Раненный воин закивал соглашаясь.

— Ты был охотником, а мы были «змеями». Теперь, все поменялось. Ты в цепях, а мы на свободе! Разве это не смешно?

Индейцы заулыбались, разглядывая мои кандалы.

— Гляди, — раненный воин разгладил на колене облезлый скальп. — Я снял его с головы старого вождя на Волчьем ручье! Я, презренный кикапу, которого презирает любой команч, теперь отмахиваюсь от мух скальпом знаменитого воина шайена!

Холодный пот покатился по моим щекам, а сердце заухало с такой силой, что даже перехватило дыхание. Лица скаутов задрожали, расплываясь в кровавом мареве, превращаясь в чудовищные хари кровожадных Вендиго.

Сорвав со стены тяжелую сковороду, я размахнулся, целя в пылающие глаза ближайшего ко мне демона, однако сильная когтистая пятерня впилась мне в горло и с легкостью отбросила назад.

— Я узнал тебя, сын Черной рубахи, — зашипели мне на ухо. Воин вцепился мне в косицу и принялся наматывать ее на кулак. — Но теперь ты никто, и ты ничего не сможешь нам сделать!

Из кровавого клубящегося марева вынырнуло перекошенное от злости лицо индейца. Глаза у него больше не светились, однако ощеренные острые зубы делали его похожим на разъяренную росомаху.

— Что тут происходит?! — повар Том отшвырнул в сторону вцепившегося в меня скаута. — Чего это ты надумал, Пестрая Тряпка?

Револьвер старика уперся индейцу снизу в челюсть.

— Хочешь добавить еще один скальп в свою коллекцию? — повар надавил на ствол с такой силой, что у скаута глаза полезли из орбит. — Придется тебе подождать, пока мы его не вздернем! Сдерешь потом скальп с трупа, тебе ведь не в первой!

Пестрая Тряпка захрипел и выпустил мои волосы.

— Какая вам есть разница, — быстро выпалил он на ломаном английском. — Повесите его за голову без волос!

Повар без предупреждения ударил скаута по губам рукояткой пистолета. Брызнула кровь, и индеец откинулся на скамье, зажимая рот рукой.

— В моем фургоне говорят только тогда, когда я разрешаю, — бывший рейнджер уставился на меня своими вытаращенными немигающими глазами. — Это и к вам относится, господа шпионы!

Скрипнув колесами, фургон тронулся, занимая свое место позади колонны кавалеристов. Повар Том громко свистнул, подзывая к себе нескольких всадников.

— Пол, Нед, прикрывайте нас сзади. Не нравится мне все это!

Техасцы молча кивнули, коснувшись полей своих шляп, и тут же пристроились с обеих сторон повозки.

Раненный скаут наклонился ко мне, делая вид, что разглядывает засевшую в ноге стрелу, и зашипел.

— Манетоа и Маква не снимают скальпов с мертвецов! — от головы индейца невыносимо смердело, а к волосам прилипли мертвые насекомые и паутина. — Черная Рубаха визжал точно скво, умоляя о пощаде!

Я вздрогнул, словно от удара, но не подал виду, что понял слова скаута. Кикапу криво ухмыльнулся, обнажая острые желтые зубы.

— Я сунул голову старика в костер, и держал его за ноги до тех пор, пока с нее не слезло все мясо! Потом мы пошли от типи к типи и передавили всех детишек, которых смогли найти!

Окровавленная рука индейца машинально пропустила сквозь пальцы засаленные пряди скальпа.

— Жаль, только, что нам не досталась твоя мать, — скаут шмыгнул носом и ухмыльнулся. — Ее выпотрошили штыками солдаты, пока мы забавлялись с твоим отцом у костра.

Все тело у меня затряслись от ярости, дыхание перехватило, а из глаз брызнули предательские слезы.

Кикапу довольно осклабился и откинулся на спинку скамьи.

— Я чувствовал то же самое, шайен, когда твои люди спалили наше становище! Я чувствовал то же самое, когда откапывал на пожарище черепа своих детей! — улыбка медленно сползла с лица индейца. — Жаль, что капитан решил тебя повесить, я бы с огромным наслаждением прикончил бы и твою жену, и твоих детей, и твоих внуков!

