1942 Завет В час испытаний Поклонись отчизне По-русски, В ноги, И скажи ей: «Мать! Ты жизнь моя! Ты мне дороже жизни! С тобою — жить, С тобою — умирать!» Будь верен ей. И, как бы ни был длинен И тяжек день военной маеты, — Коль пахарь ты, Отдай ей все, как Минин, Будь ей Суворовым, Коль воин ты. Люби ее. Клянись, как наши деды, Горой стоять За жизнь ее и честь, Чтобы сказать В желанный час победы: «И моего Тут капля меда есть!» 1942 Семен Кирсанов Долг Война не вмещается в оду, и многое в ней не для книг. Я верю, что нужен народу души откровенный дневник. Но это дается не сразу, — душа ли еще не строгá? — и часто в газетную фразу уходит живая строка. Куда ты уходишь? Кудá ты? Тебя я с дороги верну. Строка отвечает: — В солдаты. Душа говорит: — На войну. И эти ответы простые меня отрезвляют вполне. Сейчас не нужны холостые патроны бойцу на войне. Писать — или с полною дрожью, какую ты вытерпел сам, когда ковылял бездорожьем по белорусским лесам! Писать о потерянном? Или — писать, чтоб, как огненный штык, бойцы твою строчку всадили в бою под фашистский кадык. В дыму обожженного мира я честно смотрю в облака. Со мной и походная лира, и твердая рифма штыка. Пускай эту личную лиру я сам оброню на пути. Я буду к далекому миру с солдатской винтовкой ползти. 1942 Борис Костров В разведке Борис Костров (род. в 1912 г.) в начале войны добровольцем пошел в армию. Участвовал в боях под Ленинградом, в Карелии, на Калининском фронте, был трижды ранен. 11 марта 1945 г. в Восточной Пруссии был смертельно ранен, похоронен в Крейцбурге, на центральной площади. Во фляге — лед. Сухой паек. Винтовка, пять гранат. И пули к нам наискосок Со всех сторон Летят. Быть может, час. Быть может, миг — И Тронет сердце Смерть. Нет, я об этом не привык Писать стихи И петь. Я говорю, Что это бред! Мы всех переживем, На пик немеркнущих побед, На пик судьбы Взойдем! А то, что день И ночь — в бою, Так это не беда. Ведь мы за родину свою Стоим горой Всегда! Винтовка, пять гранат. Пурга. Рвет флягу синий лед. Непроходимые снега, Но путь один — Вперед! 1942
Наталья Крандиевская—Толстая «По радио дали тревоги отбой…» По радио дали тревоги отбой. Пропел о покое знакомый гобой. Окно раскрываю, и ветер влетает, И музыка с ветром. И я узнаю Тебя, многострунную бурю твою, Чайковского стон лебединый, — Шестая, — По-русски простая, по-русски святая, Как Родины голос, не смолкший в бою! 1942 Ленинград Михаил Кульчицкий «Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник!..» Михаил Кульчицкий (род. в 1919 г.) в декабре 1942 г. после окончания артиллерийского училища в звании младшего лейтенанта отбыл на фронт. Погиб под Сталинградом в январе 1943 г. Это — его последнее стихотворение, написанное в день окончания училища и отправки на фронт. Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник! Что? Пули в каску безопасней капель? И всадники проносятся со свистом вертящихся пропеллерами сабель. Я раньше думал: «лейтенант» звучит «налейте нам». И, зная топографию, он топает по гравию. Война ж совсем не фейерверк, а просто трудная работа, когда, черна от пота, вверх скользит по пахоте пехота. Марш! И глина в чавкающем топоте до мозга костей промерзших ног наворачивается на чеботы весом хлеба в месячный паек. На бойцах и пуговицы вроде чешуи тяжелых орденов. Не до ордена. Была бы Родина с ежедневными Бородино. Хлебниково — Москва 26 декабря 1942 Иосиф Ливертовский Папиросы Иосиф Ливертовский (род. в 1918 г.) стихи начал писать с шестнадцати лет. Публиковал их в омских молодежных газетах, а позднее — во фронтовой печати. Погиб летом 1943 г. под Орлом, во время Орловско-Курского сражения. Я сижу с извечной папиросой, Над бумагой голову склони, А отец вздохнет, посмотрит косо — Мой отец боится за меня. Седенький и невысокий ростом, Он ко мне любовью был таков, Что убрал бы, спрятал папиросы Магазинов всех и всех ларьков. Тут же рядом, прямо во дворе, Он бы сжег их на большом костре. Но, меня обидеть не желая, Он не прятал их, не убирал… Ворвалась война, война большая. Я на фронт, на запад уезжал. Мне отец пожал впервые руку. Он не плакал в длинный миг разлуки. Может быть, отцовскую тревогу Заглушил свистками паровоз. Этого не знаю. Он в дорогу Подарил мне пачку папирос. |
