— Малфой? — насмешливо протянул, подражая моей обычной манере, Бут, отворачиваясь от Джинни. Я с каким-то мстительным удовольствием заметил на его правой щеке царапины, явно оставленные острыми ноготками девушки. — Ты, видно, ошибся поворотом, Малфой, — негромко и презрительно сказал он, недвусмысленно давая понять, чтобы я не лез не в свое дело. Я почувствовал, как гнев внутри меня достиг точки кипения, однако это была не слепая ярость, а расчетливое желание стереть всех троих в порошок. Я прекрасно понимал, что снятием баллов этот конфликт не обойдется, да и не хотел этого — один вид перепуганной, беспомощной Джинни в изорванной блузке заставил меня жаждать крови.
— Драко! — всхлипнула Джин. По ее лицу катились слезы отчаяния, а в голосе звучала одновременно и мольба о помощи, и страх за меня, и ужас перед тем, что могло с ней произойти.
— Разворачивайся, Малфой, и уходи, — с явной угрозой проговорил Бут. Я не стал ждать, что еще этот рейвенкловский бугай может мне сказать.
— Депулсо! — рявкнул я, направив палочку на него. Бут отлетел в сторону, сильно приложившись затылком о стену. Его дружки, выпустив Джинни, ринулись на меня, но успели сделать лишь пару шагов. — Серпенсортиа!
Здоровенная кобра, мало уступающая Нагайне по величине, шлепнулась на пол, и, угрожающе зашипев, поднялась на хвосте, раздувая капюшон. Признаться, это не была особенно сильно ядовитая змея, ее яд даже не убивал, по крайней мере, магов, если только его не было действительно много, однако выглядела она на редкость грозно и устрашающе. Ну, поэтому, собственно, я ее и выбрал. Сосредоточившись, я попросил ее позволить уйти девушке, и разрешил попугать парней. Глаза Джинни расширились, когда она услышала из моих уст змеиную речь, однако она не заставила себя ждать, когда я позвал ее. Бут и его приятели отступили к стене, побледнев от страха.
— Джинни, иди сюда, — ровно сказал я. Девушка, дрожащими пальцами стягивая на груди остатки блузки, тщетно пытаясь прикрыться, заторопилась ко мне, с опаской косясь на змею. — Подбери палочку, — сказал я ей, не убирая своей, нацеленной на них. Джин, послушно наклонившись, подхватила свою палочку и спряталась за моей спиной. — Экспеллиармус максима, — приказал я, и палочки всех троих рейвенклошек вылетели из их рук, и поплыли ко мне. — Ну что, хочешь кровавой мести, или просто сообщить о них деканам? — поинтересовался я у девушки.
— Не надо, — всхлипнула она. — Их ведь исключат…
— А ты хочешь после этого продолжать видеть их здесь? Джин, да он тебя почти изнасиловал!
— Я н-не собирался ее н-насиловать! — выкрикнул Бут, дрожа, когда моя кобра метнулась к нему, грозно шипя. Однако змея не тронула, лишь угрожающе покачивалась рядом, раздувая капюшон. — Я бы т-только п-потискал…
— Драко, не надо… — тихо пробормотала она, поглаживая меня по плечу. Я сдался.
— Еще раз увижу тебя ближе, чем в трех метрах от нее, Бут, и ты легким испугом не отделаешься, — прорычал я. — Я тебе голыми руками кишки на голову намотаю. Я ясно выразился?
— Д-д-да, — отозвался он. Его дружки тоже, на всякий случай, закивали.
— Пошли вон, — с презрением бросил я.
По стеночке, по стеночке, все трое протиснулись мимо змеи, и опрометью кинулись прочь по коридору, подвывая то ли от страха, то ли от облегчения. Я мрачно фыркнул им вслед, и обернулся к дрожащей, испуганной девушке, все еще прячущейся за мою спину.
— Фините Инкантатем, — проговорил я, мимоходом указав на змею. — Ты как? — спросил я Джинни, развязывая завязки своей мантии. Она кивнула, пряча глаза, и все еще безуспешно пытаясь прикрыться лохмотьями своей форменной блузки. Насколько было видно, (а видно было хорошо), от ее лифчика тоже мало что осталось. Скинув мантию, я протянул ее ей, и накинул на плечи. Джинни, охнув, поспешно закуталась в нее, с благодарностью улыбнувшись трясущимися губами.
— Спасибо, Драко, — пробормотала она.
