука была по локоть черной от крови, а у моих ног лежало бездыханное тело Танцующего Волка, с перерезанным от уха до уха горлом.

Шеймус склонился над мертвым шаманом и ухмыльнулся.

— Чистая работа, лучше я бы и сам не сделал! — сказал он, уперев руки в колени и рассматривая рану на шее Танцующего Волка. — С тобой опасно ссориться, Джонни! Чуть что, сразу по горлу!

У меня до сих пор голова шла кругом, а все вокруг казалось каким-то расплывчатым и нереальным. Мое тело сотрясала крупная дрожь, горло пересохло, а в желудке что-то булькало и шевелилось, словно я проглотил дюжину живых змей.

Голоса друзей доносились откуда-то издалека, словно сквозь шум прибоя. Смысл слов я понимал, но никак не мог сообразить, происходит ли все это на самом деле, либо я все еще иду «Дорогой Снов».

— Крови из него натекло совсем немного, — удивился Сет Кипман, осторожно переворачивая мертвое тело. — Всего-то пара кружек…

Шеймус ухмыльнулся, отталкивая траппера в сторону.

— Старик был настоящий сухарь! — его пухлые пальцы заскользили по одежде мертвеца, ощупывая каждый шов. — Ну-ка, поглядим, что у нас тут…

Траппер неодобрительно покачал головой.

— Я вижу, тебе не впервой обирать покойников!

Ирландец только отмахнулся.

— Война меня многому научила, — сказал он, рассматривая костяные амулеты на шее шамана. — Ему, в любом случае они больше не понадобится!

— Не трогайте обереги, ради всего святого! — голос мистера Конноли был похож на шелест ветра. От этого звука у меня даже мурашки побежали по коже.

Я с трудом перевернулся на бок, и увидел грязные босые ноги, свисающие с закопченных жердей и черные пальцы, вцепившиеся в край помоста.

Сбросив с плеч зловонную медвежью шкуру, мистер Конноли спрыгнул на землю, и, прихрамывая, подошел к мертвому индейцу. Шел он, покачиваясь, одной рукой касаясь каменной стены, а другую, отставив в сторону.

— Если возьмешь, хоть что-то, из принадлежавшего шаману, его дух будет преследовать тебя до скончания времен! — сказал он, склоняясь над трупом, и, кончиками пальцев, закрывая мертвому индейцу широко открытые глаза.