— То есть, если мы заключим союз, то их еще и кормить придется? — Хоть Озавир и утверждал, что союз будет полезен, Айсинару идея объединяться с варварами нравилась все меньше. — Если так, то в бездну всякие союзы и договоры, пусть и дальше сидят на своих Туманных берегах…

— Славнейшие! — Орс встал, призывая внимание. — Прошу вас, не решайте сгоряча, дайте себе время взвесить как следует все за и против. Нам нужен этот союз. Да что там! Нам нужно любыми средствами избежать войны — воевать мы не готовы.

После переговоров принц Иврес пропал. Нет, он не вернулся домой — не стал бы он возвращаться без окончательного ответа, просто перестал появляться на людях. Заперся в своих покоях и на любое приглашение выйти в свет отговаривался нездоровьем. Чем там занимался — Творящие знают.

Впрочем Айсинар не слишком о нем беспокоился. Вспомнил, только увидев на трибунах арены его телохранителя, того самого, который, по словам Ивреса, был как тень и никогда с ним не расставался.

Появился этот парень внезапно: когда один из бойцов, опьяненный только что одержанной победой, бросил вызов любому, кто не побоится выйти против него немедленно. И бергот отозвался. Поднялся из толпы зрителей и сказал будничным тоном:

— Я сражусь с тобой, если умереть не боишься.

Тот только посмеялся, но через считанные мгновения — никто даже понять не успел, как такое случилось — отправился на суд к Творящим.

Значит, принц Иврес все-таки расстается со своим личным охранником… да и охранник ли вообще этот боец, прозванный Тенью? Теперь Айсинар в этом сильно сомневался.

Следующим против Тени вышел очень известный орбинец, который хоть и был невольником арены, мог похвастаться немалой долей первородной крови, а значит и даром добиваться своего. Поединщики выглядели равными по силе и умению, дрались долго, лишь дразня и выматывая друг друга. И в какой-то миг орбинский боец сдал. Теперь бергот явно лидировал: был быстрее, сильнее и увереннее соперника, словно обрел второе дыхание. После этого он победил быстро, как и в первый раз.

Этот бой Айсинар смотрел с большим пристрастием — хотел понять, что же понадобилось телохранителю берготского посла и наследника на арене Орбина? Золото? Слава? Или, быть может, его хозяин опять проверяет орбинитов на прочность? Ясного ответа так и не нашел, зато заметил кое-что другое: способности Тени были явно выше просто человеческих.

Неужели маг? Но маг, воспитанный в ордене Согласия ни за что не стал бы драться на арене, тем более убивать соперника — всем известно: «маги не воюют». Значит не выученник Серого замка, а самоучка… народный колдун, но не обманщик, как большинство из них, а с настоящим даром? А что, такое вполне могло быть. Орбиниты, помня, к чему приводит безответственное использование дара, раз и навсегда запретили бесконтрольное использование магических практик, а соседи относятся к этому куда проще.

Слава творящим, на этот раз бергот убивать не стал, хотя мог бы. Но унизить постарался: не только на колени поставил, но и потребовал кланяться лицом в песок. При этом как был, так и остался совершенно спокойным. Если так дело пойдет, очень может быть, что в финальном поединке Гайяри придется сойтись именно с ним… при мысли об этом холодок тревоги пробежал по спине.

Да полно! Гайяри Вейз — блестящий боец и настоящий мастер. Никто его не одолеет. И все же… может, зря Айсинар так явно хвалился перед послом успехами своего фаворита?

Глава 8

Огромный платан рос во дворе особняка Вейзов, наверное, с самого потрясения. На одной из его толстых веток еще в раннем детстве близнецов повесили качели. Если их раскачать, то ветка дерева начинала мелодично поскрипывать. Только теперь качаться было некому, даже младшие мальчишки считали себя слишком взрослыми для этой забавы. Поэтому Гайяри и удивился, услышав знакомый скрип. А потом увидел на качелях Лолию и решил поздороваться.

Лолия смотрела вдаль, наверное, мечтала о чем-то… или просто делала вид. Гайяри остановился, загляделся. Когда качели шли вперед, косые лучи вечернего солнца очерчивали формы девушки, раскрашивали ее волосы и кожу теплым цветом красного золота. А потом ножка девушки, ажурно оплетенная ремешками сандалии, отталкивалась от земли, и качели уходили под крону. Тогда распушившаяся уже листва скрадывала четкость линий в густых сине-зеленых тенях. И выходило, что Лолия дразнит тайной: то покажется во всей красе, а то прячется раньше, чем можно было бы рассмотреть. Все-таки зря он считал подругу сестры простушкой.

