— Судя по всему, разговор с Блейз прошел неудачно, — заметила Джин, проводив ее взглядом, а затем глядя на меня с сочувствием. Внутренне порадовавшись, что не с осуждением, я вопросительно поднял бровь.

— С чего ты взяла?

— Не нужно быть гением, — фыркнула Джинни. — Во-первых, ты вернулся один, во-вторых, настроение у тебя далеко не боевое, в-третьих, то, как она только что на тебя посмотрела — как будто ты, по меньшей мере, заавадил ее любимого ручного хомячка, — ну и в-четвертых, у тебя на щеке след от пощечины. Что ты ей наговорил, ради Мерлина?

— Да ничего я ей не говорил, — закатил глаза я, устало привалившись к стене, спиной к которой сидел. — По физиономии я вообще схлопотал как только мы остались наедине. Еще никто в принципе ничего сказать не успел — ни я, ни она.

— Она хоть как-то это объяснила? — поинтересовалась Джин, нахмурившись.

— Угу, — буркнул я, скривившись. — Она считает, что я тебя соблазнил, что я тебя не уважаю, и собираюсь бросить, как надоест. И что я, в принципе, потерял всякий стыд и совесть, и не соображаю, что творю.

— Оу… — только и сказала моя девушка. На несколько минут, во время которых я лелеял свою обиду, воцарилось молчание, пока до меня не дошло, наконец, что Джинни как-то странно притихла. Я посмотрел на нее. Младшая Уизли сидела молча, глядя в пространство перед собой каким-то пустым, потерянным взглядом, и неосознанно прикусив нижнюю губу. Я вздохнул. Волдеморт побери, да что ж за день такой??? Нет, если она опять начнет сомневаться во мне, я точно или с ума сойду, или все-таки зааважу чьего-нибудь ручного хомячка… Ну, или, на худой конец, чью-нибудь крысу, или жабу… Нет, с неуверенностью Джинни во мне нужно что-то делать — дальше так продолжаться не может. Впрочем, похоже, вариантов у меня не так уж много. И наилучший из тех, что приходят мне в голову — еще раз сказать ей о своих чувствах, только теперь будучи полностью уверенным в том, что мы оба отдаем моим словам полный отчет. Конечно, я, рано или поздно, все равно собирался это сделать, да и не скажешь, что это будет совсем уж неожиданностью. Хотя, что греха таить, я все-таки предпочел бы отважиться на признание не раньше, чем буду уверен в ответе… Однако в данный момент мои желания в счет не идут.

— Джинни, — я взял ее за руку, притянул к себе, обнял одной рукой и, приподняв за подбородок, заставил посмотреть мне в лицо. Дождавшись, пока взгляд из опустошенного станет вопросительным, я собрался с духом, и, серьезно глядя в родные голубые глаза, впервые с полным осознанием сказал то, что говорил раньше только в момент потери самоконтроля. — Я люблю тебя.

— Драко… — она в шоке округлила глаза, и собиралась было что-то возразить, но…

— Нет, — я прижал палец к ее губам, не позволяя закончить, читая сомнение в ее глазах, надежду — и одновременно страх поверить этой надежде. — Никаких фокусов. Никаких подвохов. Я хочу, чтобы ты верила мне. Наложи Веритас. — Пациентов в больнице, кроме Блэка, не было, а от него мы были достаточно далеко, чтобы Черная Магия ему не повредила. К тому же, раз он уже очнулся, опасности и вовсе никакой, даже будь мы ближе.

— Что? Нет, я не буду!.. — запротестовала она.

— Джинни! — перебил я. — Ты хоть понимаешь, как это больно — видеть сомнение на твоем лице? Я не хочу, чтобы между нами встала хоть какая-то недосказанность. Твои друзья, родные, да и просто знакомые — вряд ли хоть кто-то так просто примет наши отношения. Любая мало-мальски сомнительная ситуация будет трактоваться явно не в мою пользу. И рано или поздно ты все равно начнешь сомневаться. Или хотя бы расстраиваться. Я хочу избежать этого. Пожалуйста. Наложи Веритас. — Я потянулся к карману за палочкой. Джин перехватила мое запястье и покачала головой.

— Ладно, — шепнула она, вытаскивая свою, и, даже не отстранившись от меня, направила кончик палочки мне в сердце. — Веритас, — шепнула девушка. Я сглотнул. Ощущение было… слабее, чем в прошлый раз. Намного слабее. Теперь я вряд ли бы стал сравнивать это с чувством, будто в сердце впиваются железные крючья — скорее, мне казалось, что его стиснули мягкие, но неумолимо плотные тиски. По-прежнему ощущалась невозможность солгать — да даже подумать об этом было немыслимо! Вздохнув, я облизнул губы.

— Спрашивай, — выдавил я, ощущая, как враз похолодели ладони.

— Ты… То, что ты сказал сейчас, правда? — спросила она. Я вздохнул. Чем менее точна формулировка, тем больше лазеек она оставляет. Мало ли что я сейчас говорил… Не то, чтобы это было важно лично для меня на этот момент — но мне не хотелось, чтобы впоследствии она снова начала сомневаться во мне, подумав о моих словах.

— Да, — выдохнул я, и помотал головой, когда она собиралась прервать действие заклятия. — Спроси прямо. Не нужно… лазеек. Не оставляй двусмысленности, — несмотря на более мягкие ощущения, силы изменяли мне. Джинни заколебалась, и меня начало охватывать отчаяние. Сколько я еще продержусь? — Джин, пожалуйста! — почти взмолился я. Она вздрогнула и кивнула.

— Ты любишь меня? — спросила девушка прямо.

— Да! — выпалил я. От облегчения я готов был рыдать (хотя, конечно, это было бы, по меньшей мере, глупо). — Мерлин, да! Я люблю тебя, Джинни…

— Фините Инкантатем, — так же тихо закончила она, опустив палочку и убрав ее обратно в карман. — Боже, Драко, прости меня! — выдохнула она, обвив руками мою шею и прильнув ко мне всем телом. Я обнял ее, на сей раз уже обеими руками, прижал к себе, уткнувшись лицом в ее волосы… Несмотря на некоторое головокружение, я и близко не чувствовал того, что было в прошлый раз после заклятия — никакой тошноты, лихорадки, полубредового состояния… Да, я ощущал легкую слабость в ногах, и у меня немного шумело в ушах от усиленного тока крови, но все неприятные ощущения тем и ограничивались.

— Тебя-то за что прощать? — спросил я, и кашлянул, надеясь избавиться от хрипотцы в голосе. Джинни мигом отодвинулась, снова достав палочку, призвала стакан с ближайшего столика, наполнила его водой с помощью «Агументи» и поднесла к моим губам. Я улыбнулся, и, не разжимая сомкнутых вокруг нее рук, покорно выпил предложенную воду, не отрывая взгляда от ее глаз. Когда стакан опустел, девушка поставила его на подоконник и отодвинула в угол, к окну. Убрав палочку, она снова обвила меня руками за шею.

— За то, что сомневалась, — ответила она на мой предыдущий вопрос. — Что тебе пришлось настаивать на Веритасе…

— Да, не бери в голову, — легкомысленно фыркнул я, слегка поморщившись. — Я знаю свою репутацию. Можешь мне поверить, я даже участвовал в ее создании, — добавил я. Джин хихикнула.

— И все-таки, почему Блейз так отреагировала? — спросила она, посерьезнев. — Мне казалось, что уж она-то должна знать, что ты чувствуешь… Она ведь тебя понимает.

— Ну, вообще-то я до недавнего времени и сам так думал, — вздохнул я. — Оказывается, не совсем.

— Странно, — пожала плечами Джинни.

— Да, — согласился я. — Наверное.

Говорить о Блейз не хотелось. Мысли о ее поведении снова всколыхнули обиду. Я ради нее чуть ли не в лепешку расшибался — Я, Малфой, который в принципе ни для кого, кроме себя, такого не делал! Ну, может, еще для родителей… Все равно! Я подставился по Веритас из собственной палочки — и подставился бы дважды, реши Поттер тоже меня проверить, — а она…

— А что сказала Грейнд… То есть, Гермиона? — спросил я, чтобы отвлечься. Джинни вздохнула.

— Ну, она отреагировала лучше, чем можно было ожидать, — мягко сказала она. — Я, правда, не вдавалась в подробности, но, думаю, она что-то все равно заподозрила. В общем, я сказала ей, что мы встречаемся. Она спросила, уверена ли я в том, что ты не используешь меня… Ну в смысле, что ты не хочешь просто поразвлечься и бросить меня. В общем, все ее вопросы были вполне предсказуемы. Чего я не ожидала, так это того, что она сказала, что я в любом случае могу на нее рассчитывать. Что она поддержит меня, даже если у нас не сложится, и… — Джин не стала заканчивать, но это было и не нужно. Я кивнул, с легким оттенком зависти в душе.