— Так, Поттер, не говори, дай сам угадаю, — проговорил я, с трудом веря в свои же слова, и где-то в глубине души отчаянно надеясь на ошибку. — Дед признал тебя, да?

— Ну… — улыбка Гарри вышла чуть смущенной, но не утратила своей решительной дерзости. — В общем, да. Пока — неофициально. То есть никаких документов никто не оформлял, и в газетах об этом не сообщалось. Черт, трудно привыкнуть к мысли, что волей-неволей все равно придется ставить прессу в известноть… В общем, я провел ночь и бОльшую часть сегодняшнего дня в Родовом Поместье, и Дж… — он закашлялся. — В общем, дед принял меня в семью по какому-то обряду… Ну, вообще-то ничего особенного, просто…

— Угу, — хмыкнул я. — Интересно, какой у вашего семейства обряд. Держу пари, что-нибудь, типа, «не посрамить чести», или «отдать жизнь на благо Отечества»… Короче, море пафоса и ноль смысла. Ой! — Джинни ощутимо пихнула меня в бок локтем и сделала «страшные глаза».

— Ну, вообще-то не совсем, — хмыкнул Гарри, ничуть не обидевшись. — Но что-то отдаленно похожее. А откуда ты знаешь — тебя что, тоже так принимали?

— С какой стати? — оскорбленно фыркнул я. — Я родился Наследником Рода, на кой черт меня туда принимать? Нет, меня, в лучшем случае, представляли картинной галерее предков, как раз перед тем, как я пошел в Хогвартс. А по достижении совершеннолетия у меня просто была Инициация — но она обычно проводится перед Зеркалом Рода в одиночестве. И это, кстати, вообще-то — семейная тайна, так что забудь о ней как можно скорее.

— Ясно. Уже забыл, — кивнул Гарри. — В любом случае, Родовой Магией я, кажется, могу управлять теперь и сам. Правда… Я еще не освоился, — он смущенно улыбнулся. — Но вообще-то, это не главное. Очень хорошо, что ты связался со мной, я уж собирался сам это сделать. Знаю, ты говорил, это может быть опасно, но сейчас это необходимо.

— Ладно, выкладывай, — согласился я.

— В общем, у нас есть что-то вроде плана, — Гарри облизнул губы, осторожно подбирая слова. В первый момент я слегка даже оскорбился таки отношением, но потом вспомнил, что сам же просил его сообщать нам как можно меньше информации. Разболтать, может, и не разболтаем, но легилименции никто не отменял. Сам-то я, конечно, могу ограждать свои мысли, но вот Джинни для Лорда — открытая книга. Но она и сама понимала это.

— Мальчики, вы тут поговорите, а я пойду-ка, умоюсь на ночь, — нарочито бодро сказала она, отодвигаясь от меня и сползая с кровати. Сделав себе мысленно заметку не затягивать разговор с Поттером, я кивнул и снова уставился в зеркальце.

— Надеюсь, ты помнишь, что мы тут ограничены в возможностях, — напомнил я. — Но если вы придумали что-то, что в наших силах сделать, обещаю, я в лепешку расшибусь, но сделаю.

— Не знаю, Дрей, — серьезно сказал Гарри. Он большое не улыбался, и в его глазах за твердой решимостью явно проступила тревога. — Я не уверен, что это выйдет. В общем… Надо постараться вывести из игры Лавуазье. Я не знаю, видел ли ты его там, но судя по всему, Волдеморту он нужен для этого его ритуала. Надо сделать так, чтобы он не смог принять в нем участие. Сможешь до него добраться?

— Добраться? — хмыкнул я. — Ну, это еще кто до кого доберется… Но я не понимаю, Гарри. Он что, нужен Волдеморту сам по себе? Я думал, что только как зельевар?

— Ну да, мы думаем, что нужны зелья и его личный присмотр за ними, и, наверное, за жертвами этих зелий — то есть за вами, — согласился Поттер.

— Но тогда это не имеет никакого смысла, — возразил я. — Лавуазье хороший зельевар, никто не спорит, но он — не единственный. Что помешает Волдеморту использовать другого? Да… хотя бы Северуса!

— Дрей… — Гарри замялся, заметно смутившись. — Ты сам сказал, нельзя говорить тебе слишком много… Ну, впрочем, Джинни там нет, так что… Нам, в общем, именно этого и нужно. Чтобы Волдеморту вместо Лавуазье пришлось использовать Снейпа.

