— Выйти? Ну, попробуй, — вздохнул я. Поттер с минуту непонимающе смотрел на меня, потом поджал губы, и сделал шаг под арку. Я невольно затаил дыхание — а вдруг получится?

Ага, щас! Когда это мне так везло? А уж вдвоем с Поттером, которому вообще по жизни везет как дементору, — и говорить нечего. Гарри, едва сделав шаг, словно натолкнулся на стеклянную стену — прозрачную, но прочную. Он недоуменно остановился, толкнулся в нее еще раз, потрогал ладонью, похлопал, и, наконец, в отчаянии саданул кулаком.

— И что это значит? — требовательно спросил он у меня. Я вздохнул.

— Ну, надо полагать, «Историю Хогвартса» ты не читал? — спросил я. Поттер ошалело вытаращился на меня, и вдруг прыснул. Я сложил руки на груди, и ждал, пока этот гомерический хохот закончится, но, надо отдать должное, смеялся Гарри недолго.

— Извини, просто точно так же всегда говорит Гермиона, когда мы чего-то не знаем о школе, — выдавил он. Я поморщился. Грейнджер, конечно, маглорожденная, но в уме ей не откажешь, приходится это признать.

— И она абсолютно права, — сказал я холодно. — Если б ты удосужился прочесть, ты бы мог знать, что именно вот эта самая обаятельная и привлекательная Башенка теперь, скорее всего, станет нашей могилой. Радуйся, Поттер, последние часы жизни мы проведем вместе. Слабое утешение. Честно говоря.

— П-поч-чему могилой? — выдавил Поттер, бледнея. Глаза за стеклами очков, которые он протер полой мантии, расширились. Странно — он опять поверил мне. Поверил сразу, без выкрутасов и доказательств! Нет, он спросил, конечно, но это уже не недоверие, это любопытство…

— Пятьсот лет назад именно тут проводили какие-то опыты с различной магической энергией, — объяснил я, медленно поднимаясь на ноги. — Что-то пошло не так, и произошло крупное смещение магического баланса. Кое-как его удалось сдержать, восстановить, но Обсерватория стала нестабильной. Ее закрыли, а эту Башню, с которой все началось, запечатали Безвыходными чарами. Думаю, что-то тут осталось такое, что на волю лучше не выпускать…

— Безвыходными чарами? Не верю… Дамблдор бы так ни за что…

— Мерлин, Поттер, ты что, совсем дурак? При чем тут, к лешевой матери, Дамблдор? — рассвирепел я. — Это сделали еще пятьсот лет назад, когда его еще в помине не было!

— Но ведь… Но ведь мы с тобой сюда попали, не так ли? Значит, могли попасть и другие студенты. Это опасно! Профессора не могли оставить на территории школы такой участок…

— А правила придумали для того, чтобы их нарушать, — проворчал я. — Вход был запечатан и снаружи, Поттер. И прорвали эту печать мы с тобой. Понятия не имею, как именно.

— И что нам теперь делать? Как выйти-то отсюда?

— А никак, — отозвался я, вздыхая и с тоской глядя наружу, на двор, где все еще суетились наши секунданты, а Уизли, продолжая что-то беззвучно бормотать, присел и со слезами на глазах подобрал мантию-невидимку Гарри. — Держу пари, они нас даже не видят. Оттуда эта арка, скорее всего, выглядит все так же, как раньше — сплошной стеной. Раньше, как раз лет пятьсот-шестьсот назад, такие односторонние двери частенько делали.

— Да, я знаю, — хрипло отозвался Поттер, еще раз стукнув кулаком по прозрачной стене под аркой. — Ну и что делать будем, Малфой? Идеи есть?

— Пока нет, — честно отозвался я, и отвернулся, решив осмотреться. — Можно, в принципе, сидеть и ждать, пока нас спасут — это если твои дружки-гриффиндорцы догадаются рвануть прямиком к Дамблдору.

— А твои слизеринцы не догадаются?

— Точно нет. К Снейпу, в лучшем случае, — пожал плечами я. — Вот только толку от этого, как от гиппогрифа яичницы. Эти чары разовые и необратимые. Снять такое заклятие невозможно. А значит, Поттер, мы с тобой здесь застряли. И это еще не худшее из зол…

— Почему? — насторожился Гарри.

