— Дрей, слезь с меня! — потребовал он с кряхтением, упершись коленом мне в спину и пытаясь спихнуть меня на пол. Я хмыкнул и откинул голову назад, упершись затылком ему в плечо.

— По-моему это входит в привычку, — заметил я, глубоко вздыхая, чтобы успокоить сердцебиение, и рывком откатился в сторону. — Если так и дальше пойдет, мне придется положить тебе жалование, как личному матрасу для приземления, — пошутил я, припомнив собственное недовольство в схожих обстоятельствах, когда Гарри приземлился на меня. Поттер только хихикнул в ответ.

— Надеюсь, расплачиваться будешь не натурой? — спросил он. Я фыркнул — подобные подначки уже стали неотъемлемой частью наших бесед, и сейчас как ничто другое помогли нам быстро оклематься.

— Непременно, — отозвался я. — Но будь готов, что после такой «оплаты» ты, как честный человек, будешь обязан на мне жениться.

— Блин. И дернул же меня Годрик заявить, что я честный человек, — сокрушенно вздохнул Гарри.

— Ты гриффиндорец, Поттер, а «Гриффиндор», и «честный человек» — синонимы. Так что…

— Ладно, ладно, — хмыкнул он. — Но в таком случае, учти: на нашей свадьбе в платье будешь ты! — В ответ на такую наглость я даже презрительно фыркнуть как следует не смог — то, что у меня получилось больше напоминало придушенное хихиканье.

— Думаешь, Блейз согласиться быть подружкой невесты? — спросил я, однако уже без особенного веселья. Шутка начала надоедать, насущные проблемы все сильнее и сильнее напоминали о себе. С лица Гарри улыбка тоже потихоньку исчезала, он тряхнул головой, и подмигнул мне.

— Ладно, давай вернемся к нашим мантикрабам, — вздохнул он, кивая в сторону «сталагмита», упавшего в нескольких шагах от нас. Кажется, заклятие, которое Поттер метнул в него во время моего падения, было элементарным «Депулсо», просто отбросившим его подальше. Несмотря на осыпавшуюся каменную крошку, останки мраморного бюста все еще были чудовищно тяжелыми, и, свалившись сверху, оставили бы от меня мокрое место. А точнее, учитывая, что Гарри подхватил меня — мокрое место осталось бы от нас обоих.

От удара об пол камень, опять же, не разбился, как мы надеялись, но теперь добраться до диадемы было проще — по крайней мере, сейчас мы не рисковали ежесекундно попасть под обстрел каменной крошки, которая наверху пришла в движение. Осколки с нарастающей скоростью начинали раскручиваться в воздухе по широкой спирали, словно увлекаемые невидимым и смерчем. Хм. Похоже, я поторопился с выводами относительно того, что опасность с этой стороны миновала.

— Нельзя терять время! — бросил Гарри, хватая меня за локоть. — Где клык?

— Я… — черт побери, я выронил его, когда падал! Спасибо связи, мне не пришлось озвучивать это…

— Надо найти! — выпалил Поттер, и мы оба лихорадочно заозирались. К счастью, закатившийся под стол-постамент клык василиска обнаружился довольно быстро. Но прежде чем потянувшийся за ним Гарри успел хотя бы коснуться нашего «грозного оружия», и схватил его за руку.

— Погоди! Мы не знаем, как отреагируют эти долбанные чары, если у нас хоть что-нибудь получится!

— И что ты предлагаешь? — начал было заводиться Гарри, но я осадил его взглядом. В тот же момент безмолвный смерч наверху, над нашими головами, будто бы потянулся вниз, опуская прямо к нам крутящуюся воронку и превращаясь в настоящий торнадо.

— Черт! Быстрее! — крикнул я, и мы снова, не сговариваясь, наклонились и схватились за клык почти одновременно — рука Гарри легла поверх моей, и я, ни секунды не колеблясь, потянулся к его сознанию, возобновляя связь нашей объединенной магической силы. — Наложи щит — что-нибудь помощнее, и лучше сферической формы! — крикнул я ему вслух, хотя, в общем-то, нужды озвучивать свои мысли не было. Гарри кивнул, и, не отнимая своей руки от моей, произнес одно из аврорских защитных заклятий, которому научил нас в этом году Дамблдор на уроках ЗОТИ. Я тоже знал его, но мне подобные чары никогда не удавались так же хорошо, как Поттеру. Вот что значит — талант!