— В смысле — вы хотите заслать его в это змеиное логово? — возмутился я. Гарри фыркнул.

— Кто бы говорил, «принц Слизерина»! — воскликнул он, и я ощутил, как краска приливает к щекам. Он прав, если уж кто в опасных водах «двойной игры» себя и чувствует как рыба — то это крестный. Хотя его «игра» всегда была сопряжена с риском…

— Ладно, — кивнул я. — Суть я уловил. Не знаю, что вы задумали, но план с участием Северуса внушает некоторую надежду. Во что-то откровенно гриффиндорски-безбашенное он бы не ввязался.

— Не будь так уверен, — фыркнул Гарри. — План кажется безбашенным даже мне, а это о чем-то говорит, между прочим. Хотя бы о том, что по части безбашенности вы, слизеринцы, далеко переплюнули Гриффиндор. План придумала Блейз.

— В таком случае он только кажется безбашенным, — пожал плечами я, старательно задвигая вглубь сознания тот факт, что после общения с Поттером Блейз понахваталась гриффиндорских черт характера. Да и я сам, в принципе, тоже… — Ладно, и что за план?

— Ты действительно уверен, что хочешь знать? — хмыкнул Поттер. — Твое дело, Малфой, вывести из строя Лавуазье. Хотя как ты это сделаешь, я не представляю. Вообще-то, твой отец сказал, что если ты приблизишься к этому «месье» на расстояние прикосновения — то сможешь, но я не понимаю, что он имел в виду.

Я задумался. Отец явно намекал на воздействие на центры энергии и силовые линии организма. В принципе, идея вполне ничего, кроме одного маленького «но». Он, конечно, учил меня, как это делается — но это было три года назад. И с тех пор мне ни разу не приходилось применять это искусство. В теории — ничего сложного. Точка, легкое нажатие на которую может усыпить человека не менее чем на сутки, находится на шее, где-то неподалеку от сонной артерии. Но как правильно и сходу нащупать ее? Мастеру, владеющему всеми тайнами этой науки, такое было раз плюнуть — я же не был даже недоучкой… И что мне делать? Не могу же я сказать Лавуазье «милейший мэтр, будьте так любезны, постойте спокойно», и начать ощупывать его шею в поисках заветной точки! Или… Или могу? Ну, не совсем так, конечно, но…

Зачатки плана начали складываться у меня в голове. Подобраться к Лавуазье на расстояние вытянутой руки — не проблема. Он четко сказал, что завтра утром снова будет осматривать нас — и не приходилось сомневаться, что осмотр будет до-о-олгим. Возможно, это даже и к лучшему: у меня будет время найти нужную точку. Остается только убедить его, что в моих прикосновениях нет ничего угрожающего. Хм… убедить в этом, кстати, и самого себя не помешает. Зелье Покорности попросту не позволит мне причинить вред ни ему, ни кому-то другому под крышей этого дома. Что ж… несколько лишних часов сна еще никому не вредили. А если Темный Лорд его после этого покарает… Что ж, это уже будет воля самого Лорда, и вред, соответственно будет нанесен в первую очередь, им. А я тут вообще не при чем. Конечно, надо будет еще как следует продумать линию своего поведения — но, право, это уже детали…

— Думаю, я примерно представляю себе, что делать, — сказал я Гарри, все еще ждущему ответа. — Не очень уверен, что все получится так, как нужно, но другого варианта у меня нет, так что будем надеяться на удачу. В любом случае, предупреди всех, что если я что-то и смогу сделать, то не раньше завтрашнего полудня. А может быть, и позже…

— Ясно. Ладно. Итак, ритуал состоится на закате? — уточнил Гарри. Я помотал головой.

— В полночь. — Лавуазье сегодня между делом упомянул, что к завтрашней полуночи самые совершенные из его зелий войдут, наконец, в полную силу, и он получит возможность осуществить и наблюдать такой эксперимент, равного которому не было за всю магическую историю. Что, кстати, говорило о том, что переманил его к себе Волдеморт, скорее всего, именно посулив возможность не ограничивать себя в экспериментах никаким соображениями гуманности и этики. — Как ни крути, но чем темнее дело, которое собрались совершить, тем более темное время для него нужно выбирать, — философски заметил я. Гарри покачал головой.

— Не нравится мне это, — пробормотал он. — Ладно, была не была, как-нибудь справимся. А… А вы там как? Держитесь?