За окном мелькнула какая-то тень, на мгновение скрыв диск луны — но она пронеслась слишком быстро, чтобы я успела понять, что это было. Усилием воли я стряхнула с себя оцепенение, и, шатаясь, вцепилась свободной рукой в ручку двери, толкая ее от себя. Кажется, с той стороны ее придавило не то осколком камня, не то перевернутой кроватью — створка отворилась ровно наполовину, и дальше двигаться не желала. В принципе, это не было такой уж большой проблемой — пространства было вполне достаточно, чтобы я смогла протиснуться сама, и даже вытащить директора — но не вместе с кроватью.
— Что ж, так даже и проще, — пробормотала я вслух, в последний раз навалившись на дверь всем телом. Мне удалось сдвинуть ее еще на пару дюймов, но кажется, это был уже абсолютный предел. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоить тяжелое дыхание, я обернулась к Дамблдору, снова направляя на него палочку. — Мобиликорпус!
Вообще-то для транспортировки больного это не лучшее заклятие — особенно учитывая почтенный возраст директора и его тяжелое состояние. Однако в моем положении выбирать не приходилось. Напомнив себе, что лучшее — враг хорошего, я протиснулась в дверь и подтащила за собой горизонтально парящего в воздухе пациента. Простыня с него свалилась, под ней он оказался одет в какую-то серую хламиду — что-то среднее между мантией и старинной ночной рубашкой. Впрочем, размышлять об этикете и туалете времени у меня тоже не было. Я мельком оглянулась, бросая взгляд на предстоящий участок пути — и охнула.
Больницы больше не существовало. То, что от нее осталось, вряд ли подлежало ремонту — если только капитальной реставрации, а то и перестройке. Большая часть потолка и той стены, откуда началась атака, обвалилась. Часть пола тоже оказалась разрушена, так что виден был пустой класс внизу — точнее, то, что от него осталось, ибо он пребывал в еще более плачевном состоянии. Пол все еще ощутимо дрожал, хотя… Мне потребовалось пара минут, чтоб осознать, что великаньи удары, кажется, прекратились. В самом деле, полуразрушенное, лишенное большей части своей опоры, Больничное Крыло, скорее всего, обваливалось уже само по себе, под действием собственного веса. С улицы доносился раздраженный, гневный рев великанов, мелькали красные и серебряные вспышки, беспорядочные взмахи дубинок и звуки глухих ударов, когда они по чему-нибудь попадали. Я заморгала, всматриваясь. Насколько было видно, великаны изо всех сил отмахивались от новых атакующих. Вокруг них мелькали какие-то тени, но свет луны опять потускнел и видно было из рук вон плохо. И все же… или мне это только казалось во всеобщей суматохе? Но нет, я могла бы поклясться, что там, по меньшей мере, один, или даже двое магов верхом на метлах! Воздушные сражения в Волшебном Мире не в ходу, до сих пор это как-то не практиковалось — но почему бы и нет, если подумать? Особенно если дело приходится иметь с великанами, где скорость имеет ого-го какое значение! Но ведь это невероятно опасно! Великаны не так неповоротливы и глупы, как кажутся, и стоит только зазеваться, и… И потом, что могут двое волшебников против шести этих чудищ, которые почти нечувствительны к магии!? Это же чистое безумие!
Впрочем, безумцы или нет, но эти «вояки» меня здорово выручили, отвлекая великанов на себя. Судя по серебристым вспышкам, они применяли даже Патронусы — хотя какой в них тут смысл я и не могла понять. Разве что отвлечь внимание и создать еще больший хаос. Как бы там ни было, великаны — временно или же насовсем, — оставили Больничное крыло в покое, переключившись на новые «мишени» для их гнева. Я четко поняла, что это — мой единственный шанс выбраться отсюда.
Дыру в полу пришлось обходить подальше — камни возле нее казались очень неустойчивыми и я не рискнула пытаться подойти ближе. Дорогу загромождали исковерканные остовы больничных кроватей и осколки камней, пол был усыпан каменной крошкой и битым стеклом — словом, дорога была не из легких, и все же я медленно продвигалась к цели, таща за собой и «спасенного» пациента. О том, в каком состоянии директор будет после такого «спасения», я предпочитала не задумываться. Сами большие, двустворчатые двери Больничного крыла были разбиты — одна висела на одной петле, вторая, исковерканная, с торчащими острыми щепками, преграждала дорогу. Как будто этого было мало, подход к дверям преграждали пустые кровати, которые мы же сами туда и сдвинули для удобства эвакуации. Видимо, под конец отступления мадам Помфри и ее помощники уже, так же как и я, заботились больше о самих пациентах, чем об удобствах.
