Но мы забегаем вперед. Драматические события конца августа 1985 года не всегда приводили к подобным весьма приемлемым решениям. Когда правительство в Москве было свергнуто, Вашингтон проявил большую дипломатическую активность по всему миру. Американские послы в различных азиатских столицах были одновременно проинформированы о случившемся, и быстро становились, порой единственным источником информации для местных правительств. Посол США в Пекине внимательно следил за происходящим во Вьетнаме, с которым он был в целом согласен, хотя и не мог ничего сделать, даже если бы не был. Он намекнул Председателю, что Вашингтон понимает Китайские амбиции в Монголии. Это было лишь подсластителем, так как он также дал понять, что сдача советских войск на Дальнем Востоке, которая с уверенностью ожидалась со дня на день, будет происходить американским силам. В конце концов, Соединенные Штаты участвовали в войне. Китай не имел определенного мнения по этому вопросу, однако заявил, что «его интересы, естественно, будут тщательно отслеживаться, для чего будут приняты любые надлежащие меры».

Посол США в Токио похожим образом допустил тщательно подготовленную оговорку, что в курсе японских взглядов на проблему Северных Территорий, но если они верны, он, по крайней мере официально, знать о них не будет. Он также сообщил, что американские войска, находящиеся на пути в Корею, теперь, по всей вероятности, будут отправлены во Владивосток, чтобы принять капитуляцию советских войск. Сроки этого, однако, не определены, и он сделал официальный запрос, о возможности их размещения в Японии в случае необходимости в соответствии с японо-американским договором о безопасности.

Намек относительно островов был воспринят. «Северные территории» — четыре острова неподалеку от восточного побережья Хоккайдо, самого северного из четырех главных японских островов — считались в Японии своей территорией, но были оккупированы Советским Союзом после Второй Мировой войны. Советское присутствие на них было значительно усилены в начале 1980-х. Япония очень хотела получить их обратно, однако Советский Союз был непреклонен. Москва никогда не вела переговоров о возвращении территорий, которые она когда-то приобрела[166]. Этот вопрос объединил всех японцев, даже самая мягко настроенная часть прессы выступала с яростно националистическими материалами об островах.

Кабинет министров в Токио, естественно, пристально следил за этим вопросом. Независимо от аргументов, касающихся советских прав на эти острова (и других нерешенных правовых аргументов), в Токио не было сомнений в том, что если советские войска покинут острова, они будут так или иначе возвращены в состав Японии. Японские самолеты-разведчики пристально следили за островами, и 22 августа, или около того поступило сообщение, что советские десантные корабли покидают их. Осталось еще несколько артиллерийский орудий и самолетов, но казалось, что советский гарнизон покидает острова.

Как мы знаем теперь, так происходило на самом деле. Невезучий советский командующий Дальневосточным военным округом, к которому относился и гарнизон островов, несколько дней не получал никаких приказов из Москвы. Большая часть его войск не участвовала в войне, которая, по сути, ограничивалась действиями Тихоокеанского флота и морской авиации. Маршал Р.Я. Павловский имел все основания быть озабоченным своим положением, но также и тем, что новые люди в Москве были ему явно не дружественны. Он явно не мог продолжать войну своими силами — независимо от мнения своих подчиненных, которые были обязаны продолжать бороться при любых обстоятельствах. Но он рассматривал не эту идею, а возможность сдачи китайским войскам. Но они не помогли бы его людям. Гораздо лучшей была идея сдаться американцам или даже японцам, хотя эта мысль также не доставляла ему особенного удовольствия.

Именно тогда он решил, по крайней мере некоторые проблемы, решить которые он был в состоянии. Он должен вернуть все войска в свои отдаленные гарнизоны, чтобы все они были под его командованием. Поэтому он приказал дивизиям, расположенным в Монголии[167] вернуться на советскую территорию, а также покинуть Курильские острова. Он не хотел их сдачи японским силам, которые почти наверняка появятся там в ближайшем будущем.

