Первый полет состоялся на рассвете 2-го августа и повторился 3-го. Каждый раз, два JA-37 «Вигген» выкатывались из ангаров на горной базе Vasteraas и поднимались в воздух, за двадцать пять секунд набирая полную мощность двигателей. Но даже при такой производительности у них было мало времени, чтобы что-то сделать. «Вигген» физически не мог достигать 25 000 метров, но имел возможность пуска ракет в наборе высоты и, по крайней мере, мог представлять угрозу «Фоксбетам», если только оказывались в благоприятной конфигурации. За столько короткое время на предупреждения оставалось мало времени. Однако на обратном пути, когда «Фоксбеты» находились на пределе, возможностей был намного больше. По крайней мере, так видело ситуацию командование военно-воздушных сил Швеции.
Получив бурный протест, посол Швеции в Москве отметил, что ВВС СССР оставили «Виггенам» очень мало выбора, кроме перехвата, если нарушения воздушного пространства продолжаться. В ответ он услышал пугающую тираду о позиции Швеции как нейтральной страны. Следующее утро было роковым утром 4 августа. Вооруженные силы Швеции в это время находились в состоянии мобилизационного развертывания, пополняясь резервистами. Флигвопнет — ВВС Швеции — ожидало решения правительства относительно планов по развертыванию части сил на участках автомобильных дорог. Это могло, конечно, в какой-то мере нарушить мирную жизнь и автомобильное движение, могло вызвать тревогу. Кабинет министров принял решительные шаги для приведения ПВО в максимальную готовность. Перехватчики начали патрулировать воздушное пространство во всеоружии и получили приказ атаковать обнаруженные не-шведские цели в шведском воздушно пространстве без запроса на разрешение атаковать к вышестоящему командованию. Заявление об этом было обнародовано по всему миру, но у мира, в основном, в этот день были другие заботы. Был сформирован чрезвычайный кабинет министров. Были единодушно приняты далеко идущие решения. Флигвопнет, краеугольный камень обороны Швеции были приведены в полную боевую готовность к полудню того же дня, хотя нужно было признать, что степень готовности будет снижена, если не поступит приказа оставаться в полной готовности.
Чрезвычайный кабинет решил, что Флигвопнет должны оставаться в готовности, как бы плохо это не было. В то же время росло облегчение, так как день клонился к вечеру, а в шведском небе не случилось ничего плохого. «Голуби», выдавали желаемое за действительное, что, возможно, СССР, в конце концов, внял шведским протестам, однако этой иллюзии предстояло быть разрушенной на следующее утро.
На этот раз, «Фоксбеты» шли низко над морем, не поднимаясь на большую высоту, чтобы избежать обнаружения РЛС, пока не станет слишком поздно, чтобы поднимать на перехват истребители. Но командование ПВО Флигвопнет, получившее все полномочия, решило проявить характер и было исполнено решимости так или иначе уничтожить нарушителей на обратном пути. С базы Упсала взлетели два «Виггена» и приступили к патрулированию по линии с севера на юг с центром у Стокгольма, поперек курса на возвращение в Ленинград откуда, как они знали, вылетели «Фоксбеты». Одна пара держалась на большой высоте, а еще по одному самолету — на средней и малой, хотя было маловероятно, что у «Фоксбетов» будет достаточно топлива, чтобы провернуть трюк с проходом на малой высоте еще раз. Подобный заслон был выставлен еще четырьмя парами «Виггенов», действующих у Сундсвалля и Умеаа на севере. Но пилоты «Фоксбетов» имели веские основания для выбора южного маршрута, по которому они и двинулись с кажущейся небрежностью на большой высоте и скорости.
Получив данные от наземного командования, два державшихся на большой высоте в южном секторе истребителя включили форсаж, чтобы набрать оставшиеся до максимальной высоты несколько тысяч футов курсом на восток, который должен был вывести их в хвост и ниже по отношению к «Фоксбетам». В подземном оперативном центре все глаза были прикованы к разворачивающейся в стратосфере высокоскоростной драме. Диспетчеры и старшие офицеры перенимали нервное напряжение пилотов, выслушиваясь в отрывистые переговоры и заворожено смотря на зеленые экраны радаров в жутком полумраке контрольного центра.