— Блейз! — крикнул знакомый голос, и над половинкой разбитой двери мелькнуло лицо Гермионы. Странно, но выглядела она теперь получше, чем всего лишь пять минут назад, несмотря даже на расцарапанную щеку — впрочем, наверное, это действовало выпитое ею зелье. — Ну же, давай, еще немножечко! — ободряюще закричала она, когда я в очередной раз пошатнулась вместе с полом.
— Ты можешь перехватить его? — крикнула я, с трудом восстанавливая равновесие и подталкивая вперед бесчувственное тело своего «подопечного». Грейнджер кивнула, с сосредоточенным видом доставая палочку, и направила ее на плавающего в воздухе Дамблдора.
Кое-как выпихнув тело директора в коридор прямо через разбитую створку, я вздохнула с некоторым облегчением, переводя дух. Ну вот, осталось только самой выбраться — после всего, это, кажется, уже сущая ерунда.
— Репаро! — с долей ехидства произнес чей-то непередаваемо гнусный голос. Я вскинула взгляд — и чуть не заорала в голос. В дверях кабинета мадам Помфри стоял Хвост с поднятой волшебной палочкой в руках. Я запоздало сообразила, что не обезоружила его, сажая в банку — да и как обезоружить крысу? Анимаги обычно при превращении прячут палочку на теле, и она, вместе с одеждой, становится частью ипостаси. Так что засунуть Хвоста в неразбиваемый ящик казалось достаточно безопасным: превратиться внутри банки он не мог, а значит, добраться до палочки возможности у Петтигрю тоже не было. Однако чары неразбиваемости, как я и предполагалось, развеялись, и теперь его «узилище» запросто могло разбиться. Правда, оставались другие охранные чары, которые не позволяли Хвосту разбить свою банку самому, изнутри. Но это не проблема: при том, что творилось тут сейчас, во всем Больничном крыле, должно быть не осталось ни единой целой плошки…
Повинуясь заклятию Петтигрю, двери больничного Крыла со скрипом зашевелились — и встали на место, складываясь, срастаясь, как было раньше.
— Коллопортус! — послал новое заклятие он. Я охнула. Эти чары мне видеть в действии не приходилось, но я о них читала — запирающее заклятие, которое, предположительно, снять нельзя. Правда, саму дверь оно крепче не делает, так что высадить ее все же можно, — но в данный момент это, пожалуй, несущественно… Я кинулась к запертой теперь двери, минуя кровати, но было уже слишком поздно — тяжелые дубовые створки монолитом преградили путь. С той стороны донесся слабый крик и стук — Гермиона и остальные, по-видимому, пытались прийти мне на помощь, но заклятие надежно удерживало дверь. Дрожа с ног до головы, я обернулась к своему бывшему пленнику.
Сама не знаю, почему этот «триумфальный выход» Петтигрю до такой степени напугал меня. В прошлый раз я с ним вполне справилась, и не было никакой видимой причины, чтобы не смогла справиться снова — и все-таки внутри у меня все заледенело от ужаса. Я сжала палочку трясущимися пальцами, неуверенно направляя ее на Хвоста. В голове снова металась лишь паническое «что же делать?». А может, потянуть время?
— Как ты освободился? — спросила я дрогнувшим голосом — и дрожь эта от него не укрылась. Петтигрю зловеще ухмыльнулся.
— Твои чары дышали на ладан, деточка, — хихикнул он. — К тому же, в этих стенах слишком много древней магии, магии созидания и исцеления! Когда эти глупые великаны начали ломать здание, их разрушительная мощь ворвалась сюда, произошел конфликт — и я смог черпать из силы этого противостояния!
— Угу… — пробормотала я, не утратив здравого смысла, несмотря на охвативший меня ужас. Откровенная фальшь его высокопарного заявления слегка покоробила меня — и в то же время дала мне необходимый толчок, чтобы собраться духом. — Или просто на твою банку рухнул кусок потолка, и поскольку чар неразбиваемости на ней больше нет, расколотил ее вдребезги, — проговорила я. — Моя защита удерживала ее изнутри, а не снаружи… Странно, что ты уцелел. Хотя чему тут удивляться — крыса есть крыса.
