— Ну что ж, Драко, — сказала она довольно холодно, смерив меня взглядом. — Раз уж ты сегодня решил побыть нашим «рыцарем», может, ты и меня проводишь до ближайшей туалетной комнаты? А то идти в одиночку по пустынным коридорам, когда даже Филч неизвестно где… Мне будет не по себе.

Вздохнув, я кивнул. Подтекст был очевиден даже без пронизывающего взгляда. «Мне надо с тобой поговорить наедине, и не рассчитывай, что разговор будет легким!». Блейз, вежливо улыбнувшись Гермионе и Джинни по очереди, и быстро кивнула им.

— Девчонки, не скучайте, мы скоро, — сказала она.

Перехватив встревоженный взгляд Джинни, я покачал головой, в знак того, что справлюсь, и указал ей глазами сперва на Гермиону, которая изучала ее не менее пристально, чем Блейз меня, а потом — на спящего Рона. Джин со вздохом глазами дала понять, что поняла. Блейз, все с тем же холодно-сосредоточенным видом дождавшись, пока этот обмен взглядами закончится, убедилась, что я готов следовать за ней, и первой зашагала к выходу по проходу между кроватями. Мысленно приготовившись к тому, что ничего хорошего я не услышу, я зашагал следом, прокручивая в голове возможные варианты ее возражений и собственных ответов на них.

И все-таки несмотря на это, я оказался несколько не готов к тому, как именно выплеснулась реакция сестренки. Естественно ни о какой туалетной комнате и речи не возникло — Блейз тут же направилась в сторону того же краткого перехода, которым воспользовались мы с Джинни. Я последовал за ней, поджав губы, и решив про себя, что ни под каким видом не пойду с ней в ту же комнату, где только что был с Джин. Дежа вю — пронеслось в голове. То же самое утром я думал о перспективе поговорить с Грейнджер в Выручай-комнате.

Однако до классной комнаты Блейз не дотерпела. Едва мы оказались в коридоре пятого этажа, вне пределов слышимости от дверей Больничного Крыла, как она резко развернулась ко мне, и, сверкая глазами, влепила оглушительную пощечину, да такую, что по сравнению с ней знаменитая оплеуха Грейнджер, которую я схлопотал на третьем курсе, едва ли вообще сошла бы за удар. Не знаю, каким чудом я удержался на ногах. В ушах звенело, а на какой-то миг даже потемнело в глазах. Проморгавшись, я ошеломленно уставился на разъяренную Блейз, которая стояла передо мной без тени смущения на все еще смуглом лице, сверкая непривычными, почти чужими карими глазами.

— Ты спятил, Драко, что ты творишь!? — почти крикнула она. Я, все еще в шоке от полученного удара, осторожно коснулся горящей огнем щеки кончиками пальцев.

— О чем ты? — спросил я. Блейз с силой толкнула меня в грудь.

— Ты вообще соображаешь, Малфой!? — рявкнула она. — Хоть чуточку!? Ты прекрасно знаешь, никто никогда слова не говорил о твоих похождениях, но ты перешел все границы! Надо же соображать хоть чуть-чуть, а не идти на поводу у своего… — она бросила красноречивый взгляд вниз, и тут же снова уставилась на меня с видом тигрицы, защищающей детеныша. С одним маленьким исключением — никакого детеныша у нее не было, да и защищать никого не требовалось.

— Я не… — начал было я, но разъяренная Блейз снова не дала мне вставить ни полфразы.

— Заткнись! — прикрикнула она. — Клянусь Салазаровым посохом, Драко, если ты начнешь отрицать, что затащил в постель Джинни, я тебя просто убью. Как ты мог, Гриндевальд тебя побери!? Ты хоть чуть-чуть представил себе последствия? А что будет, когда об этом узнают ее братья? Рон? Гарри, наконец? Ты говорил, тебе важна ваша дружба! И что же ты творишь!?

— Так, стоп! — резко сказал я, утомленный этим потоком обвинений. Пора было брать ситуацию под контроль. — Хватит! Ты прекрасно знаешь мое отношение к Джинни, Блейз, и…

— Ой, перестань, я тебя умоляю! — фыркнула она, раздраженно закатив глаза. — Я раньше тоже думала, что это что-то особенное, а это было всего лишь не реализованное желание! И не говори мне, что это не так, Дрей! Ты хотел ее, но не верил, что она когда-нибудь будет твоей! А теперь — что будет, когда она тебе наскучит, и ты бросишь ее, как всех остальных, до этого?

— Да с чего ты взяла, что я собираюсь ее бросить!? — зарычал я, потеряв терпение. — Что ты вообще знаешь о моих чувствах, Блейз, если судишь вот так!? По-твоему, я вообще не способен любить девушку, с которой сплю, так что ли? Так вот, чтоб ты знала — Я люблю Джинни! Да, я с ней спал — ты это хотела услышать? Но это не значит, что я собираюсь от нее отвернуться!

— Ты бы не переспал с ней, если бы уважал ее! — возразила она, прищурившись. Я зло фыркнул.

— Откуда такая уверенность!? И такой цинизм, к тому же? По-твоему, я должен ни в грош не ставить девушку, чтобы переспать с ней, так что ли?

— Я тебя знаю, Драко, ты…

— Что «я»? — перебил я ее. — Скажи-ка мне, сестренка, дорогая, ты бы легла в постель со своим ненаглядным Гарри, захоти он этого?

— При чем здесь это!? — возмутилась она. Я дернул плечом.

— При том, ДЕЙЗИ, что окажись ты с ним в постели, по твоей логике получилось бы, что вы не уважаете друг друга. И все же ты готова на это, не так ли? — я смерил ее безжалостным циничным взглядом, нацепив на лицо то самое выражение, за которое и возненавидел меня в свое время Поттер — выражение высокомерного презрения. — Ты хочешь этого, не отпирайся!

— Не твое дело! — почти взвизгнула Блейз. — И вообще, это другое! Мы с Гарри любим друг друга, и если даже и займемся любовью, это будет… Это будет обоюдное влечение! А не соблазнение невинной девчонки!

— Можно подумать Джин — такой беспомощный наивный одуванчик! — фыркнул я. — Вот, выходит, как ты думаешь. По-твоему, мне необходимо лгать и изворачиваться, всеми правдами и неправдами очаровывать и соблазнять, чтобы заполучить девчонку? Или «обоюдное влечение» возможно только в вашем случае? Ты и мысли не допустила, что Джинни тоже могла пойти на это по собственной инициативе! Значит, в меня, по-твоему, невозможно влюбиться просто так, без всякх выкрутасов? Ну спасибо, СЕСТРЕНКА…

У меня перехватило дыхание, и пришлось замолчать, чтобы глотнуть воздуха. Однако запал как-то мигом сник, и я понял, что у меня нет ни малейшего желания продолжать разговор. В душе поднималась, затапливая с головой, жгучая обида. Да как она может так думать!? Не Поттер, который, несмотря на всю нашу дружбу, все еще не склонен всецело мне доверять, — а Блейз, которая выросла со мной бок о бок, которая знает меня, как свои пять пальцев! Неужели я действительно произвожу впечатление бесчувственного циника, не способного на любовь — и это в семнадцать лет!? Я отвернулся и зашагал прочь. У прохода обернулся — Блейз стояла молча, и, что-то обдумывая, смотрела мне в след. Не в силах сдержать боль и обиду я выплеснул их привычным, испытанным способом — резкостью, на грани грубости.

— Извини, но «рыцаря» сегодня из меня не получится, — отрывисто сказал я. — Ночные коридоры вовсе не так опасны, как многие полагают. Ну а если что-то все же случится… Советую во все горло звать Филча. Должен же он быть хоть как-то полезен.

Не дожидаясь ее ответа, я шагнул в проход, и прикрывающий его портрет закрылся у меня за спиной.

В Больничном Крыле обстановка была куда менее тревожной. Гермиона и Джинни негромко разговаривали, перейдя, правда, в другой конец палаты, подальше от спящего Рона. Обе вздрогнули при моем появлении, и разом прекратили свой диалог, уставившись на меня. А я вдруг почувствовал дикую усталость — не физическую, хотя и она, несомненно, была, — а моральную. У меня больше не было сил кому-то что-то доказывать, убеждать, оправдываться…

Но как ни странно, этого и не потребовалось. Несмотря на испытующий, недоверчивый взгляд, Грейнджер отнеслась ко всему куда терпимее, лишний раз убедив меня в том, что понять гриффиндорцев я, наверное, до конца так и не смогу. Она вполголоса что-то спросила у Джин, и когда та с решительным видом кивнула, Гермиона как-то неуверенно покосилась на меня, и, пожав плечами, сказала еще что-то, от чего Джинни заулыбалась и порывисто обняла подругу. После этого Грейнджер вернулась к похрапывающему Рональду, а мы с Джинни устроились возле окна, на подоконнике. Вернувшаяся минут через пять после меня Блейз гордо прошествовала мимо нас по проходу, одарив меня ледяным взглядом, и молча устроилась на стуле возле Гермионы.