— А потому. Подумай сам, ты же вроде неплохо соображаешь. Башню запечатали, чтобы изолировать последствия той самой катастрофы, из-за которой закрыли Обсерваторию. Нестабильная магия — это раз. Возможно, какие-нибудь неполадки с пространством и временем — это два. Ну и в довесок, в истории упоминается какая-то нечисть, наводнившая башню в результате провала экспериментов. Это три. За пять столетий я сомневаюсь, что от нее что осталось, да и большую часть истребили еще тогда же… но чем Салазар не шутит.

— Да уж, ваш Салазар — тот еще шутник, — буркнул Поттер, мрачно покосившись на меня. — Одна Тайная Комната чего стоит, а уж его наследничек…

— Давай не будем о нем, — поморщился я. — Знаешь, о чем я тут подумал?

— Мысли читать не умею, — отозвался он. Я хмыкнул: да уж, наслышаны мы о твоих «успехах» в легилименции, Поттер. — Ну и о чем ты там подумал?

— О том, что стоит поискать выход в саму Обсерваторию, — отозвался я. — Там должно быть не так опасно, к тому же, если найдем дорогу в Закатную Башню — считай, выбрались. Наружная дверь в ней старая и рассохшаяся — можно вышибить без всякой магии.

— Если б все было так просто, то какая-нибудь нечисть отсюда уже выбралась бы, — с сомнением возразил Гарри. Я покачал головой.

— Не обязательно. Не забывай, на школе чертова уйма защитных чар от всякого рода нечисти. Это здесь она чувствовала себя нормально из-за магической нестабильности…

— Что-то не ощущаю я особой нестабильности, — проворчал Поттер. — Мы уже минут пятнадцать тут болтаем попусту, и ничего такого с нами не случилось. Может, если тут что и было, все за прошедшие пятьсот лет рассосалось?

— Мда? — с сомнением проговорил я. — А ну-ка, чем сидеть просто так, давай-ка мы с тобой осмотрим эту башню. Все равно заняться больше нечем — а так, вдруг ход найдем?

Однако ничего похожего на ход мы так и не нашли. Не было даже еще одной запечатанной арки — везде только гладкие стены, а единственный вход — арка, через которую и мы сюда попали. Изнутри башня казалась более пострадавшей, чем снаружи. Лестница, поднимавшаяся спиралью внутри башни, почти полностью обвалилась — остались лишь несколько лестничных площадок на разной высоте, слишком далеко друг от друга, чтобы можно было надеяться добраться. Странное дело, но внизу, на полу, где мы находились, осколков лестницы не было, а с одной стороны — ближе к наружной стороне башни, в полу зияла огромная, с шестую часть помещения, дыра, дна которой было не видно. Когда я кинул вниз камушек, всплеск раздался только через несколько секунд — глубина порядочная, да еще на дне вода… Брр. Нет, плавать я умею, конечно, но от купания в подземном водоеме на такой глубине, где водится непонятно что, меня, пожалуйста, увольте! Поттер, видно, в этом вопросе был со мной солидарен, потому как побледнел, и предложил «отойти от этой ямы». Ну, в общем, выхода мы так и не нашли.

Снаружи Уизли и секунданты, наконец, бросили бесплодные попытки докричаться до нас, или еще каким-нибудь образом поспособствовать нашему освобождению, и покинули обозримое пространство. Оставалось только молиться, что они пошли за профессорами. Мы с Поттером уселись на остатки лестницы, еще поднимавшейся на высоту около полутора метров, и стали ждать их появления. Ничего другого просто не приходило в голову. Поговорить нам, в принципе, было о чем — в голове теснились сотни, если не тысячи вопросов, однако слова просто не шли с языка. Казалось страшным нарушить установившееся молчание, и мы просто сидели рядышком, и наблюдали, как ветер гоняет по двору опавшие листья.

Сидеть на лестнице почему-то казалось удобнее и безопаснее чем на полу. Вскоре свет стал потихоньку тускнеть — солнце начинало клониться к закату, и в Рассветной башне сгущались сумерки. Мне стало неуютно, и я, втащив палочку, прошептал «Люмос». Кончик палочки слабо засветился. Я нахмурился, сосредоточившись посильнее, и тут палочка полыхнула ослепительной вспышкой, озарившей башню как солнце, а потом резко погасла, оставив нас в показавшейся совсем густой тьме. Снаружи было еще светло, кусок двора, который мы видели, был пока залит светом, но здесь, в Башне, становилось мрачновато.