Наверное, тон, которым я это сказал, был грубоват — но я был почти не в состоянии себя контролировать. Казалось, еще немного — и я начну умолять ее не бросать меня! Собрав всю свою фамильную гордость, я вздернул подбородок, кутаясь в свою гордыню, как в броню. Джинни виновато опустила голову.

— Я не думаю, что дело только во мне, — тихо сказала она. — Нет какой-то одной причины, на самом деле. Дело и в нас — нас обоих, Драко! И еще — в обстоятельствах, в… в наших отношениях, и в Темном Лорде… Во всем!

— Я не понимаю, — я покачал головой, отпуская образ неприступного гордеца на волю. — Лорд мертв, Джинни, он больше не сможет ни во что вмешаться! Отношения… — да они будут такими, какими мы сами их сделаем! Это только от нас зависит! А обстоятельства… Да помилуй, Джин, ну что нам мешает?! — Я запнулся, понимая, что как никогда близок к мольбам. Джинни все еще не поднимала на меня взгляда.

— Прости, Дрей, но… Я не имею в виду что-то в отдельности, точнее, что-то конкретное, — сказала она так тихо, что я невольно шагнул ближе, чтобы расслышать ее. — По замыслу Лорда мы должны были создать семью — пусть всего на несколько часов, но все-таки… мы должны были стать родителями! А ведь мы толком не закончили школу. Драко, мне еще и семнадцати нет! Что я видела, кроме войны? А ты? Тебе вот-вот будет восемнадцать — ВСЕГО лишь ВОСЕМНАДЦАТЬ! Понимаешь? Перед тобой открыты все двери, свободны все пути, ты молод, красив, богат, ты можешь делать все, что хочешь! И ты хочешь уже сейчас связать себя со мной, не увидев в жизни ничего другого?

— Ты так говоришь, как будто мы собираемся сию минуту пожениться, осесть где-нибудь в глухой деревне и не показывать оттуда носа в ближайшие двадцать лет! — возмутился я. Джин тяжело вздохнула.

— Мне еще целый год учиться в школе, — сказала она. — Я просто не хочу в один прекрасный момент обнаружить, что тебе осточертело считаться моим парнем, в то время как ты можешь видеть меня от силы пару раз в месяц — и то если очень повезет. Я не хочу висеть мертвым грузом на твоей совести, если ты вдруг встретишь другую девушку, и окажешься к ней неравнодушен.

— Джинни… — вздохнул я.

— Нет, подожди, дай мне договорить. Раз уж так… Я должна объяснить. Понимаешь… Ритуал напугал меня. Не потому что я должна была погибнуть, или стать матерью величайшего Зла в Истории… Сам процесс — когда мы были там, вместе, под их взглядами… Я чувствовала себя такой… грязной. Такой бесстыжей… Я ведь все осознавала — и что Пожиратели смотрят на нас, и как им нравится то, что они видят, и… Да все, Мерлин Великий! Но я не могла остановиться — потому что рядом был ты. Я хотела принадлежать тебе — несмотря ни на что. Мне было плевать, что они делают — лишь бы ты не останавливался…

— Джин, мы оба тогда выпили лошадиную дозу афродизиака. Мы бы физически не смогли остановиться, даже если бы захотели. Мы же не соображали ничего! — смягчившись, проговорил я, но девушка покачала головой.

— А я и не хотело остановиться, — сказала она. — Понимаешь? Я даже НЕ ПОПЫТАЛАСЬ! Хотя знала, к чему все это приведет!

— Ты не вионвата!

— Я знаю! — она вскинула на меня отчаянные, полные непролитых слез глаза. — Но это все равно пугает меня. Когда нас привезли сюда — я со стыда сгорала при одном воспоминании, но… но где-то в глубине души я все еще помню, как наслаждалась этим. Это ведь не любовь была, Драко — там, тогда, под афродизиаком, мы ведь просто… Мы были как животные. Не контролировали себя. Не понимали, что происходит вокруг… Но страшно не столько это, сколько… ты помнишь, как мы были вместе в квидичной раздевалке?

Я кивнул, сбитый с толку быстрой сменой темы. Джинни покачала головой.

— Скажи, так ли уж сильно отличалось то что произошло тогда, от того, что было во время Ритуала? — спросила она. Я заморгал.

