Мои товарищи уставились на меня, старательно игнорируя Шеймуса, который ерзал на своей подстилке как на иголках.

— Выезжаем, как стемнеет, — кивнул я. — Шеймуса возьмем с собой. Думаю, что лучше держать его под рукой, чтобы он не наделал глупостей.

Толстяк ирландец засиял как маленькое солнышко, над которым рассеялись черные грозовые тучи. Рыжие усы задорно встопорщились, а в маленьких глазках заплясали огоньки.

— Вот это мой Джонни! — Шеймус с умилением всплеснул руками. — Я знал, что ты не дашь старика в обиду!

Я пожал плечами и положил руку на рукоять ножа.

— Когда доберемся до стоянки команчей, отдашь мне свое оружие. Мы свяжем тебе руки, а Кипман будет за тобой постоянно приглядывать.

— Это запросто! — траппер ухмыльнулся, приглаживая свои усищи. — А если понадобится, я могу и сапогом по жирной заднице наподдать!

Улыбка медленно сползла с рыжей физиономии ирландца, превращаясь в хищный оскал.

— Не трону я вашего президента, — Шеймус с тоской уставился на валяющиеся на земле револьверы. — Я и сам возвращаться не собирался. Уж лучше здесь, в компании друзей, чем на улицах Нью-Йорка, ожидая выстрела в спину!

Позвякивая шпорами, к нам подошел капитан Брэдли. В руке у него была тарелка с горячей кашей.

— Рад видеть, господа, что вы решили свои разногласия без стрельбы, — он хитро подмигнул Шеймусу, и многозначительно кивнул на походную кухню, возле которой уже выстроилась длинная очередь кавалеристов. — Приглашаю вас разделить нашу нехитрую трапезу. Несколько лишних стрелков нам завтра очень могут пригодиться.

Среди солдат, стоящих в очереди, я заметил нескольких индейцев кикапу, которые уже много лет враждовали с команчами, и славились по всем Великим равнинам как первоклассные разведчики и проводники.

— Вверх по реке мои парни засекли большую стоянку индейцев. Около пятидесяти вигвамов, одни лишь женщины и дети, — капитан ухмыльнулся. — Застать их врасплох не составит никакого труда, и вы нам в этом поможете!

Обветренное загорелое лицо капитана было чисто вымыто, однако на шее и на мясистых оттопыренных ушах все еще лежал слой желтой пыли. Офицер выглядел усталым, но довольным, будто фермер, возвращающийся домой после тяжелого трудового дня.

— Черта с два мы будем участвовать в этой бойне! — Шеймус вызывающе выпятил грудь, раздуваясь перед капитаном, словно маленький бойцовый петушок. — Пусть этим занимаются твои техасские головорезы! Мы, в отличие от этих молодчиков, военные, а не убийцы!

— Кто бы уже говорил! — капитан фыркнул. — С каких это пор Шеймус Рэдсток стал бояться запачкать руки? У Волчьего ручья, помнится, ты особо не церемонился!

Физиономия ирландца побагровела от злости.

— Ты же знаешь, что меня в тот день скрутила диарея! — Шеймус злобно оскалился. — Я в тот день чуть Богу душу не отдал, раскорячившись над выгребной ямой! Не был я с федералами у Волчьего ручья, и руки у меня чисты!

— Да ладно, — капитан пренебрежительно отмахнулся. — Ты своих рук уже ни за что не отмоешь, так что для тебя парочка лишних трупов!

Ирландца буквально затрясло от ярости.

— Это тебе, рук не отмыть! Думаешь, я не знаю, что ты прослужил несколько лет надзирателем в Андерсонвилле, и что после войны тебя даже хотели вздернуть вместе с комендантом Генри Уирцем!?

Офицер только презрительно хмыкнул в ответ.

— Каждый делает то, что у него хорошо получается, Шеймус. Ты меня знаешь, я всегда выполняю полученные приказы, чего бы мне это не стоило.

— На этот раз тебе придется обойтись собственными силами, Брэдли, — ирландец кивнул на рослых молодых техасцев, энергично орудующих ложками. — Для них, похоже, это всего лишь очередная забава.

Капитан поморщился, и покачал головой, глядя на своих солдат.

— Никто из них еще не нюхал пороха, Шеймус, — глаза офицера сузились. — Зачистка индейского лагеря послужит им хорошим уроком. Заставит их встряхнуться и спуститься с небес на землю.

Лицо капитана застыло и стало похоже на вырезанную из дерева шаманскую маску.