Пилоты «Фоксбетов» к этому времени уже были предупреждены о приближении «Виггенов» от своих станций предупреждения об облучении. Но за отрывистыми диалогами в командном центре не заметили кое-что еще. В необычной обстановке того времени было неудивительно, что еще две радиолокационные отметки, движущиеся очень быстро с востока на запад на 60 градусах северной широты не были замечены так быстро, как могли бы. Командир пары получил предупреждение с земли, но это было все, что они могли сделать. Ловушка, призванная преподать шведам урок была расставлена, и они летели прямо в нее.
Два приближающихся истребителя «Фоксбет», одни из самых быстрых самолетов в мире, имели преимущество и в высоте и в скорости над «Виггенами». Что было еще более важно, ракеты «Акрид»[108], которые он могли запускать из верхней полусферы, имели дальность 45 километров. И они получили полную информацию от своих товарищей на идущих с запада самолетах-разведчиках. Они обнаружили свои цели, летящие в сторону моря от побережья Швеции. Оба JA-37 безвольно кувыркаясь, рухнули в море. Капитан Ларс Эриксон, ведомый пары, успел рвануть держки катапульты и был выброшен через отстрелянный фонарь из разваливающегося самолета. Как только от отделился от кресла и раскрылся парашют, он увидел, что находился над морем, а сильный восточный ветер сносил его обратно на землю. Бросив беглый взгляд вокруг, он не увидел никаких признаков того, что его ведущий также катапультировался. Земля приближалась и несмотря на чувство облегчения и смятение он знал, что должен готовиться к жесткому приземлению на сильном ветру. Он тяжело ударился о землю, а ветер болезненно протащил его по ней. Он оказался недалеко от университета Упсалы и своей собственной базы.
Советы намеревались сбить оба самолета в море и рассчитывали, что шведское правительство получит предупреждение и на будет делиться им с народом. Но это были слишком несбыточные надежды для таких тупых методов. Эриксон, доставленный в реанимацию больницы в Упсале, оказался хорошим котом в мешке. Послание было слишком очевидным: «придерживайтесь нейтралитета или готовьтесь к последствиям».
В ярости и неразберихе наступления в Центральном регионе, важность высадки в Бодо для советских планов, важность занятие севера Норвегии и предупреждения использования западными союзниками ее фьордов и аэродромов было не слишком понятно шведам или кому бы то ни было. Пилоты «Фоксбетов» сообщили, подтверждая детали полученных фотографий, о наличии одиннадцати «Буканиров» КВВС, четырех норвежских морских разведчиков «Орион» и шестнадцати F-16 «Файтинг Фалкон». Было правильным полагать, что Объединенное Союзное командование Западных проливов решило использовать «Буканиры» для противокорабельных операций, и советские десантные силы, весьма вероятно, станут их жертвой. Для реализации своих планов на севере, которые уже были запущены и учитывая такие твердые разведывательные данные на руках, было очевидно сделать вывод о том, что ликвидация этих сил и воспрещение использования противником аэродромов, имела первостепенное значение.
Советское решение нанести по этим ценным ресурсам западных союзников мощный удар высокоскоростными Су-24 «Фенсер» было очевидным. Из-за дальности этих самолетов (а также ради дополнительной выгоды от атаки с неожиданного направления) было бы проще отправить их через Швецию, однако Москва решила, что лучше позволить Шведам некоторое время зализывать раны и обсуждать свои страхи. Таким образом, атака была начата из Мурманска силами Ту-16 «Блиндер»[109] и «Фенсерами», прибывшими туда из Ленинградской области. Они получили приказ не вторгаться в воздушное пространство Швеции, однако в трудной ситуации могли пересечь его в тех районах, где она в любом случае была слабо защищена.