Возвращение Северных территорий не заняло много времени. До конца августа Японские силы Самообороны заняли их. Это было очень радостное событие. Флотилия во главе с премьер-министром Японии на борту флагмана (его слова «Премьер-министр Сато Эйсаку добился возвращения Окинавы, мне же выпала великая честь добиться возвращения Северных территорий») прибыла на острова. Были созданы гарнизоны. Японская пресса сходила с ума[168]. Вместе с тем был некоторый ропот в кулуарах ООН о преждевременных и, как говорили некоторые, «незаконных» действиях, однако Токио не столкнулся с какими-либо трудностями. Послу Кунихиро в Нью-Йорке это не доставило проблем.

Но вернемся к маршалу Павловскому, находившемуся в штабе Дальневосточного военного округа в Хабаровске с группой советских офицеров, в том числе заместителем командующего советским Тихоокеанским флотом. В это время, в первые дни сентября, когда многие вещи начали нормализоваться, другие наоборот падали в пропасть.

Несколько дней назад маршал получил предельно четкие инструкции от американцев, намеренных принять сдачу его сил эмиссарам, которые должны прибыть в ближайшее время. В то же время, он пока несет ответственность за хорошее поведение своих войск и так далее. Командующий Тихоокеанским флотов также получил приказ вернуть все свои корабли во Владивосток, Советскую гавань, Магадан и Корсаков. Этот приказ также поступил от американцев. Они оповестили об этом Москву и получили простой ответ «соблюдать». Стало ясно, что проблем не будет. Но кто принимал решения в Москве? И почему? Павловский также получил известие, которое в целом оказалось для него более тревожным и пьянящим: в Омске генерал-полковник Червинский, которого он ненавидел, который был, признаться честно, человеком не без некоторой доли клоунады, объявил себя своего рода независимым военным лидером и взял власть в регионе. Американцы восприняли это спокойно — они, должно быть, идиоты — сочли, что он сможет поддержать с своей области закон и порядок. Если бы они знали Червинского получше, они бы поступили по-другому. Тем не менее, это была интересная идея.

Павловский размышлял над этим последние несколько дней и принял решение. Теперь он должен был убедить других. Он последует примеру Червинского. Это не продлиться долго, но он сможет добиться, чтобы Дальний Восток попал под администрацию США в любой форме, а не под Китай. Он был совершенно уверен, что убедить подчиненных по этому конкретному вопросу не будет проблемой. Гораздо труднее будет убедить американцев оставить им все оружие. Он холодел от мысли, что его войска будут разоружены и брошены китайцам с их миллионами. В таком случае у них не будет будущего.

На деле маршал оказался удивительно успешен. Вашингтон также боролся с проблемой, как уберечь советское вооружение и технику от китайцев. Конечно, не все оно было на месте. Многие солдаты бросили свои части и разошлись по домам с оружием. Самолет также улетели на аэродромы подальше от китайцев. Два военных корабля были затоплены и было крайне сложно поставить охрану на остальные. Американцы решили, что Павловский может сохранить большую часть своих сил и действовать как своего рода военное правительство в прибрежных регионах Дальнего Востока — по лицензии Червинского, так сказать. Вся тяжелая техника и важные военные корабли находились под сильной охраной американских войск, переброшенных из Южной Кореи. Несколько последних подводных лодок были отбуксированы ВМС США.

В этой связи возникал вопрос — имеющий жизненно важное значение — о ядерных боеголовках наземных и воздушных сил на Дальнем востоке. С военно-морскими силами было меньше проблем — было ясно, где они находились — но боеголовки наземных и военно-воздушных сил было не так легко найти и вывезти. Острое беспокойство вызывал вопрос о несанкционированном их использовании. Пекин срочно направил в Вашингтон запрос о том, что стремиться заполучить боеголовки себе. В реальности вопрос о судьбе бывшего советского оружия вызывал большие трения с Китаем. Союзники США в Азии однозначно не хотели, чтобы Китай получил больше, чем небольшую его часть, и никакого ядерного вооружения. Готовность Китая ко второму вторжению во Вьетнам была нарушением. Некоторые виды оружия американцы, естественно, хотели заполучить сами.