— Нам предстоит большая драка с краснокожими, и я хочу, чтобы мои парни попробовали вкус крови. Я хочу, чтобы они почувствовали, как трещат кости врага от удара сабли, и услышали, как визжат индейские скво под копытами их лошадей!

Шеймус понимающе закивал.

— Ну и дерьмо же ты, Брэдли! Хочешь своих сосунков на крови повязать? Чтобы потом они у тебя по струнке ходили? — ирландец кивнул на смеющихся солдат, столпившихся вокруг котла с кашей. — Ты только посмотри на них! Это же совсем мальчишки! Им-то зачем жизнь калечить?

Капитан усмехнулся, и махнул рукой, подзывая к себе безусого капрала и двух крепышей рядовых.

— Я сделаю из них настоящих мужчин, Шеймус. Нравится тебе это или нет.

Толстяк презрительно фыркнул.

— Трибунал по тебе плачет, Брэдли. Посмотрим, что ты запоешь, когда генерал Грант узнает о твоих «подвигах»!

— Вяжите их, — спокойно скомандовал капитан, отправляя в рот ложку каши. — Завтра, после того как мы разберемся с индейцами, подыщем подходящее дерево, чтобы вздернуть и этих шпионов!

Приклад винтовки неожиданно врезался мне сзади под коленку, и я рухнул на землю ничком. Чуть поодаль румяный ковбой оседлал Шеймуса и с завидной ловкостью принялся вязать его кожаными ремнями, будто годовалого бычка на воскресной ярмарке. Солдаты улыбались, затягивая узлы, для них, судя по всему, это было лишь очередной веселой забавой.

— Ничего, — толстяк повернул ко мне перепачканное пылью лицо и подмигнул. — Еще не сплели веревку, которая сумеет удержать Шеймуса Рэдстока!

Капитан задумчиво хлебнул кофе из кружки, которую ему подал расторопный молодой адъютант, и удовлетворенно кивнул.

— Тащите сюда цепи, я не хочу, чтобы эти молодчики ненароком улизнули и предупредили своих краснокожих дружков.

Железные браслеты, от которых я только-только успел отвыкнуть, защелкнулись у меня на щиколотках, больно впиваясь в кожу. Капрал пропустил стальную цепь сквозь кольца на оковах, а ее второй конец пристегнул огромным навесным замком к колесу фургона с припасами.

— Знаю-знаю, не очень удобно, — Брэдли собственноручно обыскал лежащего на земле Шеймуса, ощупывая каждый шов его куртки. — Денек потерпите, а там вам уж будет все равно…

Подбросив мой нож в руке, капитан перехватил его за лезвие, и с любопытством принялся изучать инкрустированную перламутром рукоятку.

— Симпатичная вещица, — кивнул он, проверяя большим пальцем остроту клинка. — Вот завтра его как раз и опробуем!

Молоденький солдатик, решившийся прощупать усы Сета Кипмана на предмет припрятанных отмычек, внезапно завизжал как поросенок, которому к заднице прижали раскаленное тавро. Траппер зловеще ухмыльнулся и сплюнул на землю откушенный указательный палец. Челюсти у Кипмана были пострашнее, чем у медведя!

Тяжелый сапог с размаха врезался трапперу в небритый подбородок, однако тот только презрительно хмыкнул.

— Гляди, еще и ноги лишишься, сосунок!

Рассвирепевший рядовой неловко выхватил из кобуры револьвер, и страшно удивился, обнаружив, что стрелять без указательного пальца весьма неудобно.

— Оставь его, Шустер, — Брэдли ухватил солдата за шкирку и как котенка отшвырнул в сторону. — Я с ним по-свойски потолкую!

Нож все еще был зажат в волосатой лапе капитана, и я не на шутку перепугался, глядя, как техасец сгибается над лежащим на земле траппером.

— А ты молодец, — Брэдли осклабился. — Если пойдешь с нами завтра, сделаю тебя сержантом!

Кипман презрительно фыркнул и сплюнул на землю смесь из своей и солдатской крови.

— Да хоть лейтенантом!

— Очень жаль, — капитан вздохнул и покачал головой. Ему, похоже, и в самом деле было жаль. — Такой вояка мне бы очень пригодился. Ты вот не спеши, парень. Подумай чуток, а завтра утром, когда пенька защекочет тебе шею, дашь мне окончательный ответ.

Кипман проводил удаляющегося капитана насмешливым взглядом, и подмигнул солдату, прижимающему к покалеченной руке окровавленный платок.