— Расслабься, Грейнджер, ничего ей не грозит, — бросил я, решив, что настало время вмешаться. — Веритас не относится к непростительным, и карается только в том случае, если накладывается на жертву против ее воли. А я согласился на это добровольно, да что там, я сам это предложил, и даже настаивал.
— Джин, ты хоть понимаешь, что он тебя подставил? — резко спросила Гермиона, игнорируя меня. — Черная Магия самая стойкая, и никакими чарами ее с палочки не удалить! Теперь достаточно ему обронить пару слов при чужих ушах, и любая проверка выявит, что ты применяла это заклятие! А добровольно или нет он пошел на это — может подтвердить только он, — с горечью заключила она, и помолчав, добавила, одарив подругу горестным взглядом: — Ты в его руках теперь, Джинни…
— Это была МОЯ палочка, Грейнджер, — фыркнул я. — Ты уж извини, опять облом, — добавил я с ухмылкой, при виде ее ошеломленного лица.
— Твоя, Малфой? — переспросила она. — Но… Но ведь… зачем ты это сделал?
— Затем, что я не видел другого способа заставить хоть кого-то из вас поверить, что я говорю правду, — отозвался я, мрачнея. — И как-раз-таки не хотел подставлять Джинни. Заклятию Веритас сопротивляться невозможно, ты это знаешь. Легче Империо сбросить, чем его.
— Да, я читала об этом, — кивнула Гермиона. — Но если оно было наложено на тебя твоей собственной палочкой, разве побочные эффекты не должны усиливаться?
— Должны, — согласился я. — Что заставляет тебя думать, что этого не произошло?
— Так вот оно что… — кивнула она. — Выходит, вот чем ты занималась ночью? — обернулась она к Джинни. — Выхаживала его, после того, как сама же наложила заклятие? Ох… Прости, Джин, я… Я не должна была в тебе сомневаться. Но тебе следовало сообщить мне. Я бы помогла, существуют кое-какие зелья, и мы могли бы… по-быстрому приготовить их, они бы помогли Драко оправиться скорее.
— Оу, я снова «Драко»? — хмыкнул я, переключая на себя ее внимание, и лишая Джинни возможности возразить и погубить себя. Точнее, нас обоих.
— Я… — Гермиона чуть покраснела, и, поежившись, повернулась к столу, чтобы скрыть неловкость. — Я думаю, нам лучше присесть, чтобы вы могли рассказать все толком. И к тому же, раз уж все так запутано, нам все равно есть о чем поговорить…
За разговором мы почти и не заметили, как подошло время обеда, и лишь голодная резь в желудке заставила меня вспомнить о нем — я ведь ничего не ел со вчерашнего утра. Нет, ну конечно, укрепляющие зелья, которые влила в меня Джинни прошлым вечером, поддержали мои силы, но теперь, когда напряжение спало, я все острее начинал ощущать, насколько проголодался. К тому времени мы успели обсудить большую часть событий прошлого вечера (ну, не считая той части, которая касалась событий после моего пробуждения в Выручай-комнате), и теперь увлеченно строили планы, как донести все это до сведения Гарри. Я в разговоре поначалу почти не участвовал, но потом пришла и моя очередь, и я рассказал основные факты, которые вчера под Веритасом подтвердил Джинни. На сей раз моим гарантом была она, кивая, в подтверждение моих слов. Грейнджер выслушала внимательно, ни разу не перебив, и, стоило отдать ей должное, не стала сомневаться в правдивости моего рассказа, и придумывать, каким невероятным способом я мог обойти заклятие Веритас и соврать, или задурить голову Джинни, чтобы она меня поддержала. Рон на ее месте так бы и поступил, однако Гермиона то ли чересчур доверяла здравому смыслу Джин, то ли просто не считала меня таки уж подлецом.
— Самое простое — это вызвать Гарри на разговор и тоже убедить его применить Веритас, — задумчиво проговорила Гермиона. — Вопрос в том, что он может, так же как и я, заподозрить подвох, попытку его подставить. А второй раз за столь короткое время подставляться под Вреитас из собственной палочки для тебя будет уже опасно, — она бросила на меня сочувственный взгляд. — И потом… Ты ведь не захочешь снова подставляться?