Стальные пальцы Сета Кипмана впились в мою руку как клещи.

— Не верь ему, Джонни! — прошептал траппер. — Он просто хочет тебя разозлить!

С трудом втягивая в легкие воздух сквозь намертво сцепленные зубы, я глядел на остроносую физиономию кикапу, и никак не мог отделаться от ощущения, что уже когда-то видел это лицо.

Возможно, индеец много лет назад гостил в нашем племени, а может, просто проходил мимо, остановившись лишь для того, чтобы напиться воды, выкурить трубку и рассказать последние сплетни с побережья.

Я глядел на скаута, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку этого отвратительного лица. Лица убийцы и предателя.

— Твоя смерть будет мучительной! — произнес я одними губами.

Скауты переглянулись и заулыбались.

— Если ты останешься в живых, ненависть пожрет тебя, — второй индеец ответил мне на языке жестов. — Лучшей пытки нам и не придумать!

Повозка со скрипом перевалила через вершину холма и неожиданно остановилась. От резкого толчка сковородки и поварешки весело застучали по деревянным бортам.

— Что там, Том? Уже приехали? — сопровождающий нас техасец бесцеремонно оттолкнул меня в сторону и протиснулся к сидящему на козлах вознице.

Сквозь поднятый борт фургона я увидел стоящие вдали голубоватые треугольники типи, и белые ниточки дыма, поднимающегося от костров. У самой воды чернели силуэты вытащенных на берег каноэ, возле которых суетились крошечные фигурки рыбаков.

— Все тихо, нас никто не ждет! — фыркнул солдат, поворачиваясь к скаутам. — Незачем было паниковать, вы наверняка столкнулись с индейцами из какого-то другого племени!

Кикапу заворчали, вынимая из-за поясов револьверы.

— Не понимаю, зачем белым нужны глаза, если они ими не пользуются, — сказал индеец постарше.

Приглядевшись, я заметил цепочку всадников, движущихся от становища в нашем направлении. Расстояние было слишком большое, чтобы рассмотреть детали, однако я без труда насчитал два десятка воинов, на рослых армейских скакунах. Индейцы двигались быстро, не скрываясь, и уже через несколько минут они оказались в нескольких сотнях ярдов от колонны техасцев, перестраивающихся для атаки.

Отряд индейцев развернулся веером, преграждая техасцам путь к становищу. Рослые жеребцы, на которых восседали всадники, очень отличались от низкорослых лошадок, которых обычно предпочитали индейцы Великих равнин. От холки до копыт скакуны были покрыты магическими рисунками, делающими их похожими на каких-то мифических животных.

В руках у воинов я разглядел длинные копья, со стальными наконечниками, ритуальные щиты, расшитые разноцветными перьями и иглами дикобраза. Лица всадников были скрыты под кожаными масками, отороченными волчьим мехом и украшенными ракушками.

— Это «Воины Призраки»! — пробормотал старший скаут. — Как же их много!

Повар Том презрительно сплюнул.

— Много? Их всего-то два десятка! Нам даже не придется вынимать сабель из ножен!

Техасец одним движением расчехлил длинное кентуккийское ружье, и пристроил его у себя на колене.

— Гляди туда! — Сет Кипман, звякнул натянувшейся цепью, и привстал со скамьи.

По дальнему склону холма поднимался всадник-великан на громадном косматом скакуне, похожем на дикого бизона, а подле него грациозно переступая ногами, гарцевал стройный аппалуза, с коротышкой-толстяком в седле.

«Воины Призраки» стояли на вершине холма неподвижно. Их темные силуэты напоминали бронзовые статуи конкистадоров, сошедшие с каменных постаментов.

Ветер лениво шевелил конские гривы, длинные копья слегка покачивались, а на магических щитах сверкали стеклянные и перламутровые искорки.

Громадный скакун, с мохнатыми ногами и с заплетенной в длинные косички гривой, встал на дыбы и огласил окрестности жутким ревом, больше похожим на гудок парохода, чем на звук, который могло бы издать живое существо.

Могучий всадник, оседлавший чудовище, был одет лишь в набедренную повязку и расшитые бусами мокасины. Его мускулистые руки до самых плеч были покрыты белой краской, а широкая грудь раскрашена вертикальными полосками.