— Пожалуйста, — кивнул я. — Но не надейся, что для них обойдется без отработок. В конце концов, палочки я им не вернул, значит, Флитвика придется ставить в известность. Хотя бы о том, что у нас была стычка…
— Надеюсь, им назначат побольше, — отозвалась она.
— Пойдем, я провожу тебя до вашей гостиной, — сказал я. — А то не ровен час, наткнешься на еще какого-нибудь… Бута.
— А ты как сам? — спросила Джинни, шагая по коридору рядом со мной, и продолжая зябко кутаться в мою мантию.
— Я в порядке, — сдержано ответил я. Почему-то сейчас я с болезненной четкостью вспомнил наш разговор в круглой башенке в утро моей дуэли с ее братцем. «Наши семьи всегда враждовали … Мои братья тебя ненавидят… Они убьют тебя, если узнают, что ты хотя бы посмотрел на меня, и никакие уговоры их не остановят. Один даже уже пытается… Да какая надежда могла быть у нас с тобой? А твоя семья? Разве вы примете в свой род нищебродку вроде меня? Тебе даже просто встречаться со мной не позволят!»
Что бы сказал отец, если бы я сказал ему, что влюблен а Джинни Уизли? И есть ли смысл прятаться от самого себя — я ведь действительно влюблен в нее. Почему же тогда я не пытаюсь бороться за нее? Мне не казались невозможными отношения между Поттером и Блейз, хотя едва ли я мог тогда предположить, что Люциус и остальные не придут в бешенство от ее выбора. В конце концов, Уизли — чистокровные, а все остальное не столь уж и важно… мы на одной стороне, в конце концов. Отец должен понять меня! А что до ее братьев… Кажется, Рональд из них — самый упрямый. Но он один. Возможно, если я смогу убедить остальных, что у меня честные намерения, и что я не замышляю никакой подлости… На первый взгляд это нереально, но я, Салазар побери, еще покажу насколько белым и пушистым могу быть! И кажется, с ухмылкой подумал я, первый шаг в этом направлении уже сделан…
— Кстати, я… Я рада, что с твоим отцом все в порядке, — сказала Джинни, когда мы подошли к лестнице, ведущей в их башню. Я удивленно заморгал.
— А ты откуда знаешь? — поинтересовался я. Джинни смущенно улыбнулась.
— Я была возле Больницы вместе с Блейз, когда он пришел, — пояснила она. Да уж, тот факт, что они с Блейз стали теперь если не задушевными подругами, то, по крайней мере, приятельницами, не был для меня новостью, но не переставал удивлять. Не иначе, сестренка что-то затеяла…
— Разве он не скрывал лицо? — поинтересовался я.
— Сначала да, но он открылся Блейз, — ответила Джин. — Она ведь тоже переживала…
— Естественно, — согласился я, улыбнувшись. Некоторое время мы поднимались молча, а потом Джинни, зябко поежившись, посмотрела на меня с затаенным любопытством.
— Не знала, что ты змееуст, как Гарри, — сказала она.
— Я не как Гарри, — фыркнул я. — Он — прирожденный змееуст, а я… Так, выучил кое-что. Изъясняюсь через пень-колоду, понимаю с пятого на десятое… Не более того. Меня даже не все змеи слушаются. — Мда, последнюю фразу, пожалуй, говорить не стоило. Во всяком случае, не таким тоном. Прозвучало как-то по-детски и обижено, словно я все еще был ребенком, не получившим очередную игрушку. Джинни, видимо, тоже так подумала.
— Бедный пупсик, — сказала она, наморщив носик. Я закрыл глаза на мгновение, вынуждая себя улыбаться, и покаянно покачал головой. Но я не был бы Малфоем, если бы просто попытался спустить все на тормозах.
— «Пупсика» я тебе еще припомню, — сказал я, хмыкнув. Она хихикнула, и кивнула, словно давая на это добро. Улыбаясь друг другу, мы продолжили подъем, и наконец, остановились перед портретом толстухи в розовом платье. Джинни обернулась ко мне, и неуверенно улыбнулась.
— Ну, кажется, пришли. Дальше тебе не разрешено заходить, прости…
— Да я и не намеревался. Тут-то ты, надеюсь, в безопасности, — я пожал плечами. Ей явно было не по себе, и я хорошо ее понимал. Конечно, мне-то не доводилось переживать приставаний трех здоровенных парней, однако кое-какой опыт у меня все же был в такого рода переживаниях — как ни крути, а мой единственный раз с Пэнси вовсе не было добровольным. Я ободряюще потрепал ее по плечу. — Могу тебе сейчас рекомендовать горячий душ — и спать. Окей? — сказал я.
