Это была далеко не единственная демонстрация того, как практический трудности, стоящие на пути стремящихся к миру, могли быть решены. Были и многие другие. В первую очередь, они касались будущего самой конституции. Главным препятствием, которое должно быть преодолено в первую очередь, была необходимость примирения СВАПО и Национальной Партии Намибии, которая опиралась на 100 000 африканерское население (вне самой Намибии, их численность доходила до миллиона), а также имела поддержку Претории. Конституционные гарантии могли обернуться разным положением для разных групп, и только гарантия прав меньшинства, в которую можно было бы поверить, могла удовлетворить Национальную Партию Намибии и Демократический Альянс Турнхалле. Конференция по конституции и разработкам основы независимого правительства Намибии было созвана в Женеве в конце 1982 года и сопровождалась рядом соглашений, с участием Соединенных Штатов, Южно-Африканской республики и черных африканских стран, в частности, Анголы.
В обстановке, когда умеренные силы начали получать прежде недостающую поддержку, две радикальных политических линии, к счастью, потеряли прежний авторитет и были отложены. Одна из них состояла в попытке Африканской группы добиться от Организации Объединенных Наций соглашения о введении экономических санкций против ЮАР из-за отказа этой страны принять первоначальный план, предусмотренный Резолюцией 435. Эта попытка была блокировано правом вето Франции, Соединенных Штатов и Великобритании. Более важным было то, что Африканская группа осознала, что только соглашения с ЮАР могут, в конце концов, привести к независимости Намибии — вместо продолжающейся борьбы с бесконечно превосходящей силой. Невмешательство Соединенных Штатов означало, что условием этого должен стать поиск поддержки со стороны Советов или просоветских сил.
При условии отказа от санкций, прогресс мог был быть достигнут в другой области. Здесь был опять же важен отказ от радикализма. В свое время Соединенные Штаты выдвинули любопытную идею о том, что урегулирование в Намибии может быть связано с выводом кубинских войск из Анголы. Действительно, один из документов Госдепартамента содержал предположение, что африканские лидеры понимали, что будут не в состоянии противостоять оси Ангола-Намибия, как только та будет установлена, и понимали, что урегулирование в Намибии возможно только через Соединенные Штаты и что США всерьез готовы за него взяться. Это странное понимания было одним из проявления реализма. Африканские государства поняли важность роли США в обеспечении урегулирования в Намибии, но это не имело никакого отношения к Анголе. Это касалось, по существу, отношений Америки с ЮАР.
Убеждение, что США получили возможность влиять на ЮАР, сделали многое для того, чтобы на продолжавшихся в первые месяцы 1982 года серии встреч между госсекретарем США и последним премьер-министром ЮАР открыть «новую главу» в отношениях двух стран, которые ныне были установлены и становились все крепче. Наиболее непосредственным результатом этих встреч было то, что ЮАР согласилась поддержать план Западной группы по независимости Намибии и обязалась убедить внутренние политические партии Намибии сделать то же самое.
Параллельно с этим достижением, лидеры черных африканских стран во главе с Нигерией, Зимбабве и Анголой оказались способны убедить лидера СВАПО, что западный план, несмотря на конституционные гарантии для меньшинств, является лучшим и, в действительности, единственной основой для того, чтобы будущее Намибии определялось самостоятельно и собственными силами. В конце концов, указывали они, СВАПо оправдала себя в своем стремлении быть единственным представителем народа Намибии, чтобы бояться требования многопартийной демократии, выборов в заданные промежутки времени и билля о правах, направленного на защиту меньшинств. Условия, касающиеся отсутствия экспроприации частной собственности или гарантированного представительства белых в парламенте также не должны были быть сдерживающими факторами. Они не мешали жить Зимбабве. Конечно же, лучше идти к доминированию черных законными, хотя и медленным и поэтапным путем, нежели более быстрым, более драматичным, но все же остающимся спорным путем триумфа Народного Движения за Освобождение Анголы (МПЛА).
Положение в Анголе по-прежнему оставалось бедственным. Там правили бал отсутствие порядка, коррупция, конкуренция и неэффективность. Недостатки транспортной системы сами по себе делали невозможным надлежащее распределение продуктов питанция. Война против сил ЮАР лишила гражданскую инфраструктуру половины автотранспорта. Партизаны УНИТА, Национального союза за полную независимость Анголы продолжали разрушать железные дороги в центре и на юге страны. Засады сил Национального фронта освобождения Анголы (ФНЛА) мешали налаживанию жизни на севере. Если Ангола собиралась выбраться из собственной ямы некомпетентности и раздора, вряд ли этому могло способствовать поощрение СВАПО в продолжении борьбы против ЮАР и обещание поддержки. К счастью, лидер СВАПО нашел этот аргумент убедительным.