Благодаря сплетенным на клыке рукам, у нас не было возможности размахнуться, и я понимал, что удар не будет особенно эффективным — но выбора не оставалось, равно как не оставалось и времени. Я посмотрел в сияющие решимостью зеленые глаза Гарри, удивительно яркие даже за стеклами его дурацких очков. Он твердо кивнул — без слов, просто подтверждая намерение, словно бы «давая добро». Наши сознания были едины — как и тогда, в памятной нам обоим битве на поле, возле останков «Ночного рыцаря». Нас вело одно, общее сознание, и мы действовали синхронно, словно один человек.

Отведя руки, насколько хватало возможности, и вложив в удар все, на что только мы вдвоем были способны, мы вонзили клык василиска в мерцающее серебро легендарной диадемы Рейвенкло. Пальцы Гарри, конвульсивно сжимаясь, больно надавили на мои, но я не обращал на это внимания. Честно говоря, я не думал, что нам с первого раза удастся хотя бы царапину на крестраже оставить, и надеялся, признаться, лишь на силу яда Короля Змей. Все-таки серебряное украшение — это не тетрадка для записей, которую под силу оказалось проткнуть и двенадцатилетнему мальчику. Однако против моего ожидания, клык неожиданно легко проткнул серебряную вязь, и по ее мутноватой от времени поверхности медленно, словно чернильная клякса, поползло темное, будто бы покрытое слизью пятно, от которого с шипением стал поднимался зеленоватый дымок. Судорожно вздохнув, я рванул клык на себя, вдоль окружности диадемы, вспарывая им мягкий драгоценный металл, поддававшийся неожиданно легко, словно бумага. Гарри напрягся, помогая мне, толкая наше «оружие» от себя. На лбу Поттера, рядом со знаменитым шрамом выступили капельки пота, прочерчивая светлые дорожки в пыли и грязи, которой, подозреваю, перепачканы мы были оба в равной мере. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, учитывая наши сегодняшние похождения…

Проведя им чуть вперед, я рванул клык вверх, разрывая верхний узорчатый край, и Гарри налег со своей стороны, помогая мне. На краю сознания билась навязчивая мысль — существование крестража связано с замкнутой циклической формой, и ее нужно разрушить. Диадема уже вовсю полыхала багрянцем, а каменное крошево в диком вихре кружилось вокруг нас, за пределами щита, наводя ужас своим безмолвным вращением. Звуки этот щит пропускал — это я знал точно, где-то там, поодаль еще слышались приближающиеся шаги Рона, очевидно, тоже углядевшего этот жуткий смерч — но от самого торнадо мы не слышали даже свиста ветра. Пелена урагана темнела — он рос, втягивая в себя окружающие предметы, подхватывая и разнося их в щепки. Времени не оставалось совсем — щит Гарри начинал слабеть, и нам следовало заняться тем, чтобы укрепить его как можно скорее, если мы не хотели оказаться в эпицентре урагана, не защищенные от него ничем, кроме тоненьких школьных мантий и прочей одежды. Багровый — теперь уже не только в ментальном плане, светящийся раскаленным металлом крестраж держался уже всего лишь на тоненькой перемычке с нижней стороны. Гарри вдруг глухо зарычал, его пальцы на мгновение расслабились, а потом сомкнулись, надежнее обхватывая мою руку сверху — и последним, отчаянным усилием Поттер воткнул клык в место разрыва диадемы, и что было духу рванул его в противоположную сторону. Металл заскользил было следом, не разрываясь на сей раз, а лишь сдвигаясь вслед за клыком. Недолго думая, вывернув руку так, что кости предплечья отозвались резкой болью, от которой пальцы чуть не разжались, я рванулся, и всем телом навалился на «сталагмит», прижимая его к полу, создавая своего рода стопор для диадемы. Все еще удерживая мою руку — расцепляться времени не было, — Гарри рванул клык вниз, прорывая нижний, гладкий край серебряной короны Ровены, багровое свечение полыхнуло ослепительной, нестерпимой вспышкой — и на какой-то момент все вокруг потемнело.

Первое, что мы увидели, когда зрение немного прояснилось — это жалкую, точно оплавленную, потемневшую металлическую полосу с обугленными краями, в которой только с очень большим трудом можно было признать останки изящной диадемы Рейвенкло. Лишь ближе к середине в ней сохранилось еще что-то от прежних изящных форм.