Пекин, однако, имел высокопоставленных друзей в Пхеньяне, которые по идеологическим причинам или вследствие личных амбиций поддерживали фракцию, которая колебалась между ориентацией на Китай или Советский Союз и не всегда была в этом последовательна. Китайское руководство узнало об этих намерениях и не имело не малейшего желания позволить событиям развиваться так, как планировали в Москве. Один из старших членов Политбюро и, что не менее важно, заместитель председателя Центрального Комитета Коммунистической партии Китая (КПК) по военным вопросам (высшее военное командование), принял меры. До сведения Северной Кореи было тихо, но очень твердо доведено, что если они начнут войну, ни один «китайский доброволец» на их сторону не встанет и они будут предоставлены сами себе[161]. В обеих странах знали и то, что никакой помощи Советского Союза, за исключением некоторых поставок оружия, не предвидится, советские войска буду слишком заняты, заботясь о защите собственной территории на границах с Китаем и в других местах.

Это до крайности просто предупреждение, произвело впечатление не только по политиков в Пхеньяне, но и на северокорейских генералов, так как было озвучено лично китайским генералом из Комитета по военным делам, которого они знали лично по Корейской войне 1950-53 годов, который, как сначала казалось, вернулся домой. В любом случае, Северная Корея сделал очень мало, когда пришло время, ограничившись несколькими незначительными инцидентами. Северокорейцы явно не рисковали злить растущий Китай, а Китай не собирался рисковать, позволяя Пхеньяну попасть в недружественные руки — Северная Корея находилась слишком близко к Маньчжурии. Возможно, Северяне решили также, что в любом случае еще не пришло время — в конце концов, советские эмиссары были осторожны на переговорах и не исключали действий позднее, когда обстановка будет более благоприятной. Лучше было подождать и сначала посмотреть, что выйдет у Советов.

Рейды, в основном, легкими военно-морскими силами, вызывали у американцев и японцев некоторое беспокойство, так как было не вполне ясно, не предвещают ли он что-то большее. Южная Корея, однако, объявила полную мобилизацию и обратилась за помощью к Вашингтону, описывая угрозу в как всегда полных драматизма терминах. Вашингтон был в этом не так уверен, однако отправил две эскадрильи истребителей для спокойствия Токио. Были начаты приготовления к отправке на Корейский полуостров сухопутных сил, однако Советский Союз распался раньше, чем они прибыли туда. Поэтому войска были перенаправлены во Владивосток, чтобы контролировать сдачу части советских сил на Дальнем Востоке.

Как Советский Союз, так и Соединенные Штаты желали избежать полномасштабной войны в Азии, чтобы иметь руки развязанными в другом месте. Китай также не хотел войны либо бы к ней не готов, кроме того, если бы Советский Союз вышел из войны ослабленным, Китай мог бы поддаться искушению воспользоваться, в марксистской терминологии «новым соотношением сил». Япония не желала войны вообще, несмотря на свой новый внешнеполитический курс. Для нее ситуация виделась как опасность, которая подошла совсем близко, а затем к ее радости, отступила, хотя обновленные японские силы могли бы утяжелить западную чашу весов, если бы было необходимо. Япония также воспользовалась возможностями, которые позднее открыл перед ней распад Советского Союза.

В Азии, таким образом, имело место большое напряжение, но не часть глобальной войны Востока и Запада. Тем не менее, там имели место значительные сражения на Тихом океане, некоторые из которых уже были описаны в главе 13. Советский тихоокеанский флот вышел в море под прикрытием регулярных учений прежде, чем началась война в Европе. Это добавило проблем американским и японским военным кораблям и авиации. Подводные лодки с обеих сторон начали охоту друг на друга. Советские самолеты продолжали обычные разведывательные полеты над южным Китаем, советские корабли проявляли активность во Вьетнамских территориальных водах. Но все это было, пока не началась война в Европе. Когда она началась, все это было отброшено. Вьетнаму придется некоторое время самому о себе позаботиться. Между советскими и американскими военно-морскими силами имело место несколько столкновений, но небольших. Возможно, война закончилось слишком быстро для этого. Оба флота были слишком заняты на других театрах военных действий. Японские корабли оказались вовлечены в одно незначительное сражение, когда эскорт японского конвоя к северу от острова Цусима был обстрелян неизвестным ракетным катером. Как выяснилось позднее, он был из состава небольших северокорейских сил, возвращавшихся из молниеносного рейда на порт Пусан в Южной Корее. Ракета «Стикс»[162] была перехвачена, а японский эсминец под командованием капитана Ноды — деятельного и агрессивного офицера — выпустил в ответ одну из новых японских ракет[163]. На радаре было отмечено попадание, цель исчезла с экрана. Это был первый боевой пуск Морских сил Самообороны Японии в войне, он же оказался и последним.

На Корейском полуострове, несмотря на мощную концентрацию войск, также ничего не происходило. Северокорейские лидеры решили прислушаться к Пекину больше, чем к Москве, показав, что они себе на уме. Незначительные набеги производили эффекта не больше, чем оборонительные действия Южной Кореи, которая была обескуражена отсутствием у Соединенных Штатов малейшего желания перевести боевые действия на новый уровень. В то же время Сеул и Вашингтон получили предупреждение со стороны Китая (конфиденциально переданное в свое время послу США в Пекине) и знали, что реакция Китая вполне может быть совсем иной, если Южане начнут полномасштабную войну.

Таким образом, столкновение между Востоком и Западом не распространилось на Азию, чего так опасались страны этого региона. Но это не значит, что там не происходило ничего. Это было далеко не так. Дальше произошло то, что можно назвать «приборкой» политической карты. Когда произошло своевременное (так сказать), крушение советского режима, открылись возможности для того, чтобы несколько расплатиться за некоторые обиды и свести старые счеты.

В первую очередь это коснулось Индокитая. Как уже было описано ранее, затянувшиеся войны подорвали ситуацию в Ханое. Советские поставки были сокращены, а когда началась война в Европе, полностью прекратились. Советские военные советники, которые уже оказались собраны вместе в Хайфоне на ежегодном совещании, оказались удобно размещены в более безопасном месте 3 августа. Этим местом стал «Иван Рогов», большой десантный корабль, который обычно размещался там. Он был потоплен через несколько дней в результате атаки американской подводной лодки. Капитан подводной лодки коммандер Дэвид Редферд, давно ждал такой возможности и упорно трудился ради ее реализации. Ему помог, надо сказать, патрульный самолет, терпеливо взаимодействовавший с лодкой, который, к сожалению, в дальнейшем был сбит.

В Пекине, Политбюро и Комитет по военным делам заседал практически непрерывно с начала августа. Ежедневно они утверждали, часто сгоряча, планы, которые позволяли извлечь некоторую выгоду из войны между сверхдержавами. Они обсуждали, что можно сделать для поддержки волнений в Казахстане, о чем они получили некоторые сведения, не в последнюю очередь от Казахов на своей стороне границы. В конец концов, они решили начать крупномасштабные военные учения у границы, однако не успели сделать это раньше, чем Казахстан отделился от Советского Союза после уничтожения Минска ядерным ударом 20 августа. Учения также были запланированы на границе с Узбекистаном[164], в обоих случаях с целью убедить Советский Союз воздержаться от карательных действий. Учения меньших масштабов были начаты и в Манчжурии, однако, с осторожностью. Китайцы осознавали собственную слабость, и в Манчжурии прежде всего. Они решили проявить благоразумие, подождать и посмотреть, что произойдет. В отношении Монголии, однако, они решили, что стоило послать несколько жестких сообщений, из которых следовало, что, по мнению Китая, монгольскому руководству пришло время попросить советские войска вернуться домой. Если же они этого не сделают, дальнейшая жизнь может стать весьма неудобна для него, когда народы Китая неизбежно воссоединятся.