Женевская конференция по независимости Намибии принесла свои плоды. Соглашение о прекращении огня было объявлено, поставлено под контроль и окружено почетом. Выборы состоялись в начале следующего года — и их результаты не были неожиданными. Как и ожидалось, СВАПО получило большинство в учредительном собрании, но его перевес был незначительным. Другие силы, в частности, Демократический Альянс Турнхалле и Национальная Партия Намибии получили большинство в две трети голосов, необходимое для гарантии включения в новую конституцию гарантий, относительно которых ЮАР, Намибийские Африканеры и Западная группа выражали озабоченность. И таким до изумления мягким и мирным образом, история Зимбабвийского успеха повторилась в 1983 году в Намибии. Как мы увидим позже, этот успех продлился не слишком долго. Тем не менее, в 1983 году были и другие основания для воодушевления.
Прогресс в самой ЮАР был, возможно, менее ярким, но наиболее примечательным из всего, что было достигнуто. Наряду с давно заявленным Преторией намерением программы по постепенному внедрению реформ, еще одной из причин принятия некоторых политических уступок был рост уверенности в вооруженных силах ЮАР как силы, способной противодействовать ощущению небезопасности, которое ранее испытывали многие южноафриканские белые. Эти ощущения были понятны. В Мозамбике имелось около 300 советских танков наряду с наиболее продвинутыми средствами ПВО. Советские, Восточногерманские и кубинские военные советники оказывали помощь путем поставок оборудования и обучения, и, хотя вооруженные силы Мозамбика насчитывали не более 30 000 подготовленных солдат, они стали более эффективны как сами по себе, так и как сила, поддерживающая боевиков Африканского Национального Конгресса (АНК).
Зимбабве, подписавшая секретный оборонительный договор с Мозамбиком, после первых неудач, сумела, наконец, успешно интегрировать регулярные и партизанские формирования, и теперь располагала хорошо оснащенными и подготовленными Силами Обороны, насчитывающими 50 000 человек, имевших большой опыт войны, который был бы целесообразен в любом возможном конфликте с ЮАР. Армия Ботсваны была очень маленькой, всего несколько тысяч человек, однако также получала советские танки и другую технику, оружие и боеприпасы. Ангола имела регулярные вооруженные силы примерно такой же численности, как и Мозамбик — около 30 000, которых поддерживали 20 000 кубинских, 3 000 восточногерманских и несколько сот советских военных советников. Между тем, именно они управляли самолетами и тяжелой техникой, обучая вооруженные силы Анголы и могли, при необходимости, быть привлечены к реальным боям. Их поддерживала Ангольская Организация Народной Обороны, военизированное формирование численностью до полумиллиона человек.
Таким образом, обычные вооруженные силы государств «черного фронта» отнюдь нельзя было назвать незначительными. В прошлом, ЮАР пыталась защитить свою как внешнюю, так и внутреннюю безопасность, предпринимая рейды через границу — в частности, из Намибии на Анголу, не говоря уже о рейдах на Мапуто. Хотя было ясно, что вооруженные силы ЮАР, имея превосходящее оснащение и подготовку, всегда могли обеспечить себе локальный успех в рейдах через границу, не могло быть и речи о военных операциях, направленных на захват соседней страны. В действительности, эти рейды часто проводили неправительственные Южноафриканские черные подразделения во главе с белыми офицерами. Руководимые Южноафриканцами рейды на Анголу, например, осуществлялись силами бывших чернокожих боевиков ФНЛА, выступавших против МПЛА. Они также поддерживали силы УНИТА в борьбе с партизанами СВАПО. Аналогичным образом, ЮАР использовала боевиков Мозамбикского национального сопротивления (РЕНАМО) для рейдов на базы партизан АНК поблизости от Мапуто. В Анголе, эти рейды нарушали экономику и служили наказанием, которое приходилось нести за укрывательство южноафриканских диссидентов. В Мозамбике они нарушали деятельность боевиков АНК и давали понять тем, кто их поддерживал, что эта поддержка не останется безнаказанной. Также предпринимались рейды на Замбию и Зимбабве, до того, как переговоры по будущему Намибии начали восприниматься всерьез. Даже относительно безвредная поддержка, оказываемая беженцам из ЮАР Ботсваной и Лесото, ни одна из которых не поддерживала военную деятельность АНК не оставалась безнаказанной.