— Подставиться под Веритас — не проблема, но повторное наложение из моей палочки, и правда, может существенно осложнить мне жизнь, — согласился я. — Хотя я готов пойти на это в случае необходимости. Вот только после вчерашнего утреннего разговора с Гарри я сомневаюсь, что он станет меня слушать хотя бы настолько, чтобы я вообще успел упомянуть заклятие Веритас. Кстати, я не очень уверен в том, что он хотя бы просто знает, что это такое.
— Знает, — убежденно отозвалась Гермиона. — Он не очень осведомлен о Черной Магии, но про Веритас точно либо читал, либо слышал. Он как-то упоминал его на Защите, когда мы работали над очередным заданием Дамблдора.
— Ну тем проще, — пожал плечами я. — И все равно, его надо еще убедить испытать его на мне, а это, мне почему-то кажется, будет не так уж просто.
— Да, думаю, ты прав, — согласилась Гермиона. — С Гарри будет не легче, чем с Роном. Оба ревнуют…
— Мерлин, Рону-то к кому ревновать? — вскинул бровь я. — Только не говори мне, что он тайный поклонник Блейз!
— При чем здесь Блейз, — фыркнула Гермиона. — Он ревнует Гарри к тебе. Раньше он был его единственным другом, с которым они делились всеми радостями и горестями, советовались, болтали… Да делали все, что угодно! А потом, когда стали налаживаться ваши отношения, у Гарри резко появилась возможность обходиться и без него. Естественно, Рону это не нравилось. Да что я тебе говорю, ты и сам прекрасно все понимаешь!
— Ладно, ты права, я понимаю, — согласился я со вздохом. — И вообще-то я знаю, что думает Уизли. Я… Я вчера слышал ваш разговор.
— Что? Какой разговор?
— Ну, когда вы возвращались с ужина. Ты еще сказала, что разобралась бы с Блейз, будь она здесь. А Уизе… — я запнулся, бросив виноватый взгляд на Джинни, и исправился: — В смысле, — Рональд, — хвастался, что если бы не Крэб и Гойл, он бы показал мне, где флобберчерви зимуют…
— А-а, — протянула Грейнджер, и смущенно пожала плечами. — Ну… Я просто была зла на За… На Блейз. И на тебя тоже. Из-за Гарри. Я думала, она… То есть, вы оба с ней, что вы его обманули, и все такое. Наверное, мне стоит сказать, что я сожалею…
— Наверное, — дернул плечом я. — Ну да ладно, вопрос сейчас в другом — как убедить Гарри выcлушать меня? Есть предложения?
— А может быть, мы с Гермионой просто попробуем поговорить с ним сами? — предложила Джинни. — Ну, то есть, не обо всем, конечно, — я не думаю, что мы сможем так уж сразу убедить его в вашей с Блейз невиновности, — но по крайней мере, мы можем попытаться уговорить его выслушать тебя под Веритасом.
— Мне тоже ничего другого в голову не приходит, — согласился я, внутренне содрогаясь при мысли о том, что собираюсь снова добровольно подставиться под Веритас. Все-таки ощущение не из приятных, что и говорить… Тут как ни убеждай самого себя всеми силами, что это необходимо, и что без этого не обойтись, все равно в сердце заползал стылый ужас при мысли о впивающихся в него железных крючьях заклятия.
— Ну хорошо, давайте, может быть, прямо сейчас и попробуем? — не очень уверенно предложила Гермиона. Мой желудок протестующе сжался, однако я напомнил себе, что побочным эффектом заклятия Веритас будет тошнота. Не думаю, что если меня стошнит после заклятия, это будет выглядеть привлекательно. Вздохнув, я призвал с подоконника стакан, наполнил его водой при помощи заклятия, и залпом осушил, чтобы хоть немного заглушить ощущение голода. На мгновение тошнота все-таки подступила к горлу, но я сделал несколько глубоких вдохов, и сумел взять собственное тело под контроль.
— Идем, — кивнул я. Однако Грейнджер покачала головой.
— Не думаю, — сказала она. — Тебе лучше остаться и подождать нас здесь. Лучшего места все равно не придумаешь, здесь нам не нужно будет беспокоиться, что кто-нибудь помешает вашему… Ну в смысле, этому… испытанию, под чарами. Хотя мне это не нравится, — добавила она. — Все-таки Веритас — черномагическое заклятие, и… Нет ничего хорошего в использовании Черной Магии.
— Иногда выхода не остается, — возразил я. — Ладно, раз уж ты так настаиваешь, я подожду вас здесь.