— Конечно, отличалось! Джин, мы ведь были тогда вместе по своей воле, и вообще…

— Свобода воли… — она горько хмыкнула. — Так ли уж сильно это отличалось? Мы с тобой едва бросили взгляд по сторонам, когда ввалились в раздевалку тогда. А если бы там кто-то был? Я не уверена, что мы бы заметили. А если и заметили бы — не факт, что мы бы остановились.

— Что ты имеешь в виду? — я прищурился. Джинни снова вздохнула.

— Нас тянет друг к другу, это очевидно, — сказала она. — И… было ы глупо отрицать, что… — она покраснела, казалось, до корней волос, — Было бы глупо не признавать, что мне нравится заниматься с тобой любовью. Но… что если нас связывает только это? Вспомни, сколько мы даже не общались, когда ты был загружен работой и обязанностями старосты? И первое, что мы сделали, когда встретились после этого перерыва — занялись сексом в квиддичной раздевалке. Мы не пошли прогуляться за ручку, не прожужжали друг другу все уши о том, как соскучились. Мы просто переспали — а потом разругались из-за Демельзы.

— Это… Это так плохо? — тихо спросил я, ощущая внутри нарастающее отчаяние. Я уже ЗНАЛ ее ответ. Девушке ее возраста не может не хотеться романтики, прогулок под луной и признаний в любви. Может, даже серенад под окном. Я же всего лишь несколько раз подарил ей цветы и сказал пару комплиментов…

— Это не плохо, Дрей — но этого недостаточно, — покачала головой Джинни. — Пойми, я не хочу все усложнять. Я думаю, нам просто нужно… немного повзрослеть, обоим. Пожить свободной, своей жизнью. Мне — закончить школу. Тебе… осуществить свои мечты Найти свое место в жизни… Что если во время поиска, ты встреишь другую девушку, к которой тебя потянет так же сильно, как ко мне? Что если я встречу парня, к которому потянусь? — добавила она тише. Я едва сдержал крик протеста при мысли о другом парне рядом с Джинни.

— И ты готов отказаться ото всего, лишь из опасений, что когда-нибудь мы можем встретить кого-то еще? — спросил я. Она покачала головой.

— Это ведь не значит, что мы должны расстаться навсегда — я не говорю этого. Может быть, лет через пять — шесть мы встретимся снова и поймем, что чувство никуда не делось. Что мы жить друг без друга не можем, и все такое прочее. Но думаю, для этого нужно время…

— Наверное, ты в чем-то права, — медленно проговорил я, сам не веря в то, что произношу. В душе словно образовалась пустота — почти как тогда после ее похищения. Усилием воли я подавил нарастающее ощущение, не позволяя себе соскользнуть в то безразлично-холодное состояние. Признавать правоту Джинни не хотелось — но какое-то зерно здравого смысла в ее словах все-таки было. — Но почему не попробовать сейчас? — спросил я, используя последний шанс. — Гарри и Блейз почти в таком же положении — но они-то не расстаются!

— Давай не будем сравнивать нас с тобой с Гарри и Блейз, — вздохнула Джинни. — У них ругая ситуация. Обстоятельства. Да и чувства. Да и они сами — не такие как мы. У них своя история.

— Джин… — я закрыл глаза, понимая, что безнадежно проиграл по всем статьям. — Ты позволишь хоть поцеловать тебя напоследок?

Я не ожидал отказа — но девушка снова отрицательно покачала головой.

— Не стоит, — тихо сказала она. — Если ты меня поцелуешь — я вряд ли смогу тебя оттолкнуть.

— Так может, и не стоит отталкивать, если это так трудно?

— Прости. Я… Я не могу. Прости меня, — Джинни протянула руку, словно желая коснуться моей щеки — и, итак и не дотронувшись, уронила ее. Потом быстро отвернулась — и почти бегом заторопилась по коридору прочь от меня. А я стоял не в силах пошевелиться. Я знал, что этим все и закончится — подспудно я понимал это еще с тех пор, как она отвернулась от меня после возвращения из Ставки. Просто не хотел в это верить… Закрыв глаза, я сглотнгул комок в горле — и вдруг в душе всколыхнулось неумолимое упрямство — тоже, не иначе как подхваченное от Потера. Я не сдамся. Пусть мне придется отступить и ждать — неважно, сколько. Я не отступлюсь. Когда-нибудь Джинни вернется ко мне — даю слово Малфоя!

Рука Гарри на моем плече снова вернула меня к реальности — к теплому солнечному дню на берегу озера, и к обществу «Золотого Трио». Я посмотрел в его зеленые глаза — и почувствовал, как на сердце стало самую чуточку легче.