Гайяри она не заметила… или притворилась, что не заметила. Он верил скорее во второе. Он вообще был уверен, что соседушка поджидает совсем не Салему, но разоблачать ее не стал — ему самому больше нравилось, когда она вот такая — спокойная и мечтательная, как будто ни до чего постороннего дела нет. Просто подошел ближе и окликнул.

— А! Гайи! — Лолия улыбнулась. — Я к Сали зашла, хотела новыми духами похвалиться, а она, оказывается, занимается. Ваша матушка сказала, что пока «Розу Джинана» не дочитает, ее не отпустят…

Все верно. У Вейзов давние связи за Поднебесьем, поэтому отец считал необходимым, чтобы все дети свободно владели языками южан. И если с естествознания, музыки или истории можно было улизнуть, подговорив учителя или сказавшись больными, то с уроками шиварийского и фариси такие номера не проходили.

Но ведь и Лолии это давным-давно известно: если у Сали «Роза Джинана» или что-то в этом духе, значит, надолго… и все-таки ждет. Значит, он прав: ждет не ее.

— …и некому мои духи оценить. А я сама составляла, мне хочется знать, хорошо ли получилось.

— Сама? — он подошел ближе и чуть склонился, принюхиваясь. — Что-то апельсиновое, миндаль и… жасмин?

— Глупый! — Лолия весело засмеялась, — Пион и лилия, а вовсе не жасмин! Цитрус ты угадал, миндаль тоже, а еще древесные нотки… Мужчины ничего не понимают в духах!

— Да это же неважно. Главное, что ты вкусно пахнешь, Лолия Мор.

— А ты бессовестно льстишь, Гайяри Вейз — она заметно порозовела, но глаз, как раньше, не опустила. Видно тот поцелуй в саду сделал ее смелее. Как ни странно, смелость Гайяри тоже нравилась, хотя он не жаловал напористых девушек. Но глядя на Лолию сразу вспоминал воздушные потоки, покорные ее тонким пальчикам, и это делало ее особенной, не похожей ни на кого другого.

— Лолия, научи меня делать ветер?

— Ветер?.. — в первый миг она растерялась, но собралась быстро. — Это опасно. Вдруг нас поймают? Помнишь, чем в прошлый раз все закончилось?

— Помню, — он наклонился к самому ее уху и, задевая губами, шепнул: — поцелуем… — а потом добавил уже громче: — Может, я ищу повод повторить?

— Шутник, — Лоли неодобрительно покачала головой. Но, немного подумав, спрыгнула с качелей. — Ладно, попробуем. Но только не ради поцелуев твоих! Не думай даже. Все потому, что мне лестно: непобедимый демон арены хочет у меня чему-то поучиться.

— Еще как хочет! Идем, — он схватил ее за руку и потащил за собой в глубину сада. Привел на ту самую поляну среди старых груш, где привык упражняться, когда хотел, чтобы ему не мешали.

— Мое место тренировок. Просторно и не видно ни из дома, ни со двора, я проверял. Показывай.

— Смотри, это просто. Как будто внутри тебя звучит музыка, а ты постепенно выпускаешь ее…

Лоли встала напротив, развела руки, прикрыла глаза — и вот уже легкий ветерок вьется между ее пальцами. Она повела руками, усиливая воздушный поток и заворачивая вокруг себя. Сбитые листья, опавшие лепестки цветов, мелкие соринки взвились до ее макушки и почти сразу же опустились.

— Это все?

Гайяри был разочарован: магия послушного ветра в этот раз казалась совсем нестрашной и быстро кончилась. Но Лолия, видно, знала, что делает.

— Пока все, — улыбнулась она. — Не хочу я, как в прошлый раз, деревья ломать. Теперь твоя очередь, попробуй.

Гайяри попытался повторить ее позу, потом — внутренне остановиться, настроить дыхание и прислушаться к себе: так его учили готовиться к бою. Музыка звучит… легко сказать, только он не понимал, как эту музыку услышать, и еще меньше — как